Валерия Вербинина - Разбитое сердце богини
Охотник шагал со мной рядом, ступая практически бесшумно, и мне казалось, что я щекой чувствую его дыхание. Возле двери, ведущей в комнату, куда мы пришли, сидел охранник и рассеянно листал журнал. Он окинул нас цепким взглядом и дал войти. На столике возле него лежал автомат Калашникова.
Что ж, как говорят французы, на войне как на войне. И тут я решилась.
– Как тебя зовут? – спросила я у Охотника.
– В смысле? – Он слегка нахмурился.
– Ну я не спрашиваю паспорт или фамилию. Мне имя нужно. А то ты меня зовешь по имени, а я все – Охотник, Охотник. Глупо как-то.
– Можешь называть меня любым именем, – ответил мой спутник.
– Дурак, – обиделась я.
И отвернулась, чтобы показать, что я действительно обижена.
Ипполит Сергеевич о чем-то оживленно спорил с Калиновским, стоя возле стола. Кроме них, в комнате находился Никита Боголюбов, по пухлому лицу которого катился пот, и неизвестный мне человек лет пятидесяти в золотых очках, который беспрестанно улыбался. Его черные волосы вились картинными кудрями, но на макушке уже виднелась круглая проплешина.
Владислав указал нам, куда садиться, и мы устроились напротив всесильного пирата. Тотчас же как из-под земли вырос дворецкий, поставил перед нами стаканы, бутылки, тарелку с бутербродами и убыл в неизвестном направлении.
– А зачем тебе мое имя? – неожиданно спросил Охотник.
– Что?
– Какая тебе разница, как меня зовут?
– Глупости ты какие-то говоришь, – проворчала я. – Имя есть имя. Вот ты, например, на Александра похож. Ты мне так и представился при встрече.
– Я не Александр.
– Ты только что разбил мое сердце, – серьезно сообщила я. – Клей есть? Чтобы склеить осколки?
Он улыбнулся.
– Клея нет.
– Ладно, тогда так и останусь с разбитым сердцем. – Я протянула ему руку, и он, улыбаясь, слегка пожал мои пальцы.
Тут я спохватилась, что Ипполит Сергеевич уже давно закончил беседовать с капитаном и сурово смотрит на меня. Если бы он сейчас был на своем корабле, то наверняка заставил бы меня прогуляться за борт по доске за то, что я смела так забыться в его присутствии.
– Вы уже закончили, Татьяна? – сухо осведомился он. – Тогда будьте так любезны, расскажите нам о том, что же все-таки произошло сегодня ночью. – Он поднял палец. – Не упуская ни единой мелочи, слышите? Ни одной!
Это было как провал во времени. Я снова превратилась в несчастную школьницу, которую омерзительная учительница вызывает к доске отвечать урок, которого я не знаю. Однако я овладела собой и, сцепив пальцы, глухим голосом перечислила все события этой безумной ночи.
Когда я закончила, установилась полная тишина. Владислав Шарлахов застенчиво кашлянул в кулак.
После меня с рассказом о своих приключениях выступил Охотник. Если бы я его не знала, то могла бы подумать, что он хвастает – тех, кого он убил, в его рассказе было не меньше, чем в голливудском боевике.
– Прекрасно, – улыбнулся пират. – А теперь, Данила Викторович, ваш черед.
Данила Викторович, он же капитан Калиновский, поднялся, предъявил найденный план, рассказал о своих подозрениях насчет того, что наводка на дом была осуществлена изнутри, и добавил, что допрос тех из нападавших, кто остался в живых, не дал ничего существенного.
– Их наняли, чтобы убить женщину с приметами нашей Татьяны, – закончил он свою речь. – Заплатили щедро. Платили через посредника, который им был хорошо известен. План дома дал он же.
– Надо допросить посредника, – веско уронил человек в золотых очках.
– Хорошо бы, – вздохнул капитан, – да вот беда: к тому времени, как мои люди добрались до него, он был уже не в состоянии отвечать на вопросы.
– Простите, – насторожился Владислав, – это надо понимать так, что он был мертв?
– Я предпочитаю термин «летальный исход», – любезно сообщил Калиновский, – который наступил в результате трех выстрелов, произведенных неизвестным в голову и грудь потерпевшего между часом и тремя ночи.
– Чудненько, – пробормотал Владислав, совершенно ошеломленный этой информацией.
– Кто-то заметает следы? – прищурясь, спросил Ипполит Сергеевич.
– Да, – помедлив, согласился капитан. – И это очень странно.
– Почему?
– Потому что мы знаем, что Ангела Смерти нанял Белозеров, да он и не скрывает этого. Значит, именно Белозеров прислал боевиков этой ночью. Зачем же ему убивать посредника? Обычно от посредника избавляются, чтобы нельзя было выйти на заказчика.
– А если заказчик сам Ангел? – подал голос Никита Боголюбов. – Он-то как раз не очень жаждет, чтобы его узнали.
– Такое в принципе тоже возможно, если бы не одно «но». Насколько мне известно, у Ангела одно время было несколько посредников, но он всегда устраивал свои дела таким образом, чтобы те не могли ничего о нем узнать. Нет у него привычки убивать тех, кто, в сущности, дает ему хлеб.
– Ну, это только ваши домыслы, – отрывисто бросил Ипполит Сергеевич. – Как бы то ни было, посредник нам уже ничего не скажет. Так что же – у нас не осталось никаких следов, чтобы отыскать этого Ангела и заставить его… успокоиться?
– Упокоиться, – пробормотал Никита.
– Почему же, – спокойно возразил Калиновский, – самый главный след нам дала дражайшая Татьяна Максимовна.
– Александровна, – поправила я его.
– Бесценная Татьяна Александровна, – согласился этот прохвост, махнув рукой. – Она вспомнила, что у нашего клиента не хватает одного сустава на правом мизинце. Как вы понимаете, в Москве не так много людей с подобным недостатком. Думаю, очень скоро мы его найдем.
– В самом деле? – иронически осведомился пират. Пальцы его правой руки нервно постукивали по столу.
– Согласитесь, не так-то много людей умеют виртуозно обращаться со взрывчаткой и стреляют, как снайпер-профессионал. Стало быть, это бывший военный, а все военные где-то учтены. Другой вариант попросту невозможен. Возраст нашего стрелка нам известен, остается только проверить все соответствующие базы данных в поисках человека, потерявшего фалангу правого мизинца. Верьте мне, он от нас не уйдет.
– Мы вам верим, верим, – убийственно вежливо отозвался Охотник.
– Куда больше, – продолжал Калиновский, сделав вид, что не замечает его сарказма, – меня волнует сообщник Ангела Смерти. Тот самый, который вручил посреднику карту дома, где находилась ваша приманка… и, судя по всему, это человек из вашего окружения, Ипполит Сергеевич.
– А эту карту нельзя достать у архитектора? – поинтересовалась я. – Или в каких-то государственных органах?
– Я уже думал об этом, – ответил капитан. – Но эта карта нарисована явно не архитектором, ее набросал человек, не имеющий понятия о масштабе и прочем. Кроме того, по сравнению с первоначальным планом кое-что на даче было переделано, и эти переделки на плане тоже есть. Нет, это именно человек, который вхож к вам в дом, Ипполит Сергеевич. Не знаю, кто это, но ясно, что у киллера или у Белозерова – что в данном случае одно и то же, поскольку они действуют сообща, – в вашем окружении есть осведомитель.
