Хэлло, дорогая (СИ) - "Sascha_Forever_21 / Hellmeister"

— Перестань меня смешить.

— Что? Я не смеялся.

Конни положила на «щёку» приклада голову и отвела в сторону правый локоть. В расстёгнутой полудублёнке она выглядела как героиня вестерна, с винтовкой встретившая на своей земле бандитов.

— Включай тир, или что там нужно сделать, — сказала она мальчику.

Он так и сделал, нырнув рукой под стойку, а потом отошёл в сторону. Ему нестерпимо хотелось курить, и он ждал, когда девчонка вдоволь порисуется перед своим хахалем. Ничего особенного от её бравады он не ожидал.

Зверушки на металлических ложечках задвигались вверх-вниз, будто катаясь на волнах. Некоторые начали кружиться, как на карусели. Конни навела прицел на сложную мишень: жирафа размером с указательный палец, но с шеей такой длинной, что попасть предстояло в его крохотное тельце.

Щёлк!

Пулька под давлением газа стремительно выстрелила, жираф упал. Мальчик скривил большой рот с выступающей нижней губой. Неплохо, неплохо.

— Один, — прокомментировал Хэл.

Конни перевела прицел.

Щёлк!

Упал носорог.

— Два.

— Ты устанешь считать вслух, — усмехнулась она и повела дулом по мишеням.

Конни вошла в темп движения пластиковых целей и отстреливала их, словно перед ней поставили не мелочёвку на расстоянии восемнадцати футов, а здоровенные пивные бутылки. Она уложила девятнадцать целей за полторы минуты, мешкая, лишь когда приходилось переводить прицел с одного ряда на другой. Мальчик присвистнул.

— Я бы на вашем месте не ссорился с ней, мистер, — в шутку сказал он.

— Я и не планировал, — ровно ответил Хэл и поставил обе ладони по разные стороны от Конни, уперев их в стол. — Двадцать. Что, тыковка, призовой выстрел?

— Да. — Конни порозовела, чуть опустив винтовку. Она чувствовала Хэла так близко, что он почти давил ей на спину своей массой, хотя даже не касался. — Но я хочу повысить ставки.

— Правда? Я не против, почему нет.

— Ты же не верил, что я умею стрелять. — Конни сказала это с укором. Хэл вздохнул.

— Каюсь, тыковка, не разглядел в тебе Тома Хорна.{?}[Один из самых известных стрелков на Диком Западе]

Конни улыбнулась и немного переставила ноги, якобы чтобы размяться. На деле — немного сбросить смущение и ледяной пот, который прошиб спину.

— Если я ухлопаю последнюю мишень, что мне за это будет? — смело спросила она.

Хэл низко навис над ней и почти касался плеча подбородком. Он чувствовал, как она напряжена, и знал, отчего. Но, если раньше он включил бы весь свой набор обаяния, чтобы эта куколка оказалась с ним в постели с накинутым на шею ремнём, сейчас он хотел совсем другого.

Не поддавайся мне, Конни.

— Я сделаю всё, что ты хочешь, — сказал он, даже не сообразив, что именно она может захотеть. Потом было уже поздно брать слова назад. И он не собирался этого делать. Мужчина всегда держит слово. Так его учила матушка. — Как тебе такой расклад?

Хэл положил ладонь ей на рёбра. Он не хотел, чтобы Конни выиграла. Это значило бы, что она может не оставить ему шансов. Если она будет обороняться и сумеет взять в руки пистолет, когда он вломится к ней в дом убивать этих ублюдков, кто знает, чем это обернётся.

Но другой частью души Хэл жаждал, чтобы его девочка попала. Он хотел гордиться ею.

Конни твёрже взяла винтовку и без колебаний выстрелила. Хэл всмотрелся в мишень.

— Ха-ха! — торжествующе вскричала Конни и положила оружие на стол. — Что я говорила?

Кудрявый мальчик покачал головой и кисло нырнул под стойку. Конни уже рассматривала свои трофеи.

— Детка, я удивлён. — Только и сказал Хэл.

Конни сощурилась и кивнула на дорогой сектор.

— Вон того белого тигра давай. Я выиграла тебе его, дядюшка. Чтобы помнил, что я умею. Иди-ка сюда, полосатый.

Мальчишка с трудом снял огромного тигра с голубыми глазами. Конни, очень довольная, перетащила его через стойку и вручила оторопевшему Хэлу. У него порозовели щёки и уши.

— Что ты стоишь? — рассмеялась она. — Держи, он тяжёлый.

— Обычно на свиданиях мужчина дарит подарки, — тихо сказал Хэл и взял тигра под мышку. — Пойдём, тыковка.

Улыбка сползла с губ Конни. Всё, что она хотела спросить — свидание ли это?! Но не стала.

6

Конни подвела его к билетной кассе и встала в очередь. Она держала Хэла за руку и смотрела снизу вверх на огромную конструкцию, зловеще выросшую на пустыре.

— Тысячу лет не каталась на чёртовом колесе! — говорила она от самого тира. От радостного возбуждения у неё блестели глаза. — Даже не помню, когда в последний раз… наверное, мне было тринадцать или около того.

Тут-то Хэл и понял, что угодил в ловушку. Отвертеться бы не вышло. Он обещал, а обещания нужно выполнять. Конни уверенно привела его к кассам, и говорить ей, что он до полусмерти боится высоты, было уже бессмысленно. Хэл сглотнул и медленным взглядом окинул всё чёртово колесо, от стальных опор до поскрипывающих открытых кабинок, которые медленно ползли к платформе, к длинной человеческой очереди. Люди на ходу садились в эти кабинки и пускались в один оборот монструозного сооружения, чтобы полюбоваться красотами Мыса Мэй.

У Хэла от страха подкосило колени, а в горле пересохло. Как во сне, он двигался всё ближе к кассовому окошку, внешне ничем не показывая, что испуган до оцепенения. Но точно так же чувствовал себя, когда должен был спрятать наверху моста, в расщелине между колонной и дорожным полотном, тело соседской девочки, Лизы Коннорс. Он шаг за шагом, цепляясь за обломки бетонных плит и торчащую наружу арматуру, затолкал понадёжнее сумку с расчленённой Лизой, подумав, что она даже после своей смерти приносит ему неудобства.

Сейчас — та же дрожь под коленями, та же горечь на языке. Конни дёрнула его за рукав. Он сделал вид, что всё о’кей, и взглянул на неё.

— Я никогда не видела залив с такой высоты, — сказала она. — А ты?

— Тоже.

Хэл соврал. Он давным-давно поднимался на маяк. Вместе с другой девушкой. Хейли Флорес. Он хорошо помнил тот солнечный тёплый день. И как сейчас помнил прикосновение к её волосам. Хейли Флорес с тёмным каре и голубыми глазами, и улыбкой, которая давала очень много надежд ему в шестнадцать, поднялась вместе с ним и так же цеплялась за его руку. И вот опять привет из прошлого.

Девушка. Мыс Мэй. Высота.

Хэла это встревожило даже больше, чем катание на чёртовом колесе. Он как сомнамбула подошёл к окошку кассы и молча заплатил за два билета.

— Ты в порядке? — Кажется, Конни что-то заметила. Хэл покачал головой.

— Не беспокойся, тыковка, всё в порядке. Проверяю билеты. Ну что, пойдём?

Оставаться внешне спокойным, когда тебе очень-очень страшно, почти невыносимо. Хэл не хотел туда идти, но шёл сам, добровольно, и вёл Конни следом. Потом они встали в другую очередь, тех, кто хотел кататься. Детишки перед ними верещали от страха и восторга, какая-то парочка самозабвенно целовалась. У Хэла уже рука затекла мять чёртового тигра.

Конни рассказывала, как они с родителями ездили вот в точно такой же Луна-парк, когда ей было тринадцать, и несколькими годами до того — тоже. Возможно, предположила она, это один и тот же Луна-парк, колесящий по всему побережью. Просто теперь пришла очередь Мыса Мэй. Хэл молча кивал и соглашался.

Затем их запустили за массивную заградительную цепь. Юноша, который надрывал билеты, мельком скользнул взглядом по Хэлу и Констанс, и уныло сказал «проходите». Вблизи, когда Хэл поднялся на платформу, чёртово колесо стало ещё страшнее. Обод с кабинками казался хрупким и тонким, особенно в сравнении с тяжёлым центральным валом, к которому крепились спицы. У Хэла замирало сердце, когда он думал, что должен довериться этому старому ржавому чёртовому колесу. Пневмоподушки и приводы, шины, вращавшие колесо и затянутые на обыкновенные, только большие, гайки и болты, заставили Хэла ужаснуться. Он не настолько надеялся на торжество человеческого ума, чтобы добровольно сесть в эту грёбаную адскую кибитку.