Салли Стюард - Всему вопреки
Джейк ловко прихватил с блюда несколько печений.
— Спасибо. Что верно, то верно — здесь, в Эджуотере, все иначе.
— А вы оба родом из Далласа?
— Я — отчасти, — отвечал Джейк, — а вообще мне довелось пожить во многих местах — Мескит, Форт Уорт, Ред Оук, Льюисвилль, и это еще не все.
— Значит, ваша семья часто переезжала?
— Можно сказать и так. — Он одарил Ребекку почти заговорщическим взглядом, напомнив о том, что знали только они оба, о его детской тайне, которая почти связала их, но только почти.
— Ребекка из Плано, — продолжал Джейк. — Думаю, что ее родители отличались более оседлым характером.
Он искусно отводил разговор от своей персоны.
Отчего-то Ребекку взволновало, что Джейк ни с кем, кроме нее, не желал делиться историей своей семьи… Хотя, скорее всего, он просто щадил чувства Дорис.
— У моих родителей в Плано был ресторанчик, а жили мы в нескольких кварталах от него. Обычно мы проводили в ресторане куда больше времени, чем дома.
— Значит, вам никогда не приходилось мыть посуду.
Ребекка рассмеялась.
— Как бы не так! Моя мама считала, что мы должны вести нормальный образ жизни, а потому при каждом удобном случае мы обедали дома, даже если потом отцу и маме приходилось сломя голову нестись в ресторан. Само собой, мытье посуды обычно доставалось мне.
— Ваша мать была мудрой женщиной. Вы, наверное, очень любили ее — это сразу видно по тому, как вы о ней говорите.
— Да, — сказала Ребекка, — я очень любила их обоих.
Она не лгала. Пускай между ними и не было кровной связи, но Ребекка действительно обожала своих родителей. Тем больнее было ей смириться с их предательством.
— И теперь их гибель повергла вас в смятение.
— Немного, — покривила душой Ребекка.
— Что ж, обычное дело. К смерти близких всегда нелегко привыкнуть, а ведь вы понесли двойную утрату. У вас не только умерли отец и мама — вы еще и обнаружили, что были приемной дочерью.
Девушка кивнула. Сокрушительные удары судьбы, когда о них так спокойно говорила Дорис, казались уж если не такими мучительными, то, по крайней мере, терпимыми. Когда-нибудь она сумеет с ними свыкнуться.
— Еще чаю? — Дорис держала кувшин на весу, и ее изящная сухощавая рука чуть заметно дрожала.
Сильная женщина, которая научилась справляться со своей неизбывной бедой.
Ребекка протянула свой стакан, и Дорис наполнила его янтарно-прозрачной влагой.
— С другой стороны, — продолжала она, — ваши родители были именно такими, какими вы их так долго считали. — Дорис налила чаю себе и Джейку, отставила кувшин на буфет и вновь повернулась к Ребекке. — Они любили вас, вот и все. Не знаю, как бы выжила я после смерти Бена, да еще когда у Эдгара случился инфаркт, и он тоже долго не прожил… Не знаю, что бы со мной сталось, если б не моя невестка Мэри, лучик света в моей жизни. Будь она моей родной дочерью, и то я не могла бы любить ее сильнее.
У Ребекки вдруг перехватило горло.
— Да, я понимаю, — пробормотала она. — Вы, конечно, правы… но мне всего лишь хочется узнать всю правду — откуда я родом, как выглядит моя мать, почему она от меня отказалась.
Глаза Дорис затуманились грустью.
— Как жаль, что мне не под силу переубедить вас. Если б только вы могли принять свою жизнь такой, как она есть, и удовольствоваться тем, что имеете!
— Имела, — поправила Ребекка. — Когда-то я и вправду довольствовалась тем, что есть, и была счастлива в блаженном неведении… но все-таки мне чего-то недоставало. Как бы там ни было, теперь все это уже в прошлом.
Дорис поднялась, положив салфетку на стол.
— Прошлое никогда не исчезает бесследно. Оно остается частью нас. Хотите, перейдем в гостиную? Можете взять с собой чай. Я принесу печенье, — прибавила она, лукаво подмигнув Джейку.
Итак, подумала Ребекка, краткий отдых закончился. Пора возвращаться к делам.
— У нас плохие новости, — сказал Джейк, когда они перешли в уютную гостиную. И на этот раз он занял большое кресло, а Ребекка и Дорис устроились на диване. — Мы лишились голубого платья, которое принадлежало настоящей матери Ребекки.
— Лишились? — Дорис нахмурилась. — Как это? Неужели потеряли?
— Если быть точным, я совершенно уверен, что его украли из моего номера.
— Ничего не понимаю. Кому могло понадобиться это платье?
— Мы надеялись, что вы поможете нам в этом разобраться. Я расспрашивал горничную, убиравшую номер, но она вдруг разучилась говорить по-английски.
— Люсинда?
— Я не знаю ее имени.
— Невысокая пухлая женщина лет пятидесяти, волосы черные с седыми прядями? — Джейк кивнул. — Да, это Люсинда. Она много лет проработала в этом мотеле. Разумеется, она говорит по-английски — Люсинда и родилась-то здесь, в Эджуотере. — Дорис перевела взгляд с Джейка на Ребекку. На ее добродушном лице отразилось явное замешательство. — Люсинда всегда была очень честной девочкой. Когда-то она подрабатывала уборкой в моем магазине. К тому же она училась в школе вместе с моей невесткой.
— Мэри Джордан?
— Да. Вы уже знакомы с Мэри?
Дорис явно обожала свою невестку, а это значило, что женщина, которая нагрубила им в библиотеке, никак не могла быть Мэри Джордан. Разве может Дорис обожать такую грубую и бессердечную особу?
— Она работает в библиотеке? — уточнил Джейк.
— Да, уже много лет.
Вот и вся твоя хваленая проницательность, мысленно поддела себя Ребекка. Впрочем, все-таки в одном она оказалась права. Белокурая грубиянка действительно пережила когда-то страшную трагедию.
— Мэри давно могла бы заведовать библиотекой, — продолжала между тем Дорис, — но Юнис Уотерс нипочем не желает уходить на пенсию. Можно подумать, что из мира исчезнут разом все книги, если она каждый день не будет расставлять их по полкам.
— Мэри разговаривала с каким-то мужчиной, — задумчиво проговорила Ребекка. — Такой высокий, худощавый, с седыми кудрями. Она снова вышла замуж?
— Это, должно быть, Дэвид. Школьный учитель. Он бы и рад жениться на Мэри, но она никак не может забыть Бена. Уж сколько я уговаривала ее заняться своей личной жизнью, но… — Дорис печально покачала головой. — Мэри никогда уже не станет прежней. Гибель Бена совершенно ее изменила. Когда он умер, у Мэри едва не случился нервный срыв. Она даже не смогла пойти на похороны. Я хорошо понимаю, каково ей было тогда. Бен был моим единственным сыном, и с ним ушла из мира часть моей души… но ведь жизнь продолжается. Мэри столько сделала для меня, мы с ней так близки — а между тем она никак не может наладить свою жизнь и не желает принять моей помощи. В этом она чересчур похожа на вас, Ребекка. Обе вы несносные упрямицы…
