Марина Туровская - Элитное подземелье
На стук не отвечали долго, но тихие ругательства давали надежду на общение.
– Эй, помогите. У вас телефон есть? – Голоса за дверью замолкли. – Заплачу десять долларов.
Тут же зашлепали шаги, дверь открылась. Парень смотрел сонно, но с интересом:
– Телефон есть, на нем денег нету.
– Тогда помогите выбраться из общежития. Дам сто евро.
К парню из сумрака комнаты подошла девушка:
– А, это ты, калека, утром к туалету путь прокладывала? Я ее уже видела. Паша, давай поможем?
– Договорились, – сказал парень и за руку втащил меня в комнату. – Садись. Что делать? В травмпункт поедем?
– Нет.
Я села на ближайший стул, огляделась. Комната для двоих. У парня на руке обручальное кольцо, у девушки – тоже.
– Так вы супруги?
– Ну да. Вчера выдачу этой комнаты обмывали, сегодня в институт никак… И денег ноль.
Парень надел свитер, девушка – джинсы. Она оказалась более практичной и первой спросила:
– А деньги когда?
– Когда окажусь дома.
Молодожены буквально донесли меня до комнаты, одели и упаковали сумки.
На больную ногу напялили старый ботинок Паши.
Девушка одернула на мне юбку, застегнула шубу.
– Нормально выглядишь. Меня Людмила зовут.
Глава 20
Я дома
Дома, открыв квартиру, я впервые услышала, как орет сигнализация. Молодожены напряглись, но я позвонила на пульт охраны, сняла вызов.
Я попросила ребят посидеть со мной полчаса, помочь приготовить обед. Они с радостью согласились, помогли мне переодеться. Увидев инвалидное кресло, Люда улыбнулась:
– Так ты наврала про парня, наступившего тебе на ногу?
– Врала. Стыдно было признаваться, что попала не в ту компанию.
Мы прошли на кухню. За полчаса Люда проявила свои хозяйственные способности, сварганив из остатков еды хороший обед. Паша протер грязные полы в коридоре и в ванной. Ребятам нравилась новая обстановка.
Я позвонила маме:
– Мам, это я.
– Уже приехала? Не понравилось в пансионате?
Та-ак. Опять новости. Значит, родители не волновались, думали, дочка хорошо пристроена… Это неплохо.
– Не понравилось.
– Я же знаю твой характер, тебе лучше дома, – посетовала мама. – Андрей с этим пансионатом совершенно меня не убедил.
Интересно, Андрей-то здесь при чем?
– Да, мамочка, дома лучше.
– Умница моя. Мне приехать? – предложила мама.
– Нет, мам. Я лягу спать. Папа с тобой?
– Да, мое счастье. – Голос мамы счастливо дрогнул. – У нас все так… боюсь сглазить. Прямо «бабье лето».
– Замечательно. До вечера, мам.
Люда и Паша нашли в холодильнике мартини. Они решили, что под овощной супчик это самое оно.
Я вручила им сто евро и деньги на такси. Радость их была искренна и глубока.
После обеда они распрощались со мной, от души благодарили и позвали в гости, когда оклемаюсь.
Закрыв за ними дверь, я добралась до ванной и долго лежала в воде, пристроив ногу на деревянную подставку и пытаясь понять, что со мной произошло. Ничего в голове не выстраивалось. Я-то думала, вся московская милиция поднята мамой на уши. И с какого боку прислонился здесь Андрей?
Конструкция на ноге разболталась окончательно, я осторожно развинтила и сняла железки, сложив их в пакет.
Коленка выглядела не так, как двадцать лет до этого. Она стала похожа на коленку полноценной ноги, только белые шрамы линиями и точками намекали на недавнюю операцию.
После ванны, перерыв бумажки на телефонном столике, я нашла нужный номер:
– Алло. Можно Костю Ладочникова?
Женский голос вздохнул:
– Зачем?
– Поговорить.
– Девушка, он еще спит после дежурства.
– Тогда передайте, что беспокоила Настя. И, если можно, пусть он сначала мне позвонит, а не начальству.
– Але, але, Настя, я проснулся. – Ладочников зашептал в сторону: – Эльвира, это по делу. Насть, ты где? Ты в порядке?
– Я дома и чувствую себя прекрасно.
– Буду у тебя через двадцать минут.
Через двадцать минут старлей стоял в моей прихожей, раздевался.
– Костя, не знаешь, где Стерва и Зорька?
Костя переоделся в тапочки, прошел в комнату:
– Зорька – не знаю, а Стервочка у Татьяны Степановны. Ты уже ходишь?
– Пытаюсь. Давай поговорим?
– Давай. Давно пора. Пошли на российский переговорный пункт, на кухню.
Костя налил себе студенческого супчика и принялся наворачивать его с большим удовольствием.
Я нарезала хлеба.
– Ладочников, надежда нашей милиции, объясни, пожалуйста. Два месяца назад я становлюсь богатой наследницей, богатой в масштабах России, конечно. Через пятнадцать дней после смерти Кати в моей квартире чуть не убили парня, причем даже его подельники не знают, какого хрена он в эту квартиру полез. Неделю назад Алексей чуть не прирезал Григория, который почему-то оказался в его жилище. Меня похищают, и стоит похищение лично для меня пятьсот евро… А Леша, говорят, за это мероприятие миллион заплатил.
Слушая меня, Костя очистил зубчик чеснока, покрошил в суп:
– Он за себя заплатил. Фальшивыми.
Говорил он сегодня спокойно, устало. Вот такая работка у человека – то маскарад, то с инвалидами разговаривай в свое личное свободное время.
Ладочников заглянул в холодильник, плеснул в рюмку анисовой водки.
– Насть, – попросил он, – отвернись, мне пить нельзя, и ты ничего не видела.
– Не видела, хотя зря ты с утра… Кость, а как раненые ребята? Виталик и другой, милиционер ваш?
– Нормально, – кивнул Ладочников. – Виталик очухался только в больнице. Мы с ним подробно поговорили, но он мало что знал. Он сейчас дома. А парень не наш – и не знаю, из каких спецслужб. Он отделался легким испугом и шишкой на черепе.
– И слава богу, – с облегчением вздохнула я. – Я так переживаю, что вокруг меня сплошной мордобой и телесные повреждения…
– Они не вокруг тебя. – Ладочников снова потянулся к холодильнику, не вставая, достал бутылку с водочкой. – Телесные повреждения, Настя, не вокруг тебя, а вокруг денег.
– Костя, я ничего не понимаю.
Ладочников открутил пробку:
– Я пока тоже. Кем твой брат служит?
– Аналитиком в МВД, – неуверенно ответила я.
– Не знаю, что он там анализирует, но оружие всегда при нем. Заметила?
– Не-а.
– Приглядись. Точно анисовую не будешь? – Костя выпил следующую рюмку. – Прекрасная водка. А аналитикам, между прочим, табельное оружие на каждый день не положено, им положено схемки чертить и по клавиатуре компьютера пальцами тюкать.
Ладочников достал пачку «Явы» и смачно закурил. Я не люблю запах табака – у нас в семье не курят. Но тут я попросила налить мне водки и выделить сигарету. Ладочников водки налил, но сигарету не дал.
