Юлия Шилова в АСТ - Неверная, или Готовая вас полюбить
– Наташин отец уже дал свое согласие на брак.
– Шарль, сыночек, еще бы он не дал! Ты же такая выгодная партия. Жаль, что ты этого не понимаешь.
– А чем вас не устраивает моя дочь? – наконец вмешался в разговор Егор, пытаясь и за меня заступиться.
– А почему она должна нас устраивать?
– Она у меня умница, красавица и просто хороший человек. У нее, между прочим, в Москве от женихов отбоя не было, но она, как жена декабриста, поехала за вашим сыном в эту тьму тараканью.
– Какую еще тьму тараканью? – хором спросили родители Шарля.
– Ну, в эту вашу Ниццу.
– Вы считаете Ниццу тьмой тараканьей???
– Дыра дырой.
– Вы понимаете, что вы говорите? Люди со всего мира приезжают сюда отдохнуть. Это же элитный отдых.
– Да они по старинке сюда едут. По незнанию. Что здесь красивого?!
– Как это что красивого? Это же Лазурный берег!!!
– Ой, нашли чем удивить! Да вы наш Байкал не видели и Астрахань, и Дальний Восток!
– Мы таких мест не знаем.
– А откуда вы можете их знать? У вас же кругозор ограничен. В Ницце мозги плавятся от жира, денег и солнца.
– Да что вы себе позволяете?! Яблоко от яблони недалеко падает. Вы от своей дочки недалеко ушли.
– Конечно. Мы с ней единое целое, и никто никогда нас не разлучит.
– Да живите как хотите, только в чужую семью не лезьте.
– В вашей Ницце жить – себя не уважать, – разошелся не на шутку Егор. – Я вот вчера прошелся по набережной. Это же катастрофа! Все пляжи частные, вход за сумасшедшие деньги. А на них никакого комфорта. А что делается на городских пляжах? Даже кабинок нет для переодевания! Булыжники кругом, лечь невозможно. Пять минут полежишь, и уже бока болят. И это элитные пляжи? Тьфу на них. В нормальных странах на пляжах полотенца выдают, а тут каждый со своим ходит. Как на пруду в дачном поселке, честное слово. Кругом грязь, саньем пахнет.
– Чем???
– Саками. Мочой, если непонятно. Я такой грязной воды нигде не видел. Море вообще не чистится. В такой воде купаться страшно, можно какую-нибудь заразу подцепить. Кругом презервативы плавают.
– Что плавает? – поморщилась мать добряка Шарля.
– Презервативы, – повторил Егор. – Из воды выходишь весь обвешанный презервативами. Я вообще поражаюсь, как в таком гадюшнике можно жить? А питание? В ресторане закажешь салат, а там одни листья. Но я же не корова. Я нормальный мужик, который никогда силосом не питался и питаться не будет. Жрать нечего. Пицца горелая. Люди давятся. Кроме того как пить вино, здесь больше заняться нечем. Здесь только вино нормальное. Вкусное. В голову хорошо дает. Остается только спиться и забыться. А по старой Ницце пройти невозможно, все улицы позассыкали. Народ пиво пьет и тут же ссыт. Вонь стоит. И все это оттого, что здесь почти туалетов нет. Это же смешно: с туалетами напряженка. Три туалета на весь город. Меня самого так приломило, что я забежал за угол и коня приспустил.
– Простите, кого вы приспустили? – заинтересовался отец Шарля.
– Коня.
– А откуда у вас кони?
– Ой, это у нас выражение такое. Я имел в виду, что меня капитально приломило, и я сам на углу поссал. А что делать, если негде? А сколько таких, как я, за день приломит, это даже страшно подумать! Вот все своих коней и спускают.
– Да, есть у нас тут такие проблемы, – понимающе кивнул головой добряк Шарль.
Его мать держалась за сердце и не могла произнести ни единого слова.
– Так что, вы ещё нам спасибо должны сказать, что мы из цивилизации в вашу тундру приехали. Думаете, нам так просто приспосабливаться к вашим условиям? Мы же привыкли к комфорту и хорошим запахам. Приходится себя переламывать. Всегда тяжело приспосабливаться к уровню жизни, который на порядок ниже. Но мы с дочерью закрыли на это глаза и решили оправдать это любовью.
Как только Егор замолчал, мать Шарля посмотрела на своего мужа и пожала плечами.
– Послушай, что он несёт?
– Сам не пойму.
– Я предлагаю выпить, – напомнила я о себе и с вожделением посмотрела на стоящую передо мной бутылку.
– Я тоже, – поддержал меня Шарль и, опередив меня, стал разливать вино по бокалам. – Давайте выпьем за любовь. Как же хорошо, что я её встретил.
– Вообще-то ты отправился пустыню Сахару смотреть, – заметила мать.
В этот момент я бросила взгляд в угол гостиной и мне показалось, что там сидит маленькая собачка. Тогда я не понимала, что у меня вновь начались галлюцинации. Экстази содержит галлюциноген, поэтому употребляющие его люди часто видят вещи, которых нет на самом деле. Вот и я сейчас увидела маленькую собачку.
– Ой, какой славный пудель.
– Какой ещё пудель?
– Да вон, в углу сидит.
– В каком углу? – Мать Шарля с удивлением посмотрела на меня.
– А можно его погладить?
– Нет у нас никакого пуделя.
– Да ладно! Этот же не соседский.
Я встала, подошла к стене, села на корточки и стала гладить невидимого пуделя.
– Хороший мальчик. Красивый. Ушки у тебя какие интересные!
– Да она сумасшедшая, – нервно забарабанила пальцами по столу мать Шарля.
– Она так шутит, – заступился за меня добряк Шарль.
Неожиданно собачки не стало. Я развела руками и со словами: «Куда она исчезла?» вернулась за стол.
Мне протянули бокал с вином, я непроизвольно громко стала скрежетать зубами. Выпив коньяк, я хотела съесть кусок рыбы, но вместо ножа увидела зубную щётку и не могла не удивиться, что она делает на столе.
– А где мой нож?
– Ты его в руках держишь, – улыбнулся мне Шарль.
– Это зубная щётка.
– Это нож.
– Шарль, тебе нужно срочно проверить зрение.
Отодвинув от себя зубную щётку, я хотела взять грушу и ее откусить, но вместо этого взяла бокал для воды и откусила от него кусок. Когда мой рот был набит осколками бокала и хлынула кровь, я осознала, что бокал померещился мне грушей. Перепуганный Шарль тут же поставил передо мной тарелку и попросил выплюнуть всё стекло. Я выплевывала стекло вместе с кровью, затем шла полоскать рот, плохо понимая, откуда она взялась и что произошло.
Егор вывел меня на балкон, оглянулся по сторонам и протянул мне дозу.
– Быстро нюхни. А то точно кончишься.
– Спасибо, – заикаясь, произнесла я.
Меня обдало жаром.
– Егор, я хочу завести большую собаку, – лихорадочно говорила я Егору, прикрывающему меня своей широкой спиной для того, чтобы я могла свернуть трубочку из долларовой купюры и понюхать кокаин.
– Давай быстрее. Зачем тебе собака?
– Мне кажется, что за мной следят и что меня хотят убить.
Приняв дозу, я тут же пришла в себя, ощутила «приход» и, взяв Егора за руку, произнесла:
– Никогда больше не делай со мной ничего подобного. Слышишь, никогда!
– Слежка закончилась?
