Шеннон Дрейк - Таинственный свет луны
— Подожди, любовь моя, не умирай. Я разыщу хирурга…
— Не надо хирурга. Он мне уже не поможет. Мэг, любовь моя, беги отсюда. Спасайся, Мэг, я уже больше не в силах тебя защитить.
— Я в безопасности…
— Нет, здесь бродит еще один убийца…
— Шон, я в безопасности. Мне нужно найти для тебя хирурга.
— Нет. Лучше обними меня, укрой от холода. Скажи, что любишь меня. Скажи, что если я не умру, ты выйдешь за меня замуж…
— Да, Шон, я люблю тебя и всегда буду тебя любить. Но ты не умрешь.
— Боже, как я люблю тебя! — проговорил умирающий, — Ради тебя я готов умереть не один, а сто раз…
— Подожди, Шон, не умирай… Я поцелую тебя, и мой поцелуй вдохнет в тебя жизнь, согреет твои холодеющие губы…
В отчаянии Мэг прильнула к нему и поцеловала его в губы.
Но было поздно. Жизнь уже покинула Шона.
Мэг закричала от скорби и отчаяния. Она опоздала, пришла к нему слишком поздно, даже не успела прикоснуться к его губам прощальным поцелуем.
Мэг сидела, сжимая мертвого в объятиях. Вокруг нее лежали трупы южан и северян, а вдали слышались крики — санитары, приехавшие на поле боя с Шоном, разыскивали своих раненых солдат.
Она подняла голову и посмотрела туда, где в луже крови лежал Уин, а потом перевела взгляд на человека, нанесшего роковой удар Шону. Он уже вполне оправился от раны, поднялся на ноги и улыбался.
Это был Аарон Картер.
Он подошел к Мэг, державшей на коленях голову своего мертвого возлюбленного.
— Я же говорил, что отомщу тебе. Мы с тобой не одно и то же. Скоро ты поймешь, что…
— Я проклинаю и ненавижу тебя и найду способ тебя уничтожить. Ты не убрался из города, как я требовала, и отнял жизнь у невинной девушки. От этого ее отец сошел с ума, но ты взял часть его крови и тем самым придал безумцу нечеловеческую силу. Это по твоей милости Элия приканчивал людей, не имевших никакого отношения к убийству его дочери.
— Я соблазнил невинную девушку! Подумать только! Так в этом-то и заключается сущность зверя, мадемуазель.
— Я убью тебя! — воскликнула Мэг и обрушилась на него с яростью, удесятерившей ее силы. Ока вгрызалась в горло Картера, надеясь перекусить у него на шее сосуды.
— Шлюха! — заорал он хриплым голосом, ощутив ее силу и боль от ран, которые она наносила ему.
Поднялся ураганный ветер и взвился такой смерч, что сразу же стало ясно: в их схватку вмешалась могучая сила. Их отбросило друг от друга, ибо явился великий судия.
— Ну, что у вас здесь происходит? — спросил Люсьен, мельком взглянув на лежавшие в крови трупы.
— Я обнаружил предателя в наших рядах! Она набросилась на меня, искалечила и хотела уничтожить. И должна заплатить за это. Мэг не исполняет наших законов, и за это ее надо примерно наказать. Раз уж она вкусила моей крови, то будет и впредь убивать подобных нам существ!
— Ого! — пробормотал Люсьен, разглядывая нанесенные Аарону раны.
— Ты правитель и носитель высшей справедливости. Расследуй это дело досконально, и я приму наказание, которому ты решишь меня подвергнуть.
Люсьен с удивлением выгнул бровь:
— Вот как ты ставишь вопрос! Это забавно. Так что же все-таки здесь произошло?
Остановив взгляд на Мэг, сновй склонившейся над телом Шона, Люсьен изрек:
— Что ж, и зло, и благо имеет свою цену. Так же как жизнь и смерть. Насколько я понимаю, Мэг, ты забыла о том, кто ты такая, отдала свое сердце смертному, а теперь горюешь. А ведь ты, Мэг, дитя тьмы и дочь греха. — Лицо Люсьена выразило жестокость, и Мэг поняла, что приговор его будет суровым. — Пожалей себя, Мэг. Научись думать о смертных только как о своей добыче и, высмотрев себе жертву, доводи дело до логического конца.
С этими словами Люсьен, как пушинку, поднял с земли тело Уина, оторвал ему голову, после чего отшвырнул от себя и тело, и голову.
— Этот человек не моя добыча! — воскликнула Мэг. — Это Аарон затеял с ним игру, поставил над ним эксперимент жестокости. Он убил его дочь, а затем заразил его, укусив, но не убил и не использовал как добычу. Аарон сделал это ради собственного удовольствия. Он опасен для всех нас — тем, что проявляет ненужную жестокость, возбуждает слухи и настраивает против нас население. Это существо, — Мэг указала на Аарона, — заслуживает презрения даже таких существ, как мы.
Люсьен покачал головой:
— Это существо, как ты изволила назвать мистера Картера, не мое творение. Но он тем не менее один из нас — такой же, как все мы, зверь. А правила наши гласят: нельзя убивать существо, подобное себе.
— Я не хотела его убивать. Этот ублюдок…
— Насколько я знаю, у полковника была очень красивая дочурка.
— Да, красивая и невинная. — Аарон облизнулся.
— Теперь она стала одной из нас, — заявил Люсьен.
— Верно. И ты это допустил! — с негодованием воскликнула Мэг.
— Ты забываешься, любовь моя. Выбирать жертву — право Аарона. Точно так же он имеет право выбирать, кого превращать в существо, подобное нам, а кого — нет.
— Он соблазнил единственную дочь уважаемого человека, а потом превратил смертного в безумца, который стал убивать раненых солдат на поле боя…
— И этот безумец убил или ранил твоего любимого смертного, Боюсь, с нашей точки зрения, Аарон не совершил никакого греха. Наши правила подчинены одной цели — выживанию и не имеют никакого отношения к морали смертных. Так или иначе, мы все похожи, и ты зря думаешь, что сможешь изменить себя, питаясь кровью одних только грешников. Дай Бог — вернее, дьявол, — чтобы на твою долю хватило злодеев и ты не жила впроголодь. И потом, если уж ты так любила этого смертного, почему же не воспользовалась своим правом превратить его в одного из нас, не наградила даром вечной жизни?
— Боюсь, он не воспринял бы жизнь, которую мы ведем, как дар, — ответила Мэг.
Люсьен мрачно покачал головой:
— Очень жаль, если так. А какая бы из вас вышла парочка — любо-дорого посмотреть! Два высокоморальных существа тьмы. Глядишь, вы и в церковь стали бы вместе ходить, — тут Люсьен содрогнулся от омерзения, — или того хуже — вступили бы в Армию спасения! Представляю себе заголовок в газете: «Дети сатаны решили предаться Богу!» — Последние слова он произнес с улыбкой, так как эта мысль позабавила его. Люсьен протянул Мэг руку: — Довольно болтовни, Мэг. Сейчас ты пойдешь со мной.
— Значит, ты не станешь наказывать ее? — разъярился Аарон. — Но ведь она изуродовала меня! Где же твоя хваленая справедливость? Или ты прощаешь ее, потому что она одна из твоих наложниц?
— Сам виноват. Нечего было промышлять на ее территории. Что же до твоих ран, то они со временем заживут, — Стало быть, ты не отдашь мне Мэг на суд и расправу? Думаешь, если ты царь, тебе все позволено? — не сдавался Аарон.
