Джилл Шелвис - Не везет так не везет
Глава 15
Встречаясь с мужчиной, будь готова к тому, что рано или поздно тебя все равно постигнет разочарование.
Из дневника Брианны МорлендЧем глубже продвигался Купер в чрево дома, тем пронзительнее становилась воцарившаяся в нем тишина. Охваченный недобрым предчувствием, Купер наконец остановился и огляделся по сторонам. Зрелище, представшее его взору, заставило его вздрогнуть от удивления.
На стене у входа в большую гостиную висела двуручная пила. На ней кто-то мастерски запечатлел прекрасный, невероятно радующий взор пейзаж — бревенчатый дом и озеро, окруженное соснами. Все детали были выписаны настолько отчетливо, вплоть до ряби на водной глади, что создавалось впечатление, будто рисунок чудесным образом подсвечивается изнутри.
Размышляя над тем, кто бы мог вложить в свою работу столько любви и рвения в наш суматошный век, когда мир сошел с ума в ожидании светопреставления, погряз в смертных грехах и стал слеп к Божьей красоте мироздания, Купер пошел дальше по коридору на шум воды и обнаружил в туалетной комнате в фойе Лариану, ревностно моющую шваброй и без того безупречно чистый пол. Весь ее сосредоточенный и решительный облик свидетельствовал, что она готова выплеснуть на плитки под раковиной вместе с чистящим средством все накопившиеся в ней негативные эмоции.
На горничную Лариана, как успел подметить Купер, была мало похожа. Даже отчаянно драя шваброй пол, она делала это чрезвычайно грациозно и сексуально. Странным было и то, что она сменила наряд — облачилась в черные джинсы, которые сидели на ней словно влитые, и блузку с разрезами на длинных рукавах, обнажавшими ее смуглую кожу. Любуясь выразительной позой, которую приняла Лариана, Купер увидел у нее на спине татуировку — надпись «Берегись!».
Что бы могло означать это предупреждение?
— Вы что-то уронили? — спросил он. Испуганно охнув, горничная выронила швабру из рук, обернулась и, прижав руку к груди, вытаращилась на Купера, словно на привидение. Грудь ее при этом учащенно вздымалась.
Купер кивнул на пол и сказал:
— Я вижу, вы прекрасно потрудились! Пол блестит как зеркало. Весьма похвально!
Лариана сердито прищурилась и промолвила:
— Может быть, у вас и стальные нервы, господин Супермен, однако у других они куда слабее. Пощадите их!
Он привалился спиной к дверному косяку, сложил руки на груди и спросил:
— На что вы намекаете?
— А вам разве не понятно? Взгляните на мои руки! Они до сих пор дрожат после сюрприза, преподнесенного всем нам этим утром.
— Вы так перепугались?
— Не испугался бы разве что бесчувственный чурбан. Если Эдварда убили, то…
— Вот именно — если! Это еще следует установить, — перебил ее Купер. — Поэтому видимых причин для беспокойства нет.
— Так или иначе, убийца находится в доме, выбраться из которого невозможно. Разве это не повод для тревоги? Не каждый день в доме обнаруживают трупы.
Она снова взяла в руки швабру и стала яростно тереть ею пол, демонстративно повернувшись к собеседнику спиной. Отметив, что от волнения ее иностранный акцент стал значительно заметнее, Купер спросил:
— А почему вы моете именно эту уборную? Лариана выпрямилась, обернулась и ответила, обтерев тыльной стороной ладони вспотевший лоб:
— Если выи полицейский где-то в своей другой жизни, то это еще не дает вам права допрашивать меня как главную подозреваемую. Но раз уж вы возомнили себя следователем, валяйте, задавайте свои вопросы. Я честно на них отвечу.
— И что же, по-вашему, меня в первую очередь может интересовать? — прищурившись, спросил Купер.
— Разумеется, имеется ли у меня алиби! — пожав плечами, сказала горничная.
— Справедливо, — сказал он. — Тогда припомните, чем вы занимались этой ночью.
— Спала, естественно!
Ответ был верен лишь отчасти, она не уточнила, что подразумевает под словом «спала» и с кем именно этим занималась. Однако Купер не стал настаивать на том, чтобы она детализировала свой ответ, поскольку знал, что Лариана предавалась восторгам страсти с рыжим водопроводчиком Патриком почти до самого утра, и задал следующий вопрос:
— Когда вы видели Эдварда в последний раз?
— Когда он орал словно оглашенный на бедняжку Шелли вчера, незадолго до вашего прибытия сюда.
— А почему он орал?
— Почем же мне знать? — Лариана смущенно отвела взгляд, словно бы пожалев, что ляпнула лишнее.
— Чем занималась Шелли?
Горничная пожала плечами.
— Что ж, чудесно, — со вздохом сказал Купер.
— Неужели? — язвительно промолвила Лариана. — А вид у вас такой, словно вы не слишком-то довольны.
— Послушайте, голубушка, в винном погребе найден труп. И поэтому мне нужно узнать как можно больше обо всех происшествиях, предшествовавших смерти вашего управляющего.
Купер с укором взглянул на Лариану.
— А по-моему, у вас проявился профессиональный зуд. И вы ничего не можете с этим поделать, — хмыкнула она.
— Вы правы, — признался с кривой улыбкой Купер.
Дознание и следствие стали неотъемлемой составляющей его жизни. Впрочем, тайны и секреты манили его еще в детстве. Он обожал открывать для себя скрытые стороны вещей. А став взрослым, сознательно избрал своей профессией криминалистику, задавшись благородной целью искоренить на Земле зло.
Но чудес, как известно, не бывает, благие намерения привели его прямиком в ад. И в неравной битве с темными силами Купер не заметил, как потерял душу. В ходе последней операции по задержанию наркоторговцев, разработка разветвленной банды которых потребовала полугодового опасного и кропотливого труда, Купер замешкался и не сумел предотвратить гибель своего коллеги. Не простив себе этой случайности, он оставил службу в полиции.
Однако вновь оказавшись в знакомой ситуации, Купер не смог остаться равнодушным и снова взялся за расследование.
— А где Патрик? — спросил он, изобразив ангельскую улыбку, как ему казалось.
На Лариану его хищный оскал не возымел абсолютно никакого воздействия, она и бровью не повела. Повернувшись к Куперу спиной, горничная принялась споласкивать в раковине щетку.
— Патрик постоянно кому-то нужен, — наконец сказала она. — Очевидно, что-нибудь снова чинит.
— Но сейчас в пансионате всего двое гостей и обслуживающий персонал. Что же могло сломаться? — спросил Купер.
— Откуда мне знать? Может быть, он просто отдыхает в одиночестве, поскольку нелюдим по своей натуре. Компания пятерых людей ему в тягость, долго общаться он не может.
— Шестерых, — поправил ее Купер.
— Простите? — застыв, спросила горничная.
