Мария Ветрова - Верни мне любовь. Журналистка
Тот вечер, когда Григ похитил меня из тетушкиного дома и последовавшая за ним ночь описанию не подлежат. Я всегда полагала, что есть вещи, до такой степени принадлежащие только двоим, что рассказывать о них кому-то третьему преступно.
Никакого заявления на расчет я, конечно, не подала. Спустя месяц, в течение которого мои новые отношения с главным редактором не просто стали достоянием ушлой редакционной общественности, но и перестали быть сенсационной новостью, мы с Григом подали заявление в ЗАГС.
Удивительно, но женат он прежде не был ни разу и, по-моему, с самого начала немного ревновал меня к моему первому браку… Впрочем, на нашем собственном счастье это никак не отразилось — не знаю, как он, но я-то действительно была счастлива целых два года и три месяца подряд!..
Главное — наши с Милкой отношения нимало не нарушились! Увлеченная на редкость сильно своим киношником, подружка даже порадовалась за меня, заявив что-то вроде того, что какое счастье — я теперь «в надежных руках» и она может не нести целиком и полностью ответственность за мою дальнейшую судьбу. А значит, и себе уделить побольше внимания…
Словом, единственным человеком, которого немного настораживала моя эйфория, оказалась тетушка. Лилия Серафимовна несколько раз, очень тактично и осторожно, останавливала мои восторженные излияния по поводу совместной жизни с Григом, к которому я перебралась сразу же после подачи заявления. Восторг мой, помимо мужа, вызывало все: его замечательно отремонтированная четырехкомнатная квартира на Дмитровке, его действительно роскошная дача в писательском Переделкине, его машина, на которой мы приезжали теперь в контору вдвоем и всегда раньше всех… Единственное, что тетушка одобрила, — то, что наша свадьба была более чем скромной. Можно сказать, ее и вовсе не было. Так решил Григ, в памяти которого, вероятно, еще брезжил советский закон о запрете на работу жены под началом мужа. Во всяком случае, он сказал тогда что-то вроде того, что лишнее внимание к нашему браку, тем более в конторе, привлекать ни к чему… Мне было все равно, главное, что мы с ним вместе, а антураж никакого значения не имел.
Да и имело ли значение что-либо вообще, помимо Григория, тогда в моих глазах?.. Конечно, я радовалась, что Милка оказалась такой бескорыстной, такой щедрой душой, но все равно общались мы с ней теперь куда реже, чем до моего замужества. Особенно в первые полгода — пока длился ее роман с режиссером.
Я же в первые месяцы изо всех сил пыталась научиться сочетать в себе газетчика и идеальную домохозяйку… Первому на мои натужные попытки надоело любоваться Григу. И в один прекрасный день он просто-напросто снял трубку и позвонил своей прежней домработнице, сообщив, что она может возвращаться к своим обязанностям, да еще за оклад на сто долларов больше прежнего.
Анна Ивановна оказалась человеком бесценным, обладавшим не только умением молниеносно управляться одновременно со стиркой, уборкой и приготовлением ужина на двоих, но и каким-то удивительно доброжелательным отношением ко всем окружающим подряд, неумением видеть в людях недостатки — даже очевидные, бросающиеся в глаза. Ко мне она привязалась очень быстро и вполне искренне. Во всяком случае, после нашего развода очень долго звонила мне и пыталась вернуть «домой» именно Анна Ивановна, а не Григорий…
Любая эйфория, в том числе любовная, проходит. Гораздо труднее каждый из нас расстается со своим тщательно взлелеянным идеализмом, — разумеется, если это качество присуще вашей натуре и есть с чем расставаться… Мне оно было не просто присуще. Но еще и всячески развито маминым провинциальным воспитанием, обожанием… что там еще достается на долю единственных дочек — тех, что единственный свет в окошке?.. Особенно если папа при этом отсутствует изначально, маяча в доисторическом мамином прошлом на правах мифа… Идеальные условия для выковывания несчастливых женщин с несчастливой судьбой — будущих неудачниц и одиночек.
Я очень хорошо помню, как в один далеко не лучший день в моей жизни Григ впервые за два с лишним года попросил меня не дожидаться, когда он освободится, а ехать домой на метро — не называя причины своей задержки на работе. Внешне я отнеслась к этому смиренно, на деле — немедленно помчалась к Милке изливать свое недоумение.
— Ну и что? — Она посмотрела на меня с искренним удивлением. — Маринка, неужели ты собственница?
— То есть? — не поняла я.
— Вы с Гришей и так уже вызываете у всех ядовитые улыбочки из-за того, что повсюду таскаетесь вместе… Кто бы мог подумать, что из нашего дона получится столь идеальный супруг?! Но ты-то, ты — женщина и должна быть хоть чуть-чуть умнее… Такого конвоя, какой ты ему организовала, ни один мужик не вынесет, не то что бывший вольнолюбец!..
— Господи, ты о чем? — ахнула я. — Просто у нас так сложилось… Никакого конвоя я ему не организовывала!
— Да что ты говоришь? — Милка усмехнулась почти зло. — А тебе не приходит в голову, что ему, хоть изредка, необходимо побыть одному?.. Черт возьми, Марина, мужикам иногда действительно надо отвлечься, и вовсе не как ты сейчас подумала: не на других баб!.. Да просто зайти с другом или даже в одиночестве в пивбар… Или ресторан… Какого ляда я должна объяснять тебе такие элементарные вещи, ведь ты же не первый раз замужем, верно?
Милкины слова были в тот момент для меня если не потрясением, то уж открытием — точно. Получалось, что не все в моей жизни так уж в порядке? А я-то думала… Однако, независимо от того, что я думала еще за минуту до нашего разговора, сейчас я задумалась о другом. О том, что умница Милка, скорее всего, права, что, общаясь даже с любимой женой (в этом я тогда еще не сомневалась!) в таких количествах ежедневно, устать действительно можно… И я сочла за благо сменить тему, тем более что у меня мелькнула мысль, уколовшая собственную совесть: в последние месяцы я совсем мало бываю со своей подругой, так мало, что сама на ее месте уже давно бы обиделась.
— Наверное, ты права, — покладисто и грустно кивнула я Милке. — Ладно, проехали… Лучше скажи, что у тебя? Звоню позавчера — никто не отзывается, вчера — то же самое.
Про звонки я соврала, благо у Милки еще не было тогда телефона с определителем.
— Позавчера я по магазинам шлялась… Ты во сколько звонила?
— Не помню…
— Вчера, — честно пыталась припомнить Милка, — а-а-а, вчера я пыталась деньжат перехватить в одном месте… А на сегодня, кстати сказать, сговорилась на вечер с одним классным мужиком! Так что если ты намекаешь на гости — пардон…
Она шутливо развела руками, а я приготовилась, внутренне затосковав, выслушивать традиционно длинный монолог подружки об очередном «классном мужике». Однако Милка, как я тогда решила, проявила редкий для нее такт, сообразив, что вряд ли я с удовольствием стану выслушивать подробности ее новой блестящей победы на фоне своего огорчения.
