Анна Малышева - Отравленная жизнь
– Вы сейчас же соберете свои манатки и поедете с нами. – Вика упаковала последний бутерброд и взглянула на Дениса:
– Ты готов?
Тот молча пошел к машине. Как только он скрылся за калиткой, Лариса шепотом спросила сестру:
– Что случилось? Вы поссорились?
– Собирайтесь! – зло бросила Вика.
– Ну, поссорились вы, а мы-то здесь при чем?
На нас-то что злость срывать? Мы останемся. Ваня будет меня рисовать.
– Немедленно собирайтесь! – сказала Вика. Такого злого, серого лица Лариса у нее никогда не видела. Сестра будто постарела лет на двадцать. Было видно, что она изо всех сил старается сдерживаться, но Лариса поняла – Вика близка к истерике.
– Он обидел тебя? – Иван встал со ступеньки. – Что он сделал?
– Ничего. Мы просто едем домой. – Вика взяла сумку со стола. – Да, что-то еще нужно сделать…
Ваня, вот ключ, запри дверь. Что же еще… Забыла…
Она нервничала – Лариса видела, что Вика места себе не находит. Кусает губы, бессмысленно оглядывается, теребит в руках сумку. Что с ней? Она подошла к Вике и уже серьезно спросила:
– Да что случилось-то? Почему мы не можем остаться? Еда есть. Лимонад, правда, выпили, но должна же быть вода в колодце? Ой, я забыла, что его засыпали…
– Вик, а зачем засыпали колодец? – спросил Иван, который в этот миг боролся с неподатливой дверью.
– Не было здесь никакого колодца. – Вика смотрела, как он пытается повернуть в замке ржавый ключ.
– Как? – Иван повернул к ней раскрасневшееся от усилий лицо. – Был же! Кто его засыпал?
– Ваня, не будь таким идиотом. – Вика бесцельно заглянула в сумку и закрыла ее. – Не было колодца. Я хозяйка, мне лучше знать.
– Был, в том углу! – Иван махнул рукой в сторону малинника. – Да что ты мне говоришь, я его даже рисовал! Яма, а над ямой – двускатная крыша, в ней – дверца на одной петле… Она еще скрипит ужасно. Я же рисовал его Я воду оттуда брал!
Но Вика его не слушала. Повернувшись, медленно пошла по дорожке, унося с собой тяжелую сумку и такое же тяжелое молчание. Лариса посмотрела ей вслед и присвистнула, покрутив пальцем у виска:
– Рехнулась. Ваня, что это с ней? Злая как мегера!
– Не знаю, что с ней. – Иван сунул ключ под карниз. – Но в прошлый раз колодец там был.
Глава 7
…Лариса подняла голову с подушки. Где-то в глубине квартиры звонил телефон. Лариса ждала, что муж возьмет трубку, потом ждала, что к телефону подойдет домработница. Звонки прекратились, и женщина опустила голову на подушку, снова закрыла глаза. «Что это мне почудилось, будто ночь прошла… Денис, наверное, уехал и до утра не вернется, – подумала она. – А Светлана придет только завтра в девять. Я одна. Боже мой, я всегда одна. Зачем, зачем я здесь живу?! Развестись с ним, потребовать, чтобы купил мне квартиру, хотя бы самую плохую, на окраине… Все равно, где жить, только чтобы его не видеть!» Но Лариса знала, что никогда не уйдет. Ей просто не к кому было идти.
И все мысли о том, чтобы жить одной, – тоже самообман. Она боялась одиночества больше всего на свете. Да что там одиночества! Боялась даже остаться одна в пустой квартире.
«Моя брачная ночь… – Лариса повернулась на спину и уставилась в потолок. – Я лежала вот так же, пузом вверх… Ох, какой он был огромный, этот живот… А как ребенок там колотился! Я лежала совсем одна, Денис, слава Богу, так напился, что лег в другой комнате. Как я ненавидела нашу первую двухкомнатную квартиру! Мне везде чудилась та женщина. Ведь они жили там вместе до того, как…»
Лариса слышала, как по переулку медленно проехала машина. Наверное, водитель отыскивал какой-то дом. В конце переулка взвизгнули тормоза, а потом все затихло. "Какой гололед… – Она выключила свет. Глаза опухли от слез, и в темноте им было легче. – А если бы я выбросилась из окна?
Вот бы Денис разозлился! Да, именно разозлился, расстраиваться особо не стал бы. Господи, если я надоела ему – почему он со мной не разведется?
Зачем я ему? Чтобы мучить? Чтобы иметь официальную жену, помимо своих любовниц? Зачем, зачем я ему нужна, я ведь даже детей иметь не могу!"
Как обрывок дурного кошмара, перед ней мелькнула залитая кровью постель, искаженное лицо мужа, который с похмелья никак не мог сообразить, где стоит телефон… Носилки, капельница, больница, чьи-то грубые холодные руки, чьи-то лица, белое, белое, белое отчаяние…
Выкидыш случился в первую ночь после свадьбы.
Конечно, никто из гостей не воображал, что молодые проведут эту ночь как-то особенно романтично.
Слишком большой был живот у невесты, слишком дурно она себя чувствовала, да и жених напился вдрызг. Но такого кровавого исхода никто не предвидел. Лариса помнила, с каким лицом сидела возле ее больничной койки мать. Она что-то говорила, пыталась утешить дочку, объясняла, что будет еще ребеночек, что расстраиваться не нужно…
– Он точно умер? – спросила Лариса, искоса глядя на нее.
– Да, Ларочка.
– Семимесячные дети живут. Ведь ему было почти семь, почему же он умер?
– Он мертвенький родился, Ларочка. – Мать отворачивалась, чтобы Лариса не видела ее слез. – Ну, всякое бывает… Немножко не доносила… Следующий будет нормальный.
– А этот? Этот был какой? – Лариса резко села и тут же опустилась на подушку – сильно закружилась голова. Она потеряла много крови, прежде чем ее довезли до больницы, и теперь медленно восстанавливала силы. – Он был уродом?
Мать с возмущением это отрицала. Главным аргументом было то, что и у Ларисы, и у Дениса был отрицательный резус крови. У таких супругов уроды не рождаются. Вот если бы Лариса вышла за мужчину с положительным резусом… Тогда риск был бы очень высок. Лариса в который раз слушала этот рассказ, но думала вовсе не о будущих детях. Ей впервые пришло в голову, что мать не слишком приглядывалась к будущему зятю. Главным было для нее совпадение резусов. Это успокоило ее и решило все дело. Ведь с тех самых пор, как Лариса родилась, у матери не было покоя от мысли, какие будут внуки. Она удивлялась, откуда взялся в семье этот отрицательный резус. И она сама, и Вика, и отец – все нормальные. Мать со страхом слушала истории про несчастных уродцев, которые рождались у подобных женщин, и была запугана настолько, что строго предупредила дочь – прежде чем собираться выйти замуж, узнать, какой у будущего мужа резус, иначе придется делать аборты и усыновлять ребенка из детдома.
Теперь-то Лариса знала, что мать сильно преувеличила опасность. Что она могла бы родить нормального ребенка от человека с другим резусом. Да что там – нормального! Просто родить ребенка! Раньше эта мысль маячила где-то на заднем плане. Теперь она превратилась в манию. Ей было тридцать восемь. У нее имелся муж. У нее был постоянный любовник, а также такой, с которым она встречалась от случая к случаю. После того как у нее случился второй выкидыш – это произошло, когда ей был двадцать один год, – врачи сказали, что надежда на новую беременность очень мала. Но она ждала. Все эти годы ждала, хотя уже ни во что не верила.
