Даринда Джонс - Третья могила прямо по курсу
– Тебе повезло, что ты выжил.
– Ну да. – Он повернулся ко мне, и я изо всех сил, как выздоравливающий алкоголик, остро нуждающийся в очередной рюмке, старалась смотреть ему в лицо, а не куда-нибудь еще. – В последнее время мне это часто говорят.
Рейес протянул руку, чтобы поставить коричневый пузырек с перекисью на туалетный столик, и случайно прикоснулся ко мне. Меня окатило жаром, когда я поняла, что он смотрит на мой рот. Рейес нырнул обратно в душ и включил воду.
– Мне кажется, после душа тебе стоит еще раз промыть раны перекисью.
– Беспокоишься обо мне? – поинтересовался он, перед тем как закрыть дверь душевой кабины.
– Не особенно.
Смотреть на него сквозь волнистое стекло было все равно, что любоваться абстрактной картиной, зная, что натурщик, позировавший художнику для шедевра, был самим совершенством. С большим трудом мне удалось отвести взгляд. Он угрожал моим родителям. И все же было трудно злиться на раненого голого человека.
Раздался тихий стук, и в дверь просунулась голова Бьянки.
– На берегу чисто?
– Ага. Доктор Ричард Кимбл [20] в душе.
Войдя в ванную, Бьянка поставила на пол пару ботинок.
– Вы многим рискуете ради него, – пробурчала я себе под нос.
Она сочувственно улыбнулась и проговорила таким тоном, будто умоляла меня понять:
– Он дал мне все, Чарли. Если бы не он, у меня бы ничего не было. Если не считать того, что я работала бы официанткой или кассиршей, едва сводящей концы с концами, он подарил мне Амадора. Только благодаря Рейесу мой муж все еще жив. Я рискую только тем, что дал мне он. Ради кого еще стоило бы рисковать? – Улыбнувшись, Бьянка вышла и закрыла дверь.
Почувствовав лесной запах шампуня, я переместила вес на другую ногу и взялась за батарею свободной рукой. Какое-то время я рассматривала множество разных брусков мыла в мыльнице, а потом раздраженно вздохнула. Громко. Мой взгляд вернулся туда, где ему и хотелось быть, будто Рейес воплощал собой силу притяжения. Мыльные потоки ползли вниз по стеклянной двери, странным образом делая вид через стекло четче. Я подалась поближе. Рейес не двигался. Просто стоял, упершись одной рукой в стенку, а второй держась за бок. Это напомнило мне о нашей недавней встрече, заставляя почти поверить в его уязвимость.
– Рейес?
Он повернул ко мне голову, но рассмотреть его черты не получалось.
– Ты слишком легко веришь моим угрозам. – Его голос тихим эхом отражался от кафельных стен.
Я отшатнулась.
– Хочешь сказать, что не стоит?
– Нет. – Он выключил воду, открыл дверь и обернул полотенце вокруг талии, даже не вытершись насухо. Потом посмотрел на меня. – Иначе пытаться будет бессмысленно.
– Уверена, что блефуешь ты редко, – сказала я, отводя взгляд. – Твои угрозы нечасто остаются пустыми словами. Но я запомню на будущее.
– Лучше не стоит.
Помня, кому именно он угрожал, я наградила его самым лучшим из своих сердитых взглядов:
– Даже если это было несерьезно, все равно не надо было угрожать моим родителям.
Рейес всего лишь повел бровью.
– Я был в отчаянии.
– Я понимаю, что ты не хотел возвращаться в тюрьму, но…
Выражение его лица заставило меня замолчать. Мне показалось, что он был разочарован.
– Нет, Датч. Не потому, что я не хотел возвращаться в тюрьму. А потому, что не собирался.
Я моргнула, не сразу поняв, что он имеет в виду.
– Знаешь, что случилось бы с офицерами, если бы они меня нашли? С Бьянкой и детьми, если бы они это увидели? Увидели, на что я способен?
До меня наконец-то дошло.
– Ты их защищал. Полицейских.
Внезапно я почувствовала себя деревенским дурачком. Конечно, его не забрали бы обратно в тюрьму. Сначала он бы умер. Или кого-нибудь серьезно покалечил. А я стояла в прачечной и не думала ни о ком, кроме себя. Даже если посмотреть на все с другой точки зрения, что было бы с детьми, увидь они, как Рейеса заковывают в наручники и уводят? Он не причинял мне вреда. Никогда. Зато много раз спасал мне жизнь, а я благодарю его за это снова и снова сомнениями и недоверием.
Однако он приставил к моему горлу нож.
– Я хотел, чтобы ты вела себя тихо, – сказал он, медленно приближаясь ко мне.
С его лица капала вода, мокрые пряди волос свисали на лоб. Он смотрел на меня, как хищник смотрит на свою добычу, не моргая. Густые ресницы склеились от влаги. Он поднял руку и погладил меня по волосам.
– Ты бы на самом деле причинил вред моим родителям? – спросила я.
Ресницы Рейеса опустились, когда его взгляд упал на мои губы.
– Скорее всего я начал бы с сестры.
И зачем я только спросила?
– Ну ты и козел. – Я бы оттолкнула его, будь у меня свободны обе руки.
Он пожал плечами:
– Верь в эту иллюзию. Однажды ты выяснишь, на что способна, – он наклонился ко мне, – и где тогда буду я?
Сняв полотенце, он принялся вытираться. Я повернулась к стене, схватившись руками за батарею под его нахальный смех. Просушив полотенцем волосы, он надел свободные джинсы и футболку, которые оставила Бьянка.
– Можешь помочь? – поинтересовался он.
Я обернулась. Рейес придерживал задранную вверх футболку и одновременно пытался обмотаться бинтом.
– Я думала, у тебя IQ гения.
Он резко поднял голову. Все следы юмора мигом испарились.
– Где ты об этом узнала?
– Я… я… Не знаю, наверное, из твоего личного дела.
Он отвернулся от меня, как будто испытывал отвращение.
– Ну конечно, личное дело.
Надо же. Похоже, он терпеть не может эти бумажки.
– Сними наручники, и я помогу.
– Сам справлюсь.
– Рейес, не глупи.
Когда он пошел к умывальнику, я подняла ногу и уперлась в фарфор ботинком, преградив ему путь.
Рейес остановился и несколько долгих секунд смотрел на мою ногу. В следующий момент уже был передо мной, запустив одну руку в мои волосы, а второй прижимая к себе. Но дальше не зашел. Просто смотрел изучающим взглядом, а потом спросил:
– Ты хоть представляешь, как это опасно?
Раздался громкий стук в дверь, и от неожиданности я подскочила вверх не меньше, чем на метр.
– Pendejo, пора выдвигаться. За домом уже следят. Придется несладко. И делу не поможет, если ты будешь страдать от истощения и обезвоживания, вызванных интенсивными нагрузками, если ты понимаешь, о чем я.
Как будто на это понадобилась вся сила воли, Рейес опустил руки и отступил, раздраженно скрипнув зубами.
– Минуту, – процедил он и наклонился, чтобы надеть носки и обуться.
Выпрямившись, он вставил ключ в замок наручников и повернул одной рукой, сжав пальцами другой мою ладонь. А потом мы шли, держась за руки, по коридору, чувствуя, как с каждым вдохом крепнет поток взаимных ощущений. Проверив задний двор, Амадор позвал нас, махнув рукой, а сам побежал за угол дома.
