Сьюзан Ховач - Дьявольская секта
— Пуул приготовил настойку, и Гвайнет тотчас выздоровела, — сказал Эван. — Травы тут ни при чем. Подействовало внушение.
— Возможно, — сказал Уолтер, не осмелившись спорить. — В любом случае, как ты понимаешь, я был благодарен Пуулу, и когда он предложил компромисс — попросил не весь дом, а лишь два его крыла, — я обнаружил, что соглашаюсь...
— Понимаю.
— Он показался мне славным молодым человеком, — как бы оправдываясь, сказал Уолтер, — к тому же я избавился от расходов на экономку, общество поддерживает чистоту и порядок во всем доме, и Гвайнет чувствует себя теперь гораздо лучше.
— Кто оплачивает счета?
— Счета? — переспросил Уолтер, надеясь, что он ослышался.
— Счета, — сказал Эван. — Кто несет бремя дополнительных расходов по содержанию этих тринадцати человек в Колвин-Корте? Кто платит за их питание?
— Ну, по правде говоря, — сказал Уолтер, — платил за них я, но Пуул вернет мне деньги после первого августа. В настоящий момент общество испытывает финансовые затруднения, но в августе...
— Понимаю, — сказал Эван тихим спокойным голосом, который испугал Уолтера сильнее, чем явное проявление гнева. — Отец, в каком состоянии находятся твои финансовые дела? Если ты решил сдать часть Колвин-Корта в аренду, наверно, ты сам испытываешь денежные затруднения, однако, судя по твоим же словам, эта акция пока что приносит тебе одни лишь убытки. У тебя перерасход в банке? Тебе пришлось продать часть акций?
— Ну, кое-что у меня осталось, — сказал Уолтер. — Средства твоей матери, которые вы с Гвайнет унаследуете после моей смерти, приносят мне небольшой, но стабильный доход. Мне пришлось продать несколько ценных бумаг, но...
— Сколько?
— Ну, пожалуй, довольно много, но когда я взял небольшую ссуду под залог дома...
— Понимаю, — сказал Эван.
— Все не так плохо, — оптимистично заявил Уолтер.
— Отец, я не хочу спорить с тобой, однако, на мой взгляд, дела обстоят хуже некуда. Один вопрос абсолютно ясен — ты не можешь позволить себе содержать за свой счет тринадцать человек. Общество должно покинуть Колвин-Корт.
— Но договор... здоровье Гвайнет... я обещал Пуулу...
— Я удивлюсь, если окажется, что договор имеет юридическую силу, — сказал Эван. — Если это так, я уплачу неустойку. В конечном счете это обойдется дешевле. Что касается Гвайнет, то ей нужен хороший психотерапевт. Я не хочу, чтобы какой-то сумасшедший травник использовал мою сестру в качестве морской свинки. Я признаю, что у Гвайнет есть свои проблемы, но ей нужна помощь профессионала, а не дилетанта.
— Гвайнет — весьма болезненная девушка, — робко сказал Уолтер.
— Отец, мы живем в двадцатом веке. Ей можно помочь.
— Я знаю, ты не веришь, что Гвайнет действительно больна, но...
— Нет, верю. То, что болезнь имеет психосоматическое происхождение, вовсе не означает, что ее физические симптомы нереальны. Но причина болезни — психическая, а не физическая.
— Но Гвайнет такая умная, — возразил Уолтер. — С головой у нее все в порядке.
— Интеллект тут ни при чем, отец.
— Но... Гвайнет не захочет, чтобы Пуул уехал. Я это знаю. Эван, не будет ли лучше, если он останется?
— Ты не можешь позволить себе это, отец. И нельзя допустить, чтобы Гвайнет привыкла к нему. Он не излечит ее, а в конце концов ей может стать еще хуже, чем до знакомства с ним.
— Я не знаю, как попросить его уехать, — подавленно произнес Уолтер. — Не знаю, что ему сказать. Он такой славный молодой человек... добрый... серьезный...
— Я сам с ним поговорю, — сказал Эван. — Позволь мне уладить это за тебя.
— Мне бы не хотелось перекладывать мои проблемы на твои плечи, а то ты пожалеешь, что вернулся домой и снова надумаешь куда-нибудь умчаться...
— На этот раз нет, отец.
Они помолчали. Я, должно быть, ослышался, подумал Уолтер, боясь поверить своим ушам. Эван, очевидно, сказал что-то другое.
— Конечно, в Америке для врачей есть большие возможности, — сказал Уолтер. — Я это знаю.
— Существуют разные возможности, — заметил Эван, — и деньги — это еще не все. В Африке я понял, что не хочу покидать Уэльс — и Англию — навсегда.
Уолтер молча взял сына за руку. Вновь обретя дар речи, он сказал:
— Как прекрасен сейчас розовый сад. В этом году розы великолепны.
Они посидели какое-то время, любуясь розами. Наконец Эван встал и рассеянно провел рукой по волосам.
— Значит, ты разрешаешь мне поговорить с Пуулом об этом деле?
— Поступай, как считаешь нужным, — сказал Уолтер, испытывая облегчение оттого, что разговор, которого он давно боялся, закончен, и его самое сокровенное желание, похоже, сбылось. — Предоставляю тебе полную свободу действий.
— Я поговорю с Пуулом в понедельник, как только мне удастся встретиться с ним, — сказал Эван.
Вопреки здравому смыслу ему уже казалось, что Николу в Уэльс пригласил Пуул, словно это он, а не Уолтер, был настоящим хозяином Колвин-Корта.
IV
В воскресенье, под вечер, Эван и Уолтер вернулись в Колвин-Корт, а Бенедикт, Джейн, Лайза и близнецы — в коттедж. Эван решил ничего не предпринимать в отношении общества до возвращения Пуула, но в понедельник он мобилизовал всю свою выдержку и отправился к сестре. Заглянув в комнату Гвайнет, он увидел, что девушка рисует фломастерами огромный плакат.
— Можно к тебе на минуту, Гвайнет? — вежливо сказал он, повысив голос, чтобы быть услышанным на фоне музыки, грохочущей из проигрывателя. Он снова взглянул на плакат. Гвайнет нарисовала несколько концентрических окружностей над черной пентаграммой, одна вершина которой находилась внизу, а две другие были обращены вверх.
— Что это? — спросил Эван, пытаясь вспомнить, что он читал о лечении искусством.
— Мое представление о пятом измерении, — сказала Гвайнет, выключив проигрыватель.
— Ясно, — произнес Эван. Перед его глазами замелькали тесты Роршаха. — Гвайнет, я хочу поговорить с тобой об отце.
— Если ты намерен сказать нечто гадкое о Тристане, — взгляд девушки тотчас стал колючим, — то лучше поищи другого собеседника.
— Сейчас меня главным образом волнует отец.
Он сел на ковер возле Гвайнет, пытаясь установить контакт с ней.
— Гвайнет, финансовое положение отца оставляет желать лучшего. Похоже, общество в настоящее время существует на его деньги; он не может позволить себе такие расходы.
— Я уверена, что со временем Тристан рассчитается с ним, — невозмутимо отозвалась Гвайнет и вывела вокруг пентаграммы окружность.
