Филлис Уитни - Мерцающий пруд
Она не снимет гранатовую нить. В камнях было что-то от нее самой, и они будут сегодня на ней.
В коридоре она подумала было заглянуть в комнату Джемми, но в этом платье не осмелилась. Завтра будет время поговорить с ним, попытаться объяснить ему, что она не захватывала место его матери, надев сегодня это платьев. Кроме того, завтра Рождество, и для Джемми будет щенок. Перед этим событием все остальное померкнет и потеряет значение.
Она посмотрела на Уэйда, войдя в комнату, и глаза его затуманились. Чего он ждал? Неужели он думал, что если она наденет это платье, она станет Вирджинией? Желание плакать пропало, на скулах ее зажглись два ярких пятна. Но сейчас это был не румянец волнения. На щеках ее горели темные пятна гнева.
— Это, конечно, не совсем то, — сказала миссис Тайлер. — Оно тебе несколько велико, но длина нормальная. И, по крайней мере, теперь ты выглядишь, как подобает выглядеть миссис Уэйд Тайлер. Но сними гранаты. Вот моя шкатулка с драгоценностями, мы сейчас подберем что-нибудь более подходящее.
Старая леди открыла шкатулку и выбрала нить жемчуга, лежавшего в футляре из зеленого бархата.
Лора отрицательно покачала головой, сильная в своем немом гневе.
— Я не сниму гранаты, — сказала она спокойно. — Они мои.
Она встретила взгляд миссис Тайлер, не дрогнув, и первой опустила глаза старая женщина.
— Ладно, — сказала миссис Тайлер. — Хотя жемчуг лучше подошел бы к зеленому. Посмотри, во всяком случае, какие кольца подойдут тебе по размеру.
У Лоры руки были крупные, поэтому ей подошло только одно кольцо с сапфиром и бриллиантами, которое она смогла надеть на безымянный палец правой руки. Надевая его, она снова взглянула на Уэйда.
— Не узнают ли это платье? — спросила она. Он покачал головой.
— Думаю, нет. Вирджиния надевала его только раз или два. Вряд ли кто-нибудь кроме Серины вспомнит его. Что ж, теперь, когда ты настоящая светская дама и собираешься попасть на свой вечер, нам надо поспешить. — Он пытался взбодрить себя.
Они вместе вышли из комнаты, и Уэйд принес ей еще одну вещь Вирджинии — вышитый плащ-накидку из пурпурного бархата с тяжелой стеганой подкладкой и небольшим меховым воротником. Она надела тонкий вязаный белый шарф на голову и встретила Уэйда внизу у дверей.
Они вместе пожелали его матери спокойной ночи, а потом быстро пошли по тропинке, прокопанной Питером в снегу, к дороге. Их ждали двухместные сани, Уэйд тепло укрыл ее буйволовой шкурой и сел сам, взяв вожжи в руки. Он больше не прибегал к помощи Питера, как в первый вечер.
Снег перестал, и сверкающая ночь раскинулась под звездным небом. Каждая веточка искрилась инеем, и только дорога была изрезана темными следами санных полозьев. Путь был очень короткий, но настроение у Лоры все же стало немного улучшаться.
Она предпочла бы быть самой собой и надеть свое собственное платье, но слезы смятения и разочарования, казалось, смыли ее эмоции. Когда они проезжали через лес, сверкавший белизной под светом звезд, ей вдруг вспомнился тот тихий пруд, спящий под ледяным покровом на верхнем склоне холма, и она вздрогнула, но быстро отогнала это видение и стала смотреть на освещенные окна дома впереди.
До этого момента она не видела близко дома Серины. Хотя она часто ходила гулять в этом направлении, какая-то стеснительность всегда заставляла ее повернуть назад задолго до того, как можно было рассмотреть дом за живой изгородью и группой живописных деревьев. Она не хотела, чтобы жители дома думали, что она подглядывает.
Но сейчас он стоял перед ее глазами, освещенный светом звезд. Может быть, он был не такой красивый, как дом Морган, но он был теплый, приветливый, привлекательный, в нем чувствовалась широта. Сегодня в каждом окне переливались яркие огни, а в большом окне нижней гостиной сияла свечами веселая в праздничном великолепии рождественская елка. Неожиданно Лору охватил трепет, и она невольно сжала пальцами руку Уэйда. Он ласково похлопал ее по руке:
— Какой ты ребенок! Все эти бурные слезы из-за обыкновенного бала.
Она сумела улыбнуться, но не объяснила того, чего не могла и сама толком понять. За ее слезами было больше, нежели разочарование по поводу платья и бала. Было что-то неуловимое, что все время ускользало от нее.
Привратник вышел принять лошадь и сани, а Лора с Уэйдом поднялись по чисто выметенным ступеням в ярко освещенный холл. Чувствовалось, что огонь горел во всех каминах. Навстречу им устремилась волна теплого воздуха, в которой смешались ароматы хвойных иголок и дамских духов. Здесь ничто не напоминало отталкивающего холода тайлеровских коридоров.
Серина вышла им навстречу. На ней было пышное золотисто-желтое платье, ее рыжие волосы обрамляли лицо утвержденными модой колечками.
— Лора Тайлер! — воскликнула она с настоящей теплотой. — Я надеялась снова увидеться с вами задолго до сегодняшнего дня, но когда Эдгар дома… Уэйд, как ты чудесно выглядишь сегодня. Вам придется присматривать за ним, Лора. Здесь полно сердец, готовых затрепетать при его появлении, как это было всегда.
Уэйд, смеясь, произнес в ответ какую-то шутку, тут за ними вслед вошли другие гости, и Серина показала Лоре, как пройти наверх в комнату, где дамы оставляли свое верхнее платье. Лора начала подниматься по лестнице и взглянула на Уэйда сверху вниз. Впервые с тех пор, как она его узнала, в его глазах появилось что-то похожее на возбуждение. Очутившись здесь, Уэйд тоже заразился праздничным настроением.
— Торопись, — сказал он ей, — никакая другая девушка меня не устроит.
Она знала, что это просто игра. Он старался быть подобрее с ней. Она тоже подыграла ему, улыбнувшись, и побежала вверх.
Верхняя спальня звенела женскими голосами, и Лора нерешительно вошла. Полдюжины девушек и женщин снимали свои накидки или дожидались очереди посмотреться в одно из нескольких зеркал. Казалось, они все знакомы друг с другом, и какое-то время никто не обращал на нее внимания.
Лора напряглась от неловкости, скидывая с плеч бархатный плащ и обнажая свое зеленое парчовое платье. Что, если Уэйд ошибся? Что, если эти женщины знали Вирджинию и помнят это платье? Если она увидит жалость в их глазах, ей захочется убежать.
Но она взяла себя в руки и назвала свои мысли чушью. Ни у кого не было причины жалеть ее. Она смело скинула плащ и положила его на груду вещей на постели. В комнате мгновенно наступила тишина, и, даже не глядя, она была уверена, что все смотрят на нее. Она усилием воли заставила себя поднять глаза и встретить их любопытные взгляды.
Одна девушка улыбнулась и подошла к ней, протянув руку.
