Владимир Колычев - Корысть на пьедестале
– Прошу, Виталий Сергеевич! – Майор распахнул дверь, приглашая адвоката присоединиться к Василисе, пусть пошепчется с ней, успокоит, надо же как-то гонорар отрабатывать.
А сам закрылся в кабинете, который Костин делил с капитаном Грудковым.
Молодой, но уже начинающий лысеть оперативник вразвалку сидел на стуле, курил, после каждой затяжки широко откидывая в сторону руку с сигаретой. Ноги у него были вытянуты на всю длину, поэтому, заметив начальника, он не смог подняться быстро. Да особо и не торопился. Как-никак, он уже капитан, к тому же старший опер, и заслуг – на пышный букет благодарностей.
– И где парашютист? – спросил Савилов.
– Какой парашютист? – не понял Грудков.
– Да нет его здесь! – широко распахнув глаза, мотнул головой Костин. – Мы его только нашли, но еще не взяли!
– Кого не взяли? За что его брать? – Грудков посмотрел на него как на бездарного шута после очередной выходки.
– Так, давайте по порядку! – Савилов ладонью разрубил воздух перед собой, определяя стороны – в одну складывать семена, в другую плевела.
– Таджика мы разговорили, ну, который парашютиста видел… Ну, Олег его разговорил… – перехватив взгляд своего напарника, поправился Костин. – Абдуллах, когда к остановке шел, машину заметил, ну, ту самую, в которую парашют засунули.
– Где заметил?
– Там бар круглосуточный… Оказывается, ребята по рюмашке дернуть отошли…
– Ты это серьезно? – удивленно посмотрел на Костина Савилов.
Сколько лет он в розыске, а такого еще не было, чтобы преступник сразу же после дела шел в бар снимать стресс. Тем более после убийства… Да, Кузьмин выжил, но преступник откуда мог это знать? Кровь на руках еще не высохла, а он горло пошел промочить. Нонсенс!
– Ну да, мы с барменом говорили… Олег с ним говорил, – снова поправился Костин. – Да, заходили парни, в половине пятого…
– В костюме, в маске…
– Зря шутишь, Алексей Васильевич, – качнул головой Грудков. – Бармен их запомнил, мы прямо на месте фоторобот составили…
Он развернул стоящий на столе ноутбук и показал фотографию молодого человека с осветленными волосами. Внешность не очень приятная, но и не отталкивающая, так, средняя степень восприятия. Узкий лоб, хлипкие брови, водянистые глаза, тонкий вытянутый нос, нитевидные губы, искривленные в нахальной, чуточку брезгливой улыбке.
– Это фоторобот?
– Нет, это снимок Ильи Бархатова. Бэйс-джампер. Широко известная в узких кругах личность. Из инета выудили. Это его на московском фестивале по бэйс-джампингу засняли. Видок у него, конечно, – усмехнулся Грудков. – Как будто только-только узнал, как адреналин пахнет.
– И я только сейчас о нем узнаю? – возмутился Савилов.
– А вдруг Абдуллах не так все понял? Теперь ясно, что так… Брать его нужно.
– Так в чем же дело?
– А еще лучше наблюдение установить, заодно связи его пробить.
– А люди? – покачал головой Савилов.
Лето на дворе, сезон отпусков, а преступность не дремлет, гастролеры понаехали, домушники и борсеточники свирепствуют, в общем, некому завалы разгребать.
– А если Кузьмина к делу подключить? Ну, в смысле, службу безопасности, они же заинтересованы…
– Они этого Бархатова возьмут, вытрясут из него все и нам сдадут. И в прессу информацию сбросят, дескать, полиция ни на что не способна, только на частные структуры и надежда…
Грудков молча пожал плечами. Его дело предложить, право начальника – отказаться.
Савилов решил не церемониться с Бархатовым. Действительно, зачем тянуть кота за хвост, когда его можно сразу припечатать усами к асфальту?
Дверь в квартиру открылась с жалобным скрипом. Костин собирался жать на клавишу звонка, а Савилов надавил на дверную ручку: не понравился ему зазор между полотном и косяком, чуть-чуть больше положенного показался. И наблюдательность не обманула его, дверь действительно была не заперта. В груди похолодело. Неужели опоздали? Неужели в квартире труп?
Но в доме находился всего лишь полутруп – уже не живой, но еще не мертвый Бархатов. Парень лежал на диване, обняв подушку, и хрипло сопел, в воздухе витал запах крепкого перегара и табачного дыма. В комнате беспорядок, стол на кухне украшала пустая бутылка водки. На блюдце два подсохших кусочка хлеба, надкусанный огурец, объеденная сырная корочка. Рядом с бутылкой стоял один-единственный стакан.
– Пустая бутылка, – сказал Грудков. – Видно, убрать сил не хватило, – и кивком головы показал на две пустые бутылки под грязной цветастой занавеской у батареи парового отопления.
– Полтора литра для храбрости, – усмехнулся Савилов.
Возможно, после такой дозы он согласился бы спрыгнуть с Останкинской башни, возможно, даже без парашюта… И все-таки три бутылки – это чересчур. Может, был кто-то второй?..
– Ну, высоты они большие берут, тут сто граммов будет мало…
– Тут не только высота, тут еще и руки в крови. Ну что, давай клиента в реанимобиль грузить, заодно и протрезвеет.
– Может, не будем торопиться? – покачал головой Грудков.
Он предложил план, который Савилову понравился.
Бархатова привели в чувство, выплеснув ему на лицо ковш с водой из холодильника. Парень дернулся, наморщил лоб, скривил губы, пожевал немного пустоту во рту и только тогда открыл глаза. Перед ним стоял Грудков – с маской на лице, с пистолетом в руке. А страх перед смертью острее иглы, холоднее ледяной воды, и похмелье он снимает похлеще всякого рассола.
– Эй, ты чего! – Бархатов поднялся с дивана, с каждой секундой его движения ускорялись, глаза становились все шире.
Он забился в угол комнаты, закрылся занавеской, но тут же, осознав тщетность и бессмысленность своих манипуляций, откинул штору и, глядя на Грудкова полными ужаса, умоляющими глазами, опустился перед ним на колени.
Грудков усугубил ситуацию, передернув затвор пистолета.
– Я ничего не знаю! Я ничего не видел! – проскулил Бархатов, закрывая уши раскрытыми ладонями.
Грудков склонился над ним, схватил его за руку, ловко набросил на запястье один браслет, второй пристегнул к батарее.
– А что ты мог видеть, когда ты в маске Бэтмена был?
– Это не я! – выпалил Бархатов.
– А кто?
– Аркаша! Ой-е-е-е-ей!.. – снова зажмурился парашютист. – Не было никого! Я сам!..
– Что ты сам!
– Ничего!
– Ну, ты и придурок! – засмеялся Олег. – Я! Не я! А твой Аркаша уже показания на тебя дал! Из полиции мы! Капитан Грудков!
Савилов зашел в комнату, сел на диван лицом к задержанному, но представляться не стал. Много чести.
– Ты Кузьмина молотком пристукнул! На тебя Аркаша валит! – продолжал Грудков.
– Какой такой Кузьмин?
– А к кому вы шестнадцатого июня в гости ходили, в пентхаус на тридцать шестом этаже?
