Татьяна Устинова - Ждите неожиданного
– Вот! Отсюда!
Трудно было разобрать, и видно плоховато, но вот в свою каюту вошла Таша. Потом мимо пробежала Розалия Карловна – это было очень смешно, за ней Лена, за ними проскакал Герцог Первый, похожий на муху.
Потом Ксения тоже пробежала, перебирая ногами, похожими с этого ракурса на паучьи.
– Смотри, смотри, – велел Владимир Иванович.
На палубе показался матрос. Он тащил прямоугольное ведро и швабру. Возле Ташиной каюты он притормозил, покопался с замком и вошёл.
– Вот так, по всему видно, чемодан к ней и занесли. В ведре.
– А что это за матрос?
Капитан сказал со вздохом:
– А мы не знаем. Во-первых, лица не видно, во‑вторых, скорее всего, это переодетый кто-то, не из команды.
– Но она из каюты не выходила!
– Спала она, – сказал Владимир Иванович. – Ухо у неё болело, может, приняла чего. Ты смотри, что дальше будет.
На палубе долгое время никого не было, потом к Ташиной двери подскочила Наталья Павловна и стала стучать. Таша открыла, они секунду поговорили, и дверь опять закрылась.
– Подожди! – рявкнул Степан Петрович. – Матрос не выходил! Она же не могла проснуться и не заметить, что у неё в каюте посторонний!
– То-то и оно.
– Что – оно?! – совсем рассвирепел Степан. – Она сообщница, ты к этому ведёшь?!
– Да подожди, не ори!
– Быть этого не может!
Он оттолкнул человека в форме, сам сел к столу и ещё раз просмотрел запись.
Всё верно. Вот матрос с ведром зашёл. Вот постучала Наталья. Вот дверь открылась, Таша на пороге. Вот дверь закрылась. Опять открылась, и вышел матрос с ведром.
Было очевидно, что в ведре у него ничего нет, пусто, точно так же, как в начале записи было видно, что ведро очень тяжёлое.
– Проверять надо девчушку-то, – протянул капитан. – Допрашивать. Она тут не сбоку припёка, при делах она.
– А могло быть так, что она с Натальей поговорила и опять заснула. – Степан посмотрел на Владимира Ивановича с надеждой. – А вор переждал и потом вышел.
Владимир Иванович пожал плечами:
– Да всякое бывает, но уж больно невероятно.
Степан ещё раз просмотрел запись.
– Чего ты её туда-сюда крутишь?
– Надо мне, – огрызнулся Степан. – А вечер, когда доктора прикончили? Можно посмотреть?
– Там вообще ничего не разобрать, – сказал капитан. – Но посмотреть, конечно, можно!.. Одни тени. Вроде тот же матрос зашёл, а потом Семёныч. Ну, матрос вышел спустя время, больше никто не выходил.
– Что это за матрос такой?! – сам у себя спросил Степан. – Откуда взялся?! Хоть женщина это или мужчина? Рост какой?
– Стёп, ты видишь, как камеры висят? Где тут рост-то?! Откуда его увидишь?
– А где он потом появляется? Ну, после? Какие камеры его берут? Возле рубки или на второй палубе? Или где?
– Нигде не появляется. – Владимир Иванович придвинул железный стул и сел. – Ты что, думаешь, я не сообразил?.. Как в воду канул, нет его, и всё.
Степан Петрович побарабанил пальцами по столу.
– В воду, – протянул он задумчиво. – Может, и в воду, кто его знает.
– Ты о чём?
– Мне подумать надо.
– Погоди, вместе подумаем! – крикнул Владимир Иванович ему вслед, выглядывая из-за компьютера. – Да погоди ты!..
Следом за Степаном он вышел на палубу, и они встали рядом, глядя на воду.
– У тебя курить есть?
Владимир Иванович полез в карман.
– Пять лет как бросил, веришь, а вчера вот купил. – Он достал сигареты и зачем-то добавил: – В баре! По спекулятивной цене!
Они улыбнулись друг другу.
Степан закурил, вдохнул, выдохнул и подождал, покуда утихнет шум в голове – всё же он тоже давно бросил и тоже навсегда, – а потом сказал:
– Не верю я, что девчушка причастна, Володь.
– Ты к ней неровно дышишь.
– Ну неровно, и что?.. Всё равно не верю.
– А запись? Она была в каюте, когда этот неизвестный принёс чемодан!
– Чем-то она объясняется, эта запись. Должна объясняться! Ну, допустим, проспала!
– Да она же не медведь в берлоге, – вымолвил с досадой Владимир Иванович. – Того, как в спячку заляжет, пушкой не разбудишь, и эту тоже?
– Не знаю, я с ней не спал, – сказал Степан, и у него вдруг покраснели щёки и шея.
Здрасти-приехали, подумал Владимир Иванович.
– И сегодня, – продолжал Степан, затягиваясь сигаретой, – когда Лев, старухин сын, объявил, что драгоценности ненастоящие, она и ухом не повела! Нет, если бы она была замешана, её бы это в первую очередь касалось! Крали миллионы, а украли подделки! Человека из-за них убили!
– Против фактов не попрёшь, Стёпа, – сказал Владимир Иванович спокойно.
– Есть какое-то объяснение, – упрямо возразил Степан. – Точно тебе говорю.
– Ну не знаю.
Они ещё помолчали, глядя на воду.
– Во сколько корабль отойдёт?
– По расписанию в двенадцать должен, а там кто знает. Полиция-то на борту, как они скажут, так и отойдёт.
– А ты спросить не можешь?
– Чего у них спрашивать, Степан? Они небось и сами не знают. А ты что? На берег хочешь сойти?
– Я сегодня собирался совсем сойти, – признался Степан. – Вот хочешь верь, хочешь не верь.
– Почему, я верю, – отозвался Владимир Иванович. – Говорить или не говорить, что не пара она тебе, что ты в Нижнем, она в Москве, что лет ей всего ничего, а ты мужик взрослый, дела у тебя большие?
– Можешь не говорить.
– Ну тогда не буду. Пойдём вон в этих креслах посидим, как они называются?
– Да что ты придуриваешься, Владимир Иваныч! Шезлонги они называются!
– Сам-то ты не придуриваешься? – сказал его напарник и друг. – Как кепочку напялил с пуговкой, как под мышку нарды пристроил, так и ходишь!
– Так я для дела!
Владимир Иванович усмехнулся:
– Ну, а я по привычке.
Они сели в полосатые шезлонги. Ветер в вышине трепал флажки, щёлкала выгоревшая ткань, и небо было синее, летнее.
Замечательное небо.
– Значит, набросаем планчик. – Владимир достал свою знаменитую записную книжку. – Первое дело: Таша. Кто такая, что у неё тут за дела. Самое главное – откуда деньги на такую шикарную поездку. Она не Ксения Новицкая и не этот хрен с косой, а деньги есть.
– Дед наследство оставил, – бухнул Степан Петрович.
– Это ты по делу говоришь или просто так?
– Просто так.
– Второе: Наталья Павловна. С этой всё наоборот – она должна в Ниццу сейчас ехать в Восточном экспрессе, а не на палубе теплоходика по Волге болтаться.
– А он туда идёт?
– Кто?
– Восточный экспресс.
– Куда?
– В Ниццу.
Владимир Иванович вздохнул:
– У неё на пальчике бриллиант каратов на пять. И наряды! Соображаешь? Это тебе не кот напи́сал.
– Может, бриллианты как у Розалии Карловны.
– Не, не, не. Не похоже. Наталья вся с головы до ног… настоящая.
