Беременна из-за развода (СИ) - Биглова Алла

меня от такой угрозы по коже бегут мурашки.

Чувствую себя в западне. Хватаю телефон, чтобы позвонить Петру, но Андрей выбивает его из моих руки кидает об стенку.

— Нет уж. Сегодня ты полностью в моём распоряжении. Раз с кем-то сделала ребёнка, значит, не так уж ты чиста и невинна, тварь. Всем даёшь, кроме меня! Раздвигай ноги! — кричит Андрей, аки ненормальный.

Мне невероятно страшно, и остаётся только богу молиться, что меня кто-то спасёт. Но кто?

Пытаюсь кричать, чтобы услышали соседи, пытаюсь схватить вещь потяжелее и отправить насильника в нокаут, однако Андрей зажимает мой рот ладонью, а вещи с лёгкостью выбивает из рук.

— Боишься? Так даже особенно интересно и возбудительно. — Он стягивает с меня штаны и бросает меня на кровать, как бы я ни сопротивлялась.

Андрей наваливается на меня всем телом, я пытаюсь лягнуть извращенца, но ничего не получается.

Я словно замираю и наблюдаю за тем, что происходит не со мной.

— Что туг происходит? — слышу голос Петра откуда-то далеко. Он моё спасение. У меня крыша поехала, или он действительно вовремя?

— Не видишь, что ли, трахаемся мы, — огрызается Андрей. Он не успел стянуть трусы и войти в меня, но я уже знатно испугалась.

— Это я вижу. — Пётр оттягивает Андрея на себя. — Вопрос в том, насильно это или по обоюдному желанию.

— Мы уже месяц встречаемся. Мне жаль, что тебе об этом не сказали. — Андрей пытается вырваться, но Пётра уже не остановить: незваный гость получает смачный удар кулаком в глаз.

— Олеся беременна от меня, не думаю, что она спокойно бы спала ещё и с тобой, - шипит мой бывший.

Я же уже реву, потому что не понимаю, что происходит, как происходит, кому поверит Пётр.

— Да? Мне она то же самое сказала!

— Леся, всё хорошо? — Пётр садится передо мной и вытирает слёзы. — Он говорит правду?

— Андрей пытался меня изнасиловать, — тихо шмыгаю я, схватившись за живот.

— Она сама ноги раздвинула!

68.

Пётр

Первым моим порывом становится просто уйти и оставить их наедине, а разбираться потом. Затем в голове у меня щёлкает. Слишком удачно тёща позвонила, когда Андрей оказался дома. Да и крики Олеси не навевали на хорошие мысли. К тому же у нас будет ребёнок.

С этой мамаши станется: она, чтобы нас рассорить, и не на такое способна. Подумаешь, всего лишь дочь под мужика подложить.

Врываюсь в спальню, оттаскиваю мудака и понимаю, что не зря. Леся бы не плакала, если бы хотела всего этого.

Обнимаю и глажу свою жену. Плевать, что нет штампа в паспорте.

Андрей в сознании, лежит возле стены, трёт ударенный глаз. Есть желание избить его до полусмерти.

— Живот, - Олеся хватается за него, а меня прямо в дрожь берёт.

— Собирайся, едем в больницу. - Потом поворачиваюсь к идиоту и говорю ему: — Тоже собирайся.

— А я куда? - бурчит он себе под нос. — Не веришь мне, что мы с ней вместе, твои проблемы, куколд.

— Его даже тот факт, что я беременна, не остановил, — бросает Леся недовольно, и я сжимаю кулак.

— Ты либо едешь с нами и даёшь чистосердечное признание о попытке изнасиловать, либо я тебя, мудака, засажу так глубоко и надолго, что хер ты свет белый увидишь. Я тебе это гарантирую: денег на тебя, шваль, у меня хватит, — холодно чеканю, сжав кулак.

— Да всё-всё! — Андрей быстро пугается, подняв руки. - Маманька её подогнала ключи от хаты, сказав, что она дома одна будет. Мама не против видеть меня в зятьях, я и подумал, что секс решит.

— Блядь, — выдыхаю я, потому что других слов у меня не остаётся. - Закрой хлебальник и без глупостей. Поедешь со мной.

Отвожу Олесю в ближайшую частную клинику, и ей тут же занимаются врачи. Хоть бы не выкидыш.

Срок очень маленький. Впрочем, самое главное, чтобы Леся осталась жива.

Андрей хватается за голову, понимая, что натворил. Вызываю полицию, и мы даём показания.

— Что, прямо с чистосердечным признанием? - усмехается мужчина в форме, выслушав нас обоих.

— Да я не знал, что она беременна! Меня её мать надоумила: типа Олеся одна, хочет мужчину, но стесняется. Надо подкатить и всё такое. Даже совершенно не против была, если я с ней пересплю до свадьбы, — пытается оправдаться идиот.

А мне хочется ещё и тёщу засадить.

— Ага. А мне она позвонила, чтобы я сходил в гости и проверил. Рассчитывала, наверное, что я вас застану во время соития. Подумаю, что Леся мне не пара, и пропаду из её жизни, — мрачно произношу я.

— Мне нужно провести опрос потерпевшей. Сопротивлялась она или нет. Было ли это насилием или по обоюдному согласию.

Сглатываю приступ тошноты. Понимаю, таковы правила, но как же блевать охота.

— Да не была она согласна, - вздыхает Андрей. - Я ж не знал, что она беременна, думал, что она ломается.

— Когда женщина говорит «нет», это значит «нет», - рявкаю я, не выдержав.

— Пётр, идите прогуляйтесь. Понимаю, что у вас сейчас ребёнок и женщина в тяжёлом состоянии, но вашей истерикой делу не поможешь, - с пониманием говорит мне полицейский.

Киваю и выхожу на улицу, дав им побеседовать.

Минуты длятся целую вечность. Что, если бы я не успел? Что, если бы я не пошёл бы в гости? Что, если бы…

Ужасно больно от каждого вопроса, что мелькает в голове.

К счастью, всё обходится. Врачи смогли нормализовать состояние как Леси, так и ребёнка.

Но я стою на своём. И Андрей, и ненавистная тёща получат по заслугам за то, что сделали с

Олесей.

69.

Олеся

Влипла я в эту отвратительную ситуацию, как оказалось, из-за мамы. И её крики в трубку о том, что я беременна и сама виновата, никак её не оправдывают. Я почему-то согласна с Петром, пусть накажет их обоих. Пусть Андрей получит хоть какой-то срок за то, что угрожал мне и моему ребёнку, а мама —запрет на приближение ко мне. Я бы её ещё родительских прав лишила за такое, но хватит того, что не буду с ней общаться и больше никогда не увижу рядом.

Врачи спасли меня от угрозы выкидыша, пришлось полежать несколько дней в клинике, получить нужные процедуры: от капельниц до работы с психологом. Когда я чувствую себя лучше, даю показания и пишу заявление об изнасиловании. Всё-таки я главная жертва, а Пётр всего лишь свидетель.

Вскоре меня выписывают. Пётр забирает меня из клиники, и меня потряхивает.

— Я поменял ключи от дома, — тихо говорит он. — Вот две связки, пусть обе будут у тебя.

Беру обе, тереблю их в руках и одну отдаю Петру.

— Возьми. Если бы у тебя не было лишней связки, боюсь представить, где бы я сейчас была, —

вздыхаю я, с ужасом представив, что недавно перенесла.

Несколько сессий с психологом мало, чтобы пережить весь тот ужас, который чуть не случился со мной.

— Ты не злишься? — осторожно спрашивает Пётр, помогая мне выйти из машины. - Я хотел тебе отдать их после развода, но меня что-то останавливало всё время. Потом у меня появилась надежда высвободиться из тисков Бориса Владимировича, ия их оставил.

— Знаешь, в другой раз я бы злилась, — шмыгаю носом, пытаясь не заплакать. — Но если бы не эта мелочь в виде оставленных ключей, то я не знаю, где я бы сейчас находилась и что было бы с моим ребёнком.

Пётр согласно кивает. Вздыхаю. Так много хочется ему сказать, но не могу. Мы так и не обсудили статус наших отношений, зависнув в какой-то «передружбе и недоотношениях».

Ужасно. Невыносимо. Больно.

Хочется назад в его тёплые объятия. Хочется быть с ним снова, но не могу сказать об этом вслух.

Вдруг ему это больше не интересно?

Мы поднимаемся в квартиру, и я мгновенно чувствую холод между нами. Мне так плохо эдесь, я так хочу куда-то сбежать.

В голове ещё теплится то самое воспоминание, где меня чуть не изнасиловали.

— Мне уйти или остаться? — заметив моё состояние, уточняет Пётр.

Не чувствую себя здесь в безопасности, несмотря на то, что замки заменены. Ощущение, что кто-то может пройти сквозь стены и навредить мне. Понимаю, что это накручивание, но ничего не могу с собой поделать.