Джейн Хеллер - Ча-ча-ча
— А где сейчас Хэдли? — выпалила я.
— Хэдли? А в чем дело?
— Она твоя девушка?
— Моя девушка? Она просто дочь начальника дока. Она и ее отец здорово помогли мне с тех пор, как я начал жить в бухте. Зимой здесь так одиноко.
Прекрасно, значит, Кулли избегает меня не из-за Хэдли. Это из-за меня самой, я его просто не интересую. Ну и ладно, пошел он куда подальше.
— Кстати, о десерте. Я — пас, — холодно сказала я, поднимаясь из-за стола. Посмотрев на часы, я обнаружила, что уже половина одиннадцатого. Тогда я зевнула, надеясь на то, что Кулли подумает, что надоел мне. Это был мой старый прием — я вела себя совсем не так, как мне хотелось бы. Кулли сказал бы, что я делаю ему «ча-ча-ча». Если он меня не хочет, то черта с два я дам ему понять, что хочу его. Никогда не выставляй свои чувства напоказ, учила меня моя мама. Никогда не давай мужчине заглянуть в твою душу.
— Устала? — спросил Кулли.
— Да. Наверно, это от морского воздуха.
— Тогда тебе лучше вернуться домой.
Видишь? Он даже не пытается сопротивляться и просить меня остаться на ночь и разделить с ним его койку.
— Ты уверен, что тебе не требуется моя помощь в отношении посуды? — спросила я. — Мытье тарелок стало в последнее время моей специализацией.
— Нет, спасибо. Я отвезу тебя домой. — Он взглянул на меня и покачал головой. После этого молча убрал со стола. Закончив с посудой, он протянул мне мое пальто и даже не помог его надеть.
Мое настроение стремительно падало. Я резко накинула на плечи пальто и стала ждать, когда Кулли откроет дверь и поможет мне выбраться из люка.
Высунув голову наружу, я почувствовала, как холодный ветер ударяет в лицо, словно отрезвляя и возвращая к жестокой действительности. Такой уютный и романтический ужин на борту шхуны в самый разгар зимы закончился. Пора назад, к цивилизации. Назад, в мир банкротов и лишения прав на имущество. Назад, к мытью чужих унитазов.
Мы вернулись в Лэйтон, не сказав друг другу по дороге ни единого слова. В одиннадцать часов мы въехали на подъездную дорожку усадьбы Маплбарк. Кулли обошел машину и открыл мне дверь. Затем он проводил меня до крыльца. Он даже не взял меня за руку. Меня так и подмывало пригласить его чего-нибудь выпить, но я была уверена, что он откажется.
— Спасибо за приятный вечер, — сказала я, когда мы весьма неловко замялись напротив моей двери.
— Не за что. Мне, кажется, тоже понравилось. — Кулли смотрел на меня, словно ожидая подтверждения, что он тоже неплохо провел время.
— Тебе кажется, что понравилось? Ты в этом не уверен?
— Нет, не уверен. Я думал, что веду себя как надо, но что-то не заладилось. Ты этого не почувствовала? — Он подступил поближе и быстро поцеловал меня в кончик носа.
— Да, я это почувствовала. А мы можем попробовать еще раз? — Довольно нагло с моей стороны. Но что мне было терять? — Мне бы хотелось увидеть «Марлоу» еще разочек.
— А меня? Тебе бы хотелось еще раз увидеть меня? — На этот раз он поцеловал меня в правую щеку.
— Да, хотелось бы. — Я закрыла глаза в ожидании, что Кулли поцелует меня и в левую щеку, а еще лучше, в губы. Именно этого мне и хотелось.
— Давай на это рассчитывать, — радостно сказал он.
Рассчитывать? Рассчитывать? Да что, этот парень считает, что он Лео Бускаглиа[41]? Я совсем уж было решила, что он обнимет и поцелует меня, а он решил на меня рассчитывать.
— Конечно, давай на это рассчитывать, — рассеянно произнесла я и слегка обняла его.
Мы тут же отпрянули друг от друга, и Кулли спустился вниз по ступенькам. Мы помахали друг другу на прощание, и он уехал.
В ярости и смущении я открыла дверь и вошла в огромный и пустой дом. Самолюбие мое было слишком уязвлено, чтобы просто лечь и уснуть. Я вымыла кухню, потом гостиную, столовую и все оставшиеся комнаты на первом этаже. Прежде чем Я опомнилась, было уже три часа ночи. Я совершенно вымоталась. Когда в половине четвертого я, наконец, доползла до кровати, сон все еще не шел ко мне. Тогда я закрыла глаза и представила, что мы с Кулли находимся на борту «Марлоу». Мы, словно в колыбели, качаемся с ним на койке. Я отключилась в считанные минуты.
Глава 9
В половине десятого утра в воскресенье меня разбудил телефонный звонок. Меня это совсем не обрадовало. Воскресенье — это был день, когда я отсыпалась, и мне вовсе не хотелось упускать такую возможность. Кто бы это ни был, пусть поговорит с моим автоответчиком, подумала я и перевернулась на другой бок. Через несколько минут телефон зазвонил снова. И я снова положилась на автоответчик. Когда телефон зазвонил в третий раз, я уже больше не могла не обращать на это внимания и, протянув руку к ночной тумбочке, сняла трубку.
— Алле, — пробормотала я.
— Привет, Сонни. Ты что, еще не проснулась?
— Кулли? — Я так и подпрыгнула на кровати.
— Ага. Я пытался до тебя дозвониться. У меня есть для тебя одно предложение.
— Правда? — Теперь я окончательно проснулась.
— Ага. Сегодня прекрасное морозное и солнечное февральское утро. Как насчет того, чтобы прогуляться по пляжу, а потом позавтракать на «Марлоу?»
— По пляжу? Да там же все замерзло.
— Не-а. Мы тебя укутаем так, что ты будешь чувствовать себя, словно находишься на одном из этих твоих курортов на Карибском море. Давай, попробуй, сама увидишь.
Во что же я укутаюсь? Я же продала все мои шубы. Все, что у меня осталось, так это проеденное молью шерстяное пальто, которое вряд ли согреет меня на пляже в такой ветреный день.
— Я привезу тебе шерстяную куртку, которую ты сможешь надеть вниз, — сказал Кулли, словно прочитав мои мысли. — А еще лыжные шапочку и перчатки. Ты будешь выглядеть восхитительно.
— Ну, если так…
— Я заеду за тобой через полчаса.
— Через полчаса? — Да я еще в постели!
— Тогда лучше вылези из нее. Я еду. Пока. — Щелк.
Я опрометью бросилась к зеркалу, и дыхание мое перехватило от увиденного. Видок у меня был — краше в гроб кладут. Моя уборка до трех часов ночи вовсе не прибавила мне свежести.
Я причесалась, оделась и была уже внизу, когда Кулли позвонил в мою дверь. Возбуждение мое было так велико, что я едва держалась на ногах. Он давал мне еще один шанс, и я не собиралась упускать его.
— Ого! Ты прекрасно выглядишь, — сказал он, когда я открыла дверь.
— Да, конечно. Ты даже не дал мне времени, чтобы накраситься.
— Я рад этому. Так ты выглядишь лучше. Более раскрепощенной, менее… менее… ну, я не знаю… менее напряженной, что ли.
— Спасибо, я поняла. Ты хочешь сказать, что я выгляжу освобожденной от самое себя.
