Оксана Семык - Капкан на охотника
А адреса и телефона его я не знаю. Хотя… Ну да. Он же сотрудничает с нашим издательством. В трудовом договоре обязательно должен быть прописан адрес, ну а телефон, скорее всего, его попросили оставить для связи. Я не я буду, если не достану эти сведения в родном издательстве. Завтра же! А потом брошусь в ножки Михаилу Борисовичу и попрошу помочь.
Иначе статистика преступности в родном городе скоро пополнится обнаруженным соседями моим трупиком, уже начавшим вонять, над которым истошно мяучит голодная Годзилла.
Глава 32
С утра я первым делом, как и наметила, добываю телефон и адрес Кожина.
Это удается мне довольно легко. Как всегда, помогает вдохновенная ложь: якобы в рукописи, которую я редактирую, не хватает части листов, и мне необходимо срочно связаться с автором.
Я сама себе удивляюсь, как часто в последнее время я вру, и как это у меня все лучше получается. Еще не хватало, чтобы ложь перешла у меня в привычку!
Я смотрю на листок в своей руке. Оказывается, Михаил живет на улице Строителей.
Это неподалеку от ресторана «Аврора» — автоматически отмечает мой ум, за последние дни уже привыкший все сворачивать на поиски убийцы. Я точно скоро тихо съеду с катушек.
Надо, надо отвлечься, пообщаться с приятным человеком. Напрошусь-ка я к Михаилу Борисовичу в гости. Улица Строителей, дом 24, квартира 87 — адрес я знаю, осталось только получить приглашение. Не являться же к нему этаким сюрпризом! Здравствуй, мол, Вася, я снеслася!
Я набираю раздобытый телефонный номер Кожина. В ответ раздаются долгие гудки. Никто не отвечает. Впрочем, а что тут странного: человек, наверное, на работе. Попробую дозвониться вечером.
С трудом заставляю себя думать о работе. Обеда жду, как соловей лета. Время, как назло, тянется еле-еле.
Ну вот и обед. Я снова набираю номер Кожина, и вновь в ответ слышу лишь «ту-ту-ту».
«Это тебе за твою вредность, — говорю сама себе. — Нечего было хорошего человека обижать. Теперь сама за ним побегай».
Собираюсь уже выскочить из кабинетика-«табакерки», чтобы перекусить, но в дверях меня останавливает телефонный звонок.
Возвращаюсь и снимаю трубку:
— Рощина слушает.
Это Шурыгин.
— Алло, Танька, ты сидишь?
— Нет, стою.
— Тогда срочно сядь. Я сейчас тебе кое-что скажу — точно упадешь.
— Паш, хватит паясничать, выкладывай скорее, я еще не обедала, а когда я голодная, я злая, ты же знаешь. Ну что там у тебя?
— Просила прощупать Курицыных?
— Ну? — делаю я охотничью стойку.
— Так вот. На Курицына Константина Геннадьевича записано аж пять автомобилей: «ГАЗ-24», ну это «Волга», и еще четыре грузовика, наверное, для бизнеса его. А вот Наталья Николаевна Курицына…
— Так все-таки Наталья, а не Натэлла, — удовлетворенно хмыкаю я.
— … по документам является владелицей автомобиля «ВАЗ-2109» белого цвета.
— Ого! — радостно восклицаю я. — Это уже интересно!
— Да я бы так на твоем месте не радовался, — охолаживает меня Пашка. — «Девятки» нынче в большой моде, у нас на них куча народу нынче катается — ты же знаешь, а цветовая гамма у этих автомобилей бедненькая: большинство либо белые, либо красные, так что я бы на твоем месте не делал бы поспешных выводов. Ты вот лучше над чем задумайся…
Пашка делает картинную паузу, и я понимаю, что сейчас будет «бомба».
— Наталья Курицына в девичестве, оказывается, была Барминой, — выдает Шурыгин свой «гвоздь программы».
— Что-о-о-о? — вытягивается у меня лицо, и одновременно начинают трястись колени. Я бухаюсь на стул прямо как есть, в куртке и с сумкой на плече.
— А вот с этого места поподробнее, — выдавливаю я.
— Ну, сильно подробно не получится — я ж не волшебник. Но одно могу сказать точно: эта Наталья является сводной сестрой по матери Игоря Олеговича Бармина — того самого, о котором ты мне рассказывала. Отец Игоря удочерил Наташу, поэтому и фамилия у них была общая, пока эта «Натэлла» не выскочила замуж, причем вовсе даже не за Курицына. Она сперва успела побывать супругой некоего Звонарева, нынче отбывающего срок за ограбление. Разумеется, Пенелопы, ждущей двадцать лет своего Одиссея, из Наташи не вышло. Она быстренько развелась с первым мужем и уже через годик стала госпожой Курицыной.
— Офигеть, — все мои эмоции я умещаю в одно слово.
— Да, вот так поворот, — поддакивает Шурыгин. — Но учти. Напоминаю тебе твое собственное обещание вычислять преступника «у-мо-зри-тель-но». В общем, переваривай пока эту новость, а я побежал. У нас сегодня крупный пожар на хлебозаводе — с меня начальство требует срочный репортаж. Все. Пока. Целую в мокрый нос.
Пашка бросает трубку.
Пожар на хлебозаводе! Подумаешь! Ну, завтра весь город получит не мягкие булочки, а поджаренные тосты. Делов-то!
А вот «зайка»-Бармина меня сразила прямо-таки наповал. Девица-то не так проста. Уже второй брак в двадцать с небольшим хвостиком. А первый муж сидит за ограбление, значит, вращался в соответствующих кругах, куда, возможно, вхожа была и Натусик.
Но главное — неожиданно ниточка от нее протянулась к моему «электронному сваху». Это надо обмозговать.
Глава 33
А что тут обмозговывать! Надо попытаться использовать элемент неожиданности, Думаю, здесь подойдет метод «разведка боем».
Резко передумав уходить на обед, я скидываю с плеча сумку, снимаю куртку и набираю номер «электронного сваха».
Ожидаю услышать в трубке голос Ирины, но мне отвечает сам Бармин:
— Слушаю вас.
— Игорь Олегович, это снова Татьяна Рощина. Помните?
— А-а-а, «пятно от кофе», — голос Бармина веселеет.
Мда-а-а, «пятном от кофе» меня еще никто в жизни не называл.
— В прошлый раз вы отказались мне ответить на некоторые вопросы, — перехожу я к делу. — Вы сказали, что не нарушаете тайну ваших клиенток. Я снова хочу повторить Вам тот же вопрос: вашей клиенткой-писательницей по имени Лариса была Лариса Берсеньева?
Веселый тон Бармина сменяется удивлением:
— А почему вы решили, что я отвечу вам на этот вопрос теперь?
Опять он завел эту шарманку! Меня охватывает злость. Пошел он к черту со своим «кодексом чести»!
— Да потому, что Лариса Берсеньева мертва! — выкрикиваю я в трубку. — Именно поэтому она перестала приходить к вам за письмами! А вы, небось, решили, что она нашла себе пару? А она убита! Убита!
Голос у меня срывается. Нервы ни к черту. Но, похоже, именно прозвучавшее в моем голосе отчаяние убеждает Бармина, что я не обманываю его.
На том конце провода раздается ошарашенное:
