Барбара Фритти - Любовь, в которую трудно поверить
– Ах, вот как это теперь называется! Ну-ка, Джейсон, живо признавайся, что между вами? Мне казалось, Брианна тебя на дух не переносит, но, глядя на вас, этого никак не подумаешь.
– Просто мы чуть лучше узнали друг друга.
– И это все, что можешь мне сказать? Своему старому и самому близкому другу?
– Мне больше нечего сказать.
– А по-моему, тебе крупно повезло, что отец предложил тебе сторожить соседний дом. Ты еще скажешь за это своему старику спасибо. – Кара на секунду умолкла. – Знаешь, мне за тебя как-то тревожно.
– Это с какой стати?
– Ты человек замкнутый. Стоит женщине подобраться к тебе ближе, как ты тотчас готов сделать ноги. Брианна – не любая женщина. Она привязана к Дереку, ты же был сам не свой после суда над ним. Не хотелось бы, чтобы из-за нее ты вновь начал изводить себя сомнениями.
Джейсона тронуло ее сочувствие.
– Тебе не о чем беспокоиться.
– Значит, ты вовсе не положил на нее глаз, как сказал мне Колин? – не унималась Кара.
– Колин слишком много болтает.
– Это что, вызов? Решил убедить ее в том, что ты хороший, а Дерек был плохим?
Джейсон вздохнул. С Карой не поспоришь. Если она во что-то упрется, от нее просто так не отделаться.
– Я не прочь узнать правду, – признался он. – Но дело не только в этом.
После вчерашнего поцелуя все стало гораздо сложнее. Брианна сбросила с себя защитный панцирь, раскрылась перед ним. И что сделал он? Возвел вокруг себя стену и оттолкнул ее. Как только что верно заметила Кара, стоит на горизонте замаячить серьезным отношениям, как он спешит сделать ноги.
Кара не сводила с него пристального взгляда.
– Как у тебя все сложно. Я давно мечтала, что ты наконец западешь на кого-нибудь, но только не на нее. Вряд ли у вас что-то получится. Есть вещи, которых ни за что не преодолеть. Ты – тот, кто испортил ей жизнь, Джейсон, и, кроме того, есть еще Кейны. Ты представляешь, что они подумают? – Кара встряхнула головой. – Нет, не пара она тебе.
– А разве я что-то такое говорил?
– Будь осторожен, Джейсон. Брианна не просто женщина. Она мать и, кроме того, ради сына хочет вернуть Дереку честное имя. Ты же стоишь у нее на пути. Не забывай об этом.
Глава 9
– Мама! – позвала Шарлотта в полдень, входя домой. – Ты готова?
Она поставила сумочку на стол в холле, и в следующий миг из кухни донесся незнакомый мужской голос. Ее тотчас охватило странное чувство. Мужчина в их доме? Как это непривычно. После того как она помогла матери переехать из дома, в котором родители прожили сорок лет, они стали жить втроем. Она, мать и Энни. Три женщины, представительницы трех разных поколений под одной крышей. Мать и Энни прекрасно ладили друг с другом, она же, со своей стороны, по-прежнему тщетно пыталась найти общий язык с женщиной, с которой была связана узами кровного родства.
Она открыла кухонную дверь и увидела мать. Та, смеясь, о чем-то разговаривала с незнакомым седовласым мужчиной в деловом костюме.
– Шарлотта! – смущенно произнесла Моника, вставая из-за стола.
Неужели она покраснела?
– Это твоя дочь? – спросил незнакомец.
– Да, это Шарлотта. Шарлотта, это Питер Лоусон, мой старый друг.
Старый друг, которого она никогда не встречала раньше?
– Рада познакомиться, – сказала Шарлотта, пожимая ему руку.
– Я тоже. Моника мне много рассказывала о вас, – сказал Лоусон.
Шарлотта удивилась. Мать никогда не рассказывала ей о нем.
– Мы все еще собираемся в магазин, чтобы поработать над лоскутным одеялом для Энни? – спросила она у Моники.
– О господи, забыла тебя предупредить. Мы с Питером поедем посмотреть на дом, который он хотел бы купить, – ответила та.
– Боюсь, в моем распоряжении всего лишь один час, прежде чем я отправлюсь назад в Сан-Франциско, – добавил Лоусон с виноватой улыбкой.
– Так вы живете в Сан-Франциско?
– Временно, – ответил он. – Собираюсь сменить место жительства. Надеюсь, вы не против, если я у вашей матери отниму немного времени? У нее удивительный вкус в том, что касается внутренней отделки домов.
– Откуда вам это известно? – не удержалась от вопроса Шарлотта.
– Шарлотта! – укоризненно произнесла Моника, явно недовольная столь прямолинейным вопросом.
– Я видел, что она сделала с домом моей сестры, – улыбнулся Питер.
– Его сестра Беверли Томас, – пояснила Моника. – Ты ведь помнишь Беверли?
– Да, помню. Я не знала, что ты помогала ей обставлять дом.
– Это было во время твоего отсутствия, – немного резко сказала мать. – Пожалуйста, скажи женщинам, что сегодня я не могу помочь им в шитье. – С этими словами Моника взяла со столика сумочку, но, подойдя к двери, остановилась. – Кстати, сегодня Энни встречается с Эрин Маккарти и ее мужем. Насколько я понимаю, они заинтересованы в усыновлении ребенка.
Сказанное не удивило Шарлотту. У Эрин недавно случился очередной выкидыш, и она сильно переживала по этому поводу.
– Да, еще звонил рабби Циглер. Сказал, что Гольдманы тоже хотели бы договориться о встрече. Я не уверена, захочет ли Энни, чтобы ее ребенок воспитывался в другой вере, но Адам Гольдман – всеми уважаемый адвокат. Я слышала, что он собирается баллотироваться в законодательное собрание штата.
– Вряд ли Энни все-таки решится отдать ребенка, – заявила Шарлотта. – Не знаю даже, следует ли спешить с усыновлением. Может, сначала стоит обсудить, чем мы сможем ей помочь, если она захочет оставить ребенка.
– Не знаю, в чем может заключаться моя помощь, – отмахнулась Моника. – Времени, конечно, мало, но давай поговорим об этом чуть позже. – Она смерила дочь пристальным взглядом. – Кстати, прежде чем ты выйдешь из дома, советую тебе что-то сделать с волосами. С такой прической на работу не ходят.
Сказав это, Моника вышла. Впрочем, Шарлотта пропустила мимо ушей «шпильку» относительно своей прически. Персона Питера Лоусона интересовала ее куда в большей степени. С трудом верилось, что у матери роман с новым мужчиной. В жизни Моники был только один мужчина – отец Шарлотты. Они были вместе с двадцатилетнего возраста. Они так любили друг друга, что каждый легко угадывал мысли другого. По крайней мере, Шарлотте казалось, что мать всегда знает, о чем думает отец.
Что же до того, был ли отец в курсе мыслей матери, Шарлотта подозревала, что здесь все не так просто. По крайней мере, для нее самой мать неизменно оставалась загадкой. Для окружающего мира у Моники Адамс было одно лицо, для узкого круга близких людей – совсем другое. Сегодня на кухне Шарлотта видела именно такое. Женщина, уходившая из дома с блаженной улыбкой девочки-подростка, была Шарлотте незнакома. Она привыкла думать, что уже не дождется от матери сюрпризов, но не тут-то было.
