Юлия Шилова - Согрей меня, или Научи меня прощать
– Надо же, как интересно.
– Получается, что эти шубы еще и лечат. На меня они действуют круче всяких психологов. Иногда я с ними разговариваю. Делюсь с ними чем-нибудь личным.
– С кем ты разговариваешь? – не понял меня Артур.
– С шубами.
– С шубами? – Артур посмотрел на меня подозрительно, точно так же, как смотрят на душевнобольных людей. – И что, они тебе отвечают?
– Они мне действительно отвечают, только это никто, кроме меня, не слышит.
– И часто ты с ними разговариваешь?
– Бывает иногда. Они же как малые дети. Требуют постоянного внимания и заботы. Хуже мужчин, ей-богу. Конечно, их выгуливать надо. Обычно их начинают выгуливать после того, как купят.
– Кого выгуливать? Что-то я не понял…
– Вот бестолковый! – засмеялась я. – Мы же с тобой про шубы разговариваем! Я с некоторыми своими клиентками дружу. Мне вот одна недавно звонит и говорит: снег сегодня очень сильный идет, а шубку все равно так надеть хочется, что невозможно себе отказать. И спрашивает: можно ли дорогую норку надевать в сильный снегопад, не станет ли она от этого хуже? Одним словом, не испортится ли она?
– Ну и как, можно?
– Не то что можно, а даже нужно! Ведь когда-то эти меха были одеждой реальных животных. А они бегали и в снег, и в дождь. И ничего с ними не было. Поэтому я всегда советую своим клиенткам, чтобы они обязательно свои меха выгуливали, причем регулярно.
– Как же ты любишь меха…
– Я их обожаю! У каждой женщины есть свои маленькие слабости.
– И это ты называешь маленькой слабостью? По-моему, это очень даже большая слабость. Создается впечатление, что рассматривать меха – это твое самое излюбленное занятие на свете.
– Точно. Рассматривать меха и копаться в шкафу.
– Это как?
– Я просто обожаю перебирать вещи в шкафах у себя дома. Когда плохое настроение или просто какая-то внутренняя опустошенность, откроешь шкаф, вытащишь оттуда все вещи и начинаешь вешать их по новой. Вот это действительно здорово! На душе становится так легко и хорошо, что даже не передать словами.
– И часто с тобой происходит подобное?
– Шкафы перебирать мне хочется постоянно. Только если я буду этим заниматься с утра до ночи, то когда же я буду работать? Времени, к сожалению, на все не хватает.
– Странная ты.
Артур поставил пустую чашечку из-под кофе, встал и подошел ко мне.
– А как обстоят дела с твоей подругой? – немного с издевкой спросил он.
– Никак.
– Труп не нашелся?
– Нет.
– Странно.
– Что тебе странно?
– Что еще не раскрыто самое громкое преступление века.
– Какое еще преступление века? – как-то нерешительно задала я вопрос и одарила Артура подозрительным взглядом.
– Я думал, что уже задержан какой-нибудь похититель трупов, от которого так сильно страдают московские морги, потому что он тащит любой труп, который плохо лежит. А еще этот воришка не брезгует даже багажниками некоторых машин, в которых хранятся все те же трупы.
– Заткнись!
– Затыкаюсь.
После этих слов Артур взял меня за руку и заглянул в глаза:
– Ты очень красивая.
– Спасибо.
– У тебя необыкновенные глаза. Только…
– Что «только»?
– Они у тебя слишком холодные. Даже можно сказать, что бесчувственные.
– Я должна принять эти слова как комплимент?
– Ты должна над этим задуматься. В твоих глазах заметна твоя уверенность в себе и даже какая-то жестокость. Ты действительно очень красивая, но у тебя слишком холодная красота.
– Ты намекаешь на то, что я холодная женщина? Я никогда не обращаю внимания на субъективные мнения.
– А субъект – это я?
– В данном случае – ты. Меня никогда не сможет задеть мнение одного субъекта.
– Ты хочешь сказать, что тебя может задеть только мнение целого народа?
– Я хочу сказать, что меня вообще не сможет задеть чужое мнение. Для меня намного важнее мое собственное.
– Понятно.
– Что тебе понятно?
– Понятно то, что ты относишься к типу женщин, которые слышат и видят только себя.
– Опять же это сугубо субъективное мнение. – В моем голосе послышался вызов. – Просто я живу так, как считаю нужным, и делаю то, что считаю нужным. Я знаю, что мне это удается. Я научилась руководить своей судьбой, но мне было совсем нелегко достичь желаемой цели.
– А разве можно руководить судьбой?
– Можно.
– Не знал. Я всегда был убежден в обратном – в том, что всеми нами руководит судьба. И еще: то, что она нам уготовила, всегда неизбежно.
– Мне никогда не нравились фаталисты. Я не могу плыть по течению. Мне это как-то не по душе. Я сама знаю, в какую сторону мне лучше всего повернуть, где лучше всего приостановиться и когда лучше рвануть вперед.
– И все же ты самая красивая и уверенная в себе девушка, которую я когда-либо видел.
– Значит, тебя привлекают уверенные в себе девушки?
– Как раз нет. Ты являешься исключением из правил.
– Надо же! Своими словами ты оказал мне большую честь, – сказала я язвительно и почувствовала, как ладонь Артура легла мне на шею.
Его пальцы были теплыми и приятными, и я ощутила, как сильно и трепетно забилось мое сердце.
– Ты вся дрожишь. – Артур наклонился и коснулся губами моего уха.
– Это нервы, – ответила я шепотом.
– Почему ты нервничаешь?
– Потому что в последнее время слишком много всего произошло…
– А ты постарайся ни о чем не думать.
– Я попробую.
Скинув с себя шубу на пол, я стала быстро расстегивать пуговицы на кофте. Но вместо того чтобы приступить к решительным действиям, Артур посмотрел на упавшую шубу и растерянно спросил:
– Может, ее поднять?
– Зачем? – спросила я крайне возбужденно и тяжело дыша.
– Она же очень дорогая…
– Да и черт с ней!
– Ты думаешь?
– Я в этом просто уверена!
– Тебе виднее.
После своих последних слов Артур поцеловал меня в губы, и я ощутила на своих бедрах до безумия приятные скользящие прикосновения. Я и сама не знаю, как так вышло, но уже через несколько секунд мы лежали прямо на шубе, осыпая друг друга страстными поцелуями и сплетясь в жарких объятиях. Слегка приподняв голову, я отчаянно улыбнулась и прошептала:
– А теперь у меня какие глаза? Тоже холодные?
– Теперь нет. В них такая чудовищная страсть…
– Так утоли же ее быстрее!
Артур оказался на редкость умелым, ласковым и нежным любовником, думающим в первую очередь не о себе, а о том, как доставить истинное удовольствие женщине. Он отнесся ко мне очень бережно. Так бережно ко мне не относился ни один из моих бывших мужчин. Я чувствовала себя самой желанной, самой красивой и самой сексуальной женщиной на свете. Он ласкал меня осторожно, словно боялся, что его пальцы могут причинить мне боль. Так осторожно, будто мое тело представляло собой какой-то неимоверно дорогой слиток, от прикосновений к которому чересчур дрожат руки и темнеет в глазах.
