Сюзанна Брокманн - Запрет на любовь. Книга 2. Второе дыхание
Нет! Хейли жива, а он не станет звонить Алиссе.
Потому что, если он позвонит, она может прийти. А если она придет, они неизбежно окажутся в постели.
А Сэм не собирается с ней спать. Он принял это решение сегодня, когда Алисса объясняла ему разницу между «люблю» и «хочу». Он тогда совершенно ясно увидел, что секс – как бы ни мечтал о нем Сэм – только окончательно запутает их отношения.
«Их отношения». Он слабо улыбнулся в потолок. Конечно, положение у него – хуже некуда, но есть и польза.
Нравится это Алиссе Локке или нет, но у них опять есть отношения.
Страшно замороченные, далекие от нормальных, но все-таки отношения.
Хотя пока совершенно непонятно, как впишутся в них Мэри-Лу, и Хейли, и даже Макс Багат, ну и наплевать.
Сэм твердо решил вылепить из этого уродливого и бесформенного куска глины что-нибудь прекрасное. Что-нибудь честное. И цельное. И настоящее.
Что-нибудь похожее на отношения между Уолтом и Дот.
А ведь начинались они почти так же сложно.
Нет, все-таки не так. Потому что у Уолта и Дот хватило ума не вмешивать в свои отношения секс, до тех пор пока они не обрели абсолютную уверенность в том, что любят друг друга.
Сэм опять взглянул на телефон. Не делай этого, придурок! Не звони ей.
Конечно, далеко не факт, что после этого звонка Алисса непременно окажется в его постели. Наверное, с его стороны чересчур самоуверенно рассчитывать на это.
Она ведь может сказать «нет». Она наверняка скажет «нет».
Но потом, закрыв глаза, Сэм вспомнил, как Алисса целовала его в темном коридоре супермаркета. Видит бог, она просто пылала у него в руках. В какой-то момент ему даже показалось, что она близка к оргазму. Просто оттого, что он так тесно прижал ее к себе!
Да он и сам чуть было… Ну, это-то понятно: он уже почти год, что называется, «на просушке».
Сэм задумчиво прищурился. А вдруг и она…
Нет, он же видел, как она целуется с Максом. С ублюдком.
Тогда, может, Макс, в конце концов, не так уж и хорош в постели?
От этой мысли у Сэма значительно улучшилось настроение, хотя сна по-прежнему не было ни в одном глазу. Но все-таки думать о том, что у Макса не стоит, гораздо приятнее, чем о том, как сгорел Донни, или о том, что Мэри-Лу и Хейли лежат где-то в багажнике.
Но еще приятнее, чем об импотенции Макса, думать, что Алисса, возможно, так же соскучилась по Сэму, как и он – по ней, и не только потому, что секс был очень хорош, а потому что ей нужен он сам.
И в этом случае, если он позвонит, она скажет «да».
Значит, звонить нельзя. Потому что, если она скажет «да», то, следуя своему плану, Сэм должен будет сказать «нет». А это слово всегда трудно ему давалось. Особенно, если дело касалось Алиссы Локке и секса.
Вдруг он услышал, как за стенкой зазвонил ее мобильный телефон, и сел в кровати.
Кто ей звонит? Джулз? Макс?
В любом случае это значит, что появились какие-то новости.
Он слышал звук ее голоса за стеной, но, как ни старался, не мог разобрать слов. Может, потому что слишком громко стучало сердце.
Пожалуйста, Господи, пусть она сейчас распахнет его дверь, влетит в комнату и скажет, что в багажнике были вовсе не Мэри-Лу и Хейли.
Разговор за стеной прекратился. Сэм слышал, как там зажурчала вода, как в туалете спустили воду.
Потом молчание.
А потом совсем тихий стук в дверь.
Господи, нет!
Совсем не так стучат, когда собираются сообщить хорошие новости.
Пожалуйста, Господи…
– Окончательно еще ничего неизвестно, – пробормотала Алисса, едва он открыл дверь. – Джулз объяснил, что опознание по зубным картам провести очень трудно, потому что… Пожар, наверное, был очень сильным.
Сэм кивнул, молча глядя на нее.
В отличие от него, Алисса захватила из дома какие-то вещи, и ей было во что переодеться. Но, наверное, она спала голая или в чересчур откровенной рубашке, потому что сейчас опять натянула на себя джинсы и мешковатую рубашку. И, кажется, успела умыться, перед тем как прийти к нему: волосы спереди влажные, а глаза все равно красные, будто она плакала.
Алисса посмотрела на него, и у нее опять выступили слезы. Она зажала рот рукой и – невероятно! – все равно разревелась.
Но ведь она же сказала, что окончательно еще ничего не известно?
– Что сказал Джулз? – спросил Сэм, уже зная, что она ответит. Рядом с машиной найдены права Мэри-Лу или еще что-нибудь, позволяющее точно установить личность.
– Прости, – всхлипнула Алисса и уткнулась ему в грудь. И это та самая железная Алисса Локке, которая так боится проявить малейшую слабость?
Они стояли, крепко вцепившись друг в друга. Боже, дай ему силы выдержать все, что предстоит!
– Пожалуйста, Лис, говори.
Она подняла к нему заплаканное лицо:
– Их застрелили из короткоствольного автомата с очень близкого расстояния, как и Джанин.
И это все? Все плохие новости?
От невероятного облегчения у Сэма закружилась голова.
– Мне очень жаль, – прошептала Алисса, еще теснее прижимаясь к нему.
Как же здорово вот так обнимать ее, и, конечно, он просто потрясен тем, что она расплакалась, но…
– Ты же знаешь, что, когда стреляют из короткоствольных автоматов, идентифицировать оружие практически невозможно. Поэтому их и любят использовать киллеры. И знаешь, сколько таких автоматов в одной только Флориде?
Алисса удивленно посмотрела на него:
– Ты все еще веришь, что это не они?
– Изо всех сил стараюсь верить. Я так боюсь, что это они, но… То, что ты сейчас рассказала – это, конечно, не хорошие новости, но и не настолько плохие, чтобы я перестал надеяться.
До чего же она красивая, даже с мокрым лицом и заплаканными глазами! Как мог он когда-то считать ее холодной и бесчувственной?
– А ты перестала верить, что они живы, как только узнала о найденных телах, да? – спросил Сэм как можно мягче.
Алисса кивнула и опять заплакала:
– Прости.
– Нет. Не за что. Не извиняйся. – Он постарался пальцем вытереть ее щеки, но это оказалось невозможным, потому что слезы все продолжали катиться. Удивительно, что она даже не пыталась их скрыть. – Просто я… я не хочу верить. Наверное, я чересчур уж оптимист, но…
– С людьми происходят несчастья, – серьезно проговорила она, глядя ему прямо в глаза. – Это – часть жизни. И мне кажется, что правильнее ждать, что, когда… с неба упадет кирпич, он свалится именно тебе на голову. Иначе будешь не готов.
Вот так: не «если упадет», а «когда упадет». Ох, и тяжело же ей живется, если за каждым углом она готова встретиться с болью и горем.
Тогда, действительно, чтобы выжить, надо готовиться к худшему. И даже прятаться от всего хорошего – от любви, например. Ведь если ты никого не любишь, то никого и не потеряешь.
