Ольга Хмельницкая - Маленькая женская хитрость
— Да, мама покупает его у подруги-распространительницы, которая занимается сетевым маркетингом. Насколько я знаю, порошок этот никаких особых свойств не имеет, маме просто жаль подругу, но после стирки квартиру приходится пару часов проветривать, воняет просто жутко, какой-то лавандой, что ли.
— Вот-вот. Через несколько дней я столкнулась в коридоре с Валентиной Ивановной. Я прошла совсем близко от нее. Порошок был тот же, что и у тебя. Потом я стала наблюдать, присматриваться и принюхиваться. Порошок мог быть простым совпадением, но у вас оказались еще и одинаковые номера на сумках. Это смешно, но компания «Самсонит», сумочки от которой вы предпочитаете с мамой носить на работу, надеясь, что они выглядят достаточно скромно, цепляет на каждую сумку стальную табличку с номерком. Видал?
— Видал, что табличка есть, но номер не читал. Он длинный, — пропыхтел Борщ, лениво переваливаясь на спину. У него были широкие плечи, в расстегнутом вороте клетчатой рубашки виднелась крепкая шея. Весь он был подтянутый, мускулистый, жесткий и при этом какой-то по-домашнему уютный.
— А я вот не поленилась и рассмотрела. Номера одинаковые — эти сумки были куплены вместе, комплектом, — мужская и женская. Видно было, что их купили парой, а потом разделили. Это уже совпадением быть не могло.
— Да, признаюсь, «Самсонит» тогда проводил акцию «две сумки по цене одной», но я никогда не думал, что можно заметить такую мелочь, — Борщ снова перевернулся на живот и засмеялся.
— Нельзя. Я специально присматривалась. Кроме того, уже почти шесть лет не умолкают пересуды по поводу того, что ты не тот, за кого себя выдаешь. С самого того момента, как ты у нас появился. Я тогда, кстати, только поступила в аспирантуру.
Александр поморщился. Назойливое внимание сотрудников, шушуканье, закатывание глаз, настойчивые расспросы, невероятные слухи, не однажды обшаренная сумка успели ему порядком надоесть. А тут еще и Аля обнаружила, что он сын Кавериной. А раз так, то до разгадки ей оставалось сделать всего один шаг.
— Какое кому дело, кто я, — пробормотал Борщ, раздражаясь и желая закрыть эту тему. — Документы у меня в порядке, высшее образование есть, так что я имею полное право работать там, где я хочу. Хотя бы и в НИИ географии. Может, я всю жизнь мечтал рисовать карты далеких островов?
— Да ладно тебе, Сань. Я восхищена, что ты так любишь свою мать, что готов сидеть в этих наших казематах без ремонта по восемь часов в день, лишь бы подстраховать ее в случае… В случае чего, кстати?
— Милая моя, — мягко ответил Борщ, — это точно не имеет отношения ни к тебе, ни к Лильке, ни к Тигринскому и его координатам. Это даже к Полканавт отношения не имеет. Поэтому давай отделим мух от котлет и не будем обсуждать все вопросы сразу. Ладно?
— Ладно, — согласилась Аля, прижалась к Барщевскому и с наслаждением втянула носом воздух, а потом лукаво посмотрела на него.
«Ну вот еще…» — расстроился Барщевский.
— Ну и что? — сказал он вслух. — Я сутки не был в душе, я, надрываясь, тащил от магазина до машины восемь упаковок «Вискаса», я дрался с Тигринским, потом пил с ним водку, а затем спускался с десятого этажа на девятый по простыне, рылся в грязи в поисках ключа, а также поднимал на третий этаж коллегу, которая прикидывалась спящей. Неудивительно, что результат ужасен и от меня сильно несет потом.
— Что ты, Санек. Результат просто замечательный. Это ж запах мужества, решительности и сме…
Но Борщ, который наконец улыбнулся, подвинулся к ней, обнял и не дал закончить тираду.
— Наталья Куницына, сдайте мочу и белье, вас сегодня после обеда выписывают. Конечно, если анализы будут хорошие, — строго сказала медсестра. Это была не Ульяна, а другая женщина — дама средних лет с короткой стрижкой и худыми загорелыми руками.
Наташа вышла в коридор. Прямо на нее быстро шли озабоченный Виталий Викторович и мужчина в милицейской форме.
— Надо же… Кто же его так? И чем? Какой-то тяжелый тупой предмет, — говорил Виталий Викторович. Милиционер держал под мышкой газету «Совершенно секретно», но никак не мог со вчерашнего дня найти свободную минутку, чтобы ее прочитать, и это его жутко злило и нервировало.
— Мы уже все выяснили. Мотивом стала ревность, — мрачно сказал милиционер, перекладывая газету в другую руку. — Дама бальзаковского возраста, молодой любовник, старый, но еще вполне боеспособный муж, не вовремя вернувшийся с дачи… Все ясно…
— Кстати, вы не поверите, — перебил милиционера Виталий Викторович, — но у меня тут в отделении целых пять пациентов из одной и той же организации. У нас лежат Эмма Никитична Полканавт и Алиса Андреевна Невская — с отравлением неизвестно чем, вчера к одной из них приходил, кстати, ваш коллега, но сказал, что вопросом пищевых отравлений на банкете занимается не милиция, а санэпидстанция. Кроме того, в морге лежит труп девушки, скончавшейся ночью в реанимации, который мы не можем выдать родственникам для похорон, так как не знаем, чем именно человек отравился перед тем, как скончаться, в пятой палате у нас лежит ответственный секретарь того же самого НИИ Наташа Куницына с переломами ребер и многочисленными синяками и профессор Игорь Григорьевич Стручков с ранениями гениталий и ушибами внутренних органов. И что вы на все это скажете? Странно как-то это все! С чего бы это они все сразу к нам направились? Какая-то в этом есть нездоровая кучность.
— Как интересно, — задумчиво протянул милиционер. — Вот вы в больнице считаете, что если напал мор, то это обязательно злой умысел. А я вам как представитель правоохранительных органов могу сказать, что мор вообще редко бывает единичным, чаще всего первый случай запускает сложную цепную реакцию с непредсказуемым финалом. Кстати, будем знакомы. Меня зовут капитан Ватрушкин.
— А я Виталий Викторович Медведев. Очень приятно, — отозвался врач, глядя на стоящую у двери палаты Наташу Куницыну, которая увидела накрытое простыней тело и ойкнула. Из соседней палаты медленно выплыла Полканавт и тоже уставилась на холмик на каталке.
— Нет, это безобразие надо заканчивать. Пялятся, как будто это цирк какой-то… — проворчал практикант, проследив взгляд доктора в сторону Наташи, и повез каталку в морг.
— Виталий Викторович, пациентка пропала! Невская! — взволнованно закричала врачу медсестра. — Она не ночевала в палате, все вещи на месте, а самой — нету.
— Вот видите, еще и пациентка пропала, — проворчал Виталий Викторович. — Вы, капитан Ватрушкин, все же разобрались бы, что там происходит, в этом НИИ.
— Он стоял прямо за дверью и смотрел на меня, — говорила Аля, запивая мармелад крепким чаем с лимоном. — Я просто физически ощущала этот взгляд. В палате больше никого не было, и если бы он вошел и закрыл дверь, то никто бы ничего не услышал. Очень, очень страшно было. Мне повезло, что моя палата была на первом этаже и окно удалось открыть.
