Салли Стюард - Всему вопреки
И Ребекка неохотно вышла из зала вместе с Джейком. Или, по крайней мере, в обществе Джейка. Она как-то сомневалась, что для этого человека существует слово «вместе».
На пороге она в последний раз обернулась, чтобы посмотреть, не появились ли в зале Мэри и ее седовласый друг.
Дверь кабинета все так же была наглухо закрыта.
Глава 12
21 октября 1969 года,
Эджуотер, штат Техас
В дверь постучали.
Блюдо для сластей, которое протирала Мэри, выскользнуло из ее пальцев и со звоном разлетелось на мелкие осколки.
Мэри выругала себя за глупость. Бен ведь обещал ей, что он обо всем позаботится!
«Да, как твоя мать обещала, что отец вернется из больницы. Как на его похоронах она обещала, что никогда тебя не покинет».
Как будто кто-то властен над опасностями и бедами этого мира…
С неистово бьющимся сердцем Мэри бросилась к двери. Пусть это будет сосед, молилась она на бегу, пусть это будут школьницы, торгующие благотворительным печеньем, или даже страховой агент…
На крылечке дома стояли Чарльз и другой полицейский, сержант Клайд Хартман. Фуражки они держали в руках. Широкое веснушчатое лицо Клайда исказилось от отчаяния, глаза подозрительно блестели, губы были крепко сжаты, словно он боялся что-то сказать раньше времени. Чарльз тоже был подобающе сдержан и мрачен, только глаза горели злобой и… чем-то еще? Неужели торжеством?
Все поплыло вокруг, и Мэри, не в силах дышать, судорожно ухватилась за горло.
— Бен… — хрипло выдавила она, и в этом коротеньком слове была неистовая мольба.
— Мне очень жаль, Мэри, — пробормотал Клайд. — Произошла перестрелка…
— Нет! — в отчаянии она замотала головой.
— Я пытался спасти его, — подобающим тоном вставил Чарльз, — но не успел. Он умер мгновенно.
Непроглядный мрак, пульсируя, подступил к Мэри, чтоб укрыть ее с головой и надежно спрятать от этой чудовищной лжи.
Чьи-то сильные руки подхватили ее, удержали на самом пороге беспамятства. Это Бен. Бен никогда не даст ей упасть. Он ведь обещал, что все будет хорошо.
И тут в ноздри ей ударил приторный запах одеколона, с которым смешивался другой — липкий, удушливый, затхлый запах смерти.
Нет, это вовсе не Бен.
— У нее обморок! — донесся из невообразимой дали чей-то встревоженный голос.
Кто это говорит, мельком подумала Мэри, и у кого там обморок… А приветливый мрак все манил ее, все сулил покой…
— Ничего, она скоро придет в себя. Отвезу-ка я ее к доктору на всякий случай — пускай даст успокоительное. Бен хотел бы, чтобы я позаботился о ней.
К доктору. Бена ранили, но они едут к доктору. Все будет хорошо.
И Мэри покорно соскользнула в непроглядный, манящий мрак беспамятства.
Боль.
Жгучая, нестерпимая боль вырвала Мэри из спасительной темноты. Кто-то стонал. Бен!
Она попыталась сесть, посмотреть, кто это стонет, спросить у доктора, что с Беном, но чьи-то сильные руки грубо удержали ее. От них пахло приторным одеколоном и затхлым привкусом смерти.
Чарльз.
Раздраженный женский голос:
— Лежи смирно, а то будет хуже!
— Кто вы? Где мой муж?
Мэри осознала, что лежит навзничь на столе. Круглая лампа, свисавшая с потолка, слепила глаза. Мэри дернулась, пытаясь встать, понять, где она находится, кто эта женщина, и убежать от Чарльза. От этого движения боль между ног только усилилась, и женщину охватил ужас.
— Что происходит? Пустите! Я хочу встать!
— Держи ее как следует, а то ничего не выйдет.
— А ты ее усыпи, — послышался голос Чарльза.
Невидимая женщина презрительно фыркнула.
— Если тебе нужен наркоз, ступай в больницу и попроси, чтоб они сами сделали аборт. Ха!
Аборт?!
Это невозможно! Ей опять снится страшный сон!
Комната всколыхнулась, и лампа над головой завертелась, точно захмелевшее солнце. Снова Мэри падала в черноту забытья, где все было хорошо, где Бен еще жив и…
Нет! Ей нельзя терять сознание, она должна удержаться, остаться здесь, в кошмаре, творящемся наяву… Чтобы спасти своего ребенка!..
— Ради Бога, не делайте этого! — взмолилась Мэри, обращаясь к неведомой женщине. — Мой муж…
Она смолкла, не в силах произнести этих страшных слов, не в силах признать, что это правда.
— Бен мертв, — безжалостно закончил за нее Чарльз, дохнув в лицо Мэри едкой вонью гниющих зубов.
Слезы закипели в ее глазах, к горлу подступили рыдания.
— А ведь я предупреждал, что случится, если ты распустишь язык, — продолжал он. — Теперь лежи смирно, если жизнь тебе дорога, и поскорее покончим с этим.
Чарльз убил Бена, потому что тот все знал. Бен погиб, потому что Мэри обо всем ему рассказала.
Ее накрыла с головой волна ужаса, его ледяные щупальца стиснули сердце, проникая в самую глубину, навсегда поселяя в нем боль и мрак.
Мэри вспомнила о новой жизни, которая зреет в ее утробе. Дитя Бена… или…
На миг, всего лишь на краткий миг женщина подумала: а что, если успокоиться, подчиниться Чарльзу, избавиться от ребенка, зачатого не в любви, а в грязи и боли?
Но это длилось только миг. Как сказал Бен — неважно, кто посеял семя. Это ее ребенок. Ее и Бена. И она уже всем сердцем любит это не рожденное пока дитя.
И всем сердцем ненавидит Чарльза.
Эта ненависть придала Мэри сил, чтобы спасти своего ребенка. Она сглотнула твердый комок и глубоко, судорожно вдохнула.
— Ты прав. — Ледяной, неестественно спокойный голос принадлежал, казалось, незнакомке — Мэри с трудом верилось, что она способна говорить так. — Не хочу я ребенка, который может вырасти таким, как ты. Я не буду сопротивляться, если только ты уйдешь. Не хочу, чтобы ты… чтобы ты смотрел на меня.
Чарльз захохотал.
— Как будто я уже не видел всех твоих прелестей! Поздновато стесняться, куколка.
Мэри изо всех сил сжала колени, не обращая внимания на острую боль между ног.
— Выйди в другую комнату, — приказал женский голос. — В таком деле женщина имеет право требовать, чтобы на нее не глазели.
Чарльз немного помолчал.
— Ты, надеюсь, знаешь, что будет, если не сделаешь все, как надо?
— Знаю, — голос прозвучал пусто и безнадежно.
— Вот и ладненько. Делай что хочешь, только побыстрее.
Удалявшиеся шаги Чарльза отдавались в воспаленном мозгу Мэри болезненным эхом. Наконец он захлопнул дверь, и вместе с ним из комнаты исчез тошнотворный запах смерти.
— Можно, я на минутку сяду? — жалобно спросила она. — Меня, кажется, сейчас стошнит.
Женщина вздохнула.
— Хорошо. Погоди, сейчас выну расширитель.
