Кей Хупер - Знакомство по объявлению
А Пеппер, действуя наугад, благодаря инстинкту, или интуиции, или слепому везению, наткнулась именно на те приемы, которые заставили его слегка опустить щит. Пеппер бросила ему вызов, и с безоглядностью, в которой Тор не уступал ей, он принял этот вызов. Очевидно, вначале это его интриговало и забавляло. Охота. Но охота быстро приобрела неожиданный размах и накал, захлестнув их обоих с головой, и они стали сами пленниками своей игры.
Он был одинокий мужчина сам по себе. Его экономка, проработав у него пять лет, оставалась ему совершенно чужой, а дом, в котором он жил не первый год, не нес на себе отпечатков его присутствия. Вся его жизнь была размеренной, выстроенной по его правилам. Единственное, что привязывало его к этому дому, вызывая у него чувство нежности, был Люцифер, которого Тор любил, который любил Тора, и только Тора.
Пожалуй, Люцифер положил начало крушению его правил. Он нанес первый удар, отколов от щита кусок. А потом в жизнь Тора вплыла Пеппер в компании доберманши, страдающей жестоким неврозом, чихуахуа, натренированного нападать. Пеппер, со своими эксцентричными привычками и головоломкой… Она бодро принялась разрушать его щит, ни на минуту не понимая, что он, Тор, бежит вовсе не от нее, а от зловещих образов, поселившихся в его мыслях с детства.
Резкие и краткие до грубости прощания… Отсутствие, окрашенное страхом… Отчаянная тревога… И, наконец, тот образ, который более всего мог терзать такого, как Тор:
женщина во вдовьем трауре, безутешно рыдающая в темной комнате.
Заложники судьбы… Он сам был заложником чьей-то судьбы, но больше им не будет, не будет, не будет!
— Дьявол! — воскликнула Пеппер и вздрогнула от собственного голоса.
Оглядевшись, Пеппер поняла, что, пока она предавалась своим размышлениям, день вступил в свои права.
Собаки притихли, подняли головы и пожирали ее нетерпеливыми взглядами, озарившимися надеждой на скорую прогулку.
«Они проголодались, — подумала Пеппер. — Пора завтракать».
Послышался рокот «Фольксвагена». С радостным лаем собаки бросились приветствовать Джин.
Пеппер, не двигаясь с места, тихо произносила одно за другим всевозможные ругательства на разных языках, осевшие в памяти за несколько лет ее кочевой жизни. Черт его побери! Как его убедить, что он и сам теперь у нее в заложниках и эта роль уготована ему навсегда? С другой стороны, судя по его прощальным объятиям, он чувствовал: она попала к нему в заложницы, и, возможно, сам не понимал, нужно ли ему это.
— Уехал? — с порога спросила Джин.
— Да. Как будто в Венесуэлу, — ответила Пеппер, встречаясь с ней взглядом.
Джин слегка кивнула, с сочувствием посмотрев на девушку.
— Обычно он отсутствует всего несколько дней, — ободряюще сказала она.
— Да, — рассеянно отозвалась Пеппер.
Пеппер не стала задавать вопросов, что-то говорить, уверенная, что экономка все поймет без слов.
Она услышит историю Тора от самого Тора. И ни от кого другого. Точка.
— Я сейчас приготовлю завтрак и накормлю собак, — объявила Джин.
Пеппер потрясла головой.
— Я не хочу есть, — сказала она.
— Ты должна есть, — возразила Джин.
Заметив в ее взгляде материнскую заботу, Пеппер не смогла сдержать улыбки:
— Хорошо, я только схожу наверх, оденусь.
Прошел день, и другой, и третий. Днем Пеппер обслуживала четвероногих клиентов, принимала участие в экспериментах Джин с «заморской» кулинарией, заботилась о жеребце Тора и своих животных.
Плохо становилось по ночам. В первый вечер Джин вызвалась остаться подольше, но Пеппер знала, что дома добрую женщину ждет муж, и отказалась от ее компании. Многие из друзей Пеппер с удовольствием погостили бы у нее, но эту возможность она даже не рассматривала.
Она ждала в одиночестве — смотрела телевизор, вязала, читала, лишь бы убить время. После трех ночей почти непрерывного вязания с одновременным просмотром всех подряд телевизионных передач она закончила вязать плед, который равнодушно кинула на кресло.
В эти ночи ее мучил не страх. Она терзалась неопределенностью. В конце концов, она не могла наверняка знать, что именно теперь Тор находится в опасности. Знать это было невозможно. Однако она это знала. Правда, неопределенность, сомнения и тревоги были связаны не столько с опасностью для Тора, сколько с его правилами и взглядами.
Разве она смела переубеждать Тора, уговаривать его принять на себя обязательства, отказавшись от заведенных им правил? Она видела, что делает страх с человеком, как он ранит душу, разъедает мысли. Она вполне понимала его логику. Тем не менее она была уверена, что он ошибался. Более того, она считала это очевидным. Чтобы это понять, не требовалось особой мудрости.
Тем более что она его любила.
В отсутствие Тора Пеппер имела и использовала возможность собраться с мыслями, проанализировать свои чувства и оценить их как можно беспристрастнее. После нескольких дней раздумий она пришла к выводу: его правила были неразумны на самом деле, а не потому, что являлись препятствием ее любви, ее желанию разделить с ним его жизнь. Она сознавала, что он сам себя обманывает, обкрадывает, невольно обманывая других. И она приготовилась доказать ему это во что бы то ни стало.
На исходе пятых суток своего одиночества Пеппер досматривала весьма невыразительный боевик, свернувшись клубочком на диване в маленькой гостиной. Вдруг за окном раздался долгожданный знакомый звук подъезжающего «Корвета».
Когда собаки ринулись к входной двери, Пеппер медленно Приподнялась, потянулась за пультом и выключила телевизор. Она нервозным движением оправила на себе голубой халат и застыла, запретив себе выбегать навстречу. Боже, она, такая бесстрашная, боялась до сумасшествия! В эти дни у нее было время все обдумать. Не исключено, что Тор также имел эту возможность. Кто знает, какие выводы сделал он?
Итак, она сидела, не двигаясь с места, чувствуя, как удары сердца отдаются у нее во всем теле. Ее волнение безмерно усилилось, когда она услышала голос Тора, отвечавшего на приветствия восторженно лаявших собак.
Пеппер очнулась, лишь когда Тор обратился к ней с порога:
— Два гостя из трех меня встретили. Что ж, это хороший процент.
Пеппер медленно встала. Созерцая его, она утоляла жажду, накопившуюся в ее теле. Тор был одет так же, как в день отъезда. Он скинул куртку, уронив ее на кресло, и остался во фланелевой рубашке и джинсах. Вид у него был усталый.
«Слава богу, вернулся цел и невредим», — подумала Пеппер, как прежде, наверное, думала ее мать.
Она сделала шаг в его сторону.
Но когда он вошел в комнату, на свет, когда Пеппер увидела его взгляд, она замерла. Взгляд Тора не сулил ей ничего хорошего, в нем Пеппер прочитала надвигающуюся разлуку. Поэтому Пеппер предпочла отреагировать на его ироничное замечание.
Итак, Пеппер ответила вполне беспечно:
— Я не думала, что тебе нужна женщина, выбегающая навстречу.
— А ты что за женщина, Пеппер? У тебя вообще нет любопытства? Не задашь мне никаких вопросов?
— У меня есть любопытство, и я готова задать тебе вопросы. И задам, если ты будешь готов на них отвечать. Ты готов, Тор?
— Да.
Он подошел к окну. Пеппер невольно залюбовалась его четким профилем на фоне почерневшего стекла — за окном было темно. Пеппер присела на краешек дивана, не сводя с него глаз. Она глубоко вздохнула, спрашивая себя, подтвердятся ли ее догадки.
— В таком случае скажи, где ты работаешь, — кратко попросила она.
Он улыбнулся:
— Вопрос по существу. Ты попала в яблочко. В этом ты вся.
— Скажи мне, Тор.
— Я партнер в одной маленькой компании, — спокойно ответил он. — Мы специализируемся на тушении пожаров. Занимаемся сложными случаями нефтяных и химических возгораний, с которыми не могут справиться обычные пожарные, не имеющие специальной подготовки и оснащения. Мы летаем по миру в отдаленные его уголки, во все города и тушим пожары. Иногда нам приходится иметь дело с поджогами, иногда работу осложняют какие-нибудь повстанцы, выбравшие близлежащую местность для своих столкновений с правительством. Случается, само правительство чинит нам препятствия.
— И поэтому ты… написал свои правила? — спросила Пеппер, хотя теперь у нее не оставалось сомнений.
— Эту компанию основал мой отец со своим партнером.
В голосе Тора почувствовалось напряжение. Пеппер затаила дыхание от волнения.
— Моя мать очень любила отца. Когда я достаточно подрос, чтобы это понять, на самом деле понять, я понял, как она страдает. Ей приходилось прощаться с ним снова и снова, и каждый раз она знала, что это прощание может быть последним. Это состарило ее раньше времени.
— А твой отец?
— Папа? — Тор мечтательно улыбнулся. — Он любил ее. Но его работа, хм… это въедается в кровь. Опасность, вызов, ситуация, в которой ты можешь испытать свои силы и победить. Риск. Одно время он пытался заняться кабинетной работой — ради нее. Но ему не удалось себя изменить.
