Генри Денкер - Голливудский мустанг
Просторная, красивая, светлая квартира Дейзи все же чем-то напоминала тюремную камеру. Сначала Джок решил, что она действует так только на него. Но позже он уловил капризное, неустойчивое настроение девушки, о котором предупреждал Марти, и понял, что Дейзи была уже не такой, как в первый вечер. Джок заподозрил, что квартира угнетает, сковывает, закрепощает и ее тоже.
Они стали выезжать из Лос-Анджелеса. По дороге к Дейзи он обычно останавливался, чтобы купить еду для пикника — сыр, вино, фрукты, затем заезжал за девушкой, и они ехали или на север вдоль океана, или на юг в сторону Ла Джоллы и Палм-Спрингс. Там они находили какой-нибудь безлюдный пляж или лужайку на вершине холма. И только тогда Дейзи оживала, дышала свободно, без напряжения. Она становилась девушкой с того пляжа. Джок наконец понял: дело не в квартире, а в городе, студиях, бремени кинобизнеса, от которого она бежала.
Оставшись вдвоем, без посторонних, они могли говорить о сценарии, об отдельных эпизодах, о фразах из диалогов, смущавших, настораживавших Дейзи, остававшихся непонятными ей. Мягко, деликатно он подсказывал Дейзи, как надо произносить те или иные реплики. Этот этап работы раздражал большинство актрис. Он медленно раскрывал перед ней характер героини, суть сюжета, ее отношения с Линком — персонажем Престона Карра. Они говорили, обсуждали детали; Дейзи даже спорила. Раньше ей не хватало на это уверенности в себе.
В те моменты, когда Джок и Дейзи откладывали сценарий в сторону, они смеялись, ели, пили. Джок пытался проникнуть в ее прошлое, надеясь, как все доморощенные психоаналитики, что ему удастся отыскать тот единственный факт, рану или шрам, которые сделали Дейзи такой, какой она была сейчас. Конечно, этого не произошло. Но он продолжал надеяться, пытаться.
Джок знал одно: наконец она чувствовала себя с ним легко, раскованно. Ее руки, которые в тот первый день были ледяными, теперь потеплели. Тело освободилось от напряжения. Девушка дышала свободнее, глубже, чем в начале их знакомства, и не находилась постоянно на грани паники. Сейчас ее незащищенность проявлялась только в двух моментах.
Иногда, без видимых причин, она хватала его за руку и держалась за нее, точно маленькая девочка — за руку отца. Это происходило, когда актриса слушала его объяснения, касающиеся сцены, или когда они ехали, или когда она просто смотрела на океан. Затем смущенно отпускала руку Джока.
Другой симптом напряжения был более непосредственно связан со сценарием и фильмом. Слушая Джока, Дейзи впадала в долгую задумчивость. И вдруг предлагала ракурс, реплику или движение, успешно апробированные в предыдущей картине.
Так часто поступали актеры и актрисы, сомневающиеся в своем таланте. Джок уже сталкивался с этим раньше — особенно часто подобное случалось с комиками, впервые игравшими в спектакле и не слышавшими столько зрительского смеха, сколько им удавалось вызывать его в ночных клубах Лас-Вегаса. Если патриотизм — последнее прибежище подлецов, то развязность — первое прибежище испуганного комика или актера. Желание спрятаться за личное старое клише иногда становится непреодолимым. Спасти от этого может только вера в режиссера.
Именно это происходило с Дейзи. Но, поскольку Джок хорошо изучил этот синдром, каждый раз, когда она предлагала использовать прежнюю реплику, знакомый ракурс или ретроспекцию, он мягко и осторожно объяснял:
— Дейзи, Дейзи, нет. Прежде всего мы все — ты, я, Престон Карр — стремимся уйти от всех клише в кинопроизводстве. То, что какой-то прием принес успех в прошлом, уже достаточная причина для отказа от него в этой картине. Мы собираемся снять самый нестандартный вестерн всех времен! Сделать тебя трогательно романтичной, совсем непохожей на прежнюю Дейзи Доннелл!
Вспомни, что я сказал тебе в первый вечер. Ничего не бойся. Доверься мне. Верь в меня хотя бы вдвое слабее, чем я верю в тебя, и ты сыграешь великолепно!
В подобные минуты она брала его руку, прижимала ее к своему кашемировому свитеру, к своей груди.
Так начался их роман. Во время шестнадцатой встречи. У края скалы, нависавшей над Тихим океаном.
Испуганная Дейзи держала Джока за руку. Ее пальцы снова стали холодными. Джок спрашивал себя, в чем причина. Он лишь сказал: «Через две недели мы начнем».
Она взяла его за руку, прижала ее к себе, задрожала. Он не видел такого с самого первого вечера и поспешил успокоить Дейзи и обнял ее, словно мог таким образом унять ее дрожь. Но ему не удалось это сделать.
Она уткнулась в его плечо, шею, ища убежища, защиты. Он ласково приподнял ее лицо и поцеловал Дейзи в дрожащие губы, желая ободрить ее. Когда он сделал это, она полностью раскрылась перед ним. Отчаянно, неистово обняла его.
Почти каждая женщина в определенный день и момент превращается в одну сплошную эрогенную зону. Тогда достаточным оказывается одного маленького прикосновения. Даже контакта через одежду. Просто близости. Даже мысли. Женщина открывается мужчине. Почти любому. В определенные дни.
Дейзи, прижавшись к Джоку, позволила ему раздеть себя. Когда он посмотрел на ее тело, она смущенно отвернулась. Он принялся целовать ее груди; она крепко прижималась к нему. Ее руки, обнимавшие его спину, оставались ледяными, а тело — напряженным.
Она хотела его, нуждалась в нем — отчаянно, но как-то странно. Джок участвовал в ее объятиях, стонах, оргазме и одновременно отсутствовал.
Когда все закончилось, он остался между ее нежных, белых бедер; Финли посмотрел на ее лицо. Глаза Дейзи были закрыты. Она дышала медленнее, чем он ожидал. Коснувшись ее тела, он почувствовал, что девушка успокоилась, наконец-то избавилась от напряжения.
Не открывая глаз, она поискала его руку. Нашла ее. Рука Дейзи была теперь теплой, расслабленной. Девушка поднесла его кисть к своему лицу, прижала ее к щеке. И улыбнулась.
Ее глаза еще были закрыты, когда она заговорила:
— Сначала мы будем снимать на натуре, да? Мы еще не скоро окажемся в студии?
— Не скоро, — ответил он и передвинулся вперед, чтобы быть ближе к ней. Она обняла его за шею и привлекла к себе.
Джок снова занялся с ней любовью. Отныне он делал это каждый день. Финли понял кое-что. Это был единственный надежный способ ослабить ее страх, снять напряжение. Пока она будет нуждаться в нем, обретать благодаря ему уверенность, чувство защищенности, сексуальное удовлетворение, он сможет добиваться от нее хорошей игры.
Четвертая глава
— Снимать всю картину на натуре? — спросил Марти; его круглое лицо постепенно становилось багровым. — Ты понимаешь, что это означает? В смысле стоимости? И во всех прочих отношениях? Съемочный день сократится. Следы от реактивных самолетов будут мешать монтажу. Нет, малыш! Снимать всю картину на натуре — слишком большой риск.
