Виктор Бэнис - Кровавая луна
За обедом Пол был очень сдержан, даже холоден, хотя Джинни несколько раз поднимала глаза и каждый раз ловила на себе его внимательный взгляд. Она быстро отводила взор, а их редкие разговоры были очень короткими и формальными.
Рэй болтал без умолку, и Джинни попыталась вступить в разговор с ним, но вдруг почувствовала, как за столом воцарилось напряженное молчание. Сидя за столом, Джинни гадала, что могло послужить причиной такому странному отношению к ней. Возможно, Пол рассказал остальным об их разговоре. Быть может, они обсуждали саму Джинни незадолго до обеда... возможно, они прекрасно знали, кем она была в действительности, и теперь спокойно наблюдали, решая, что с ней делать дальше.
«Успокойся, — решительно сказала она себе, — если так распускать себя и дальше, то скоро будешь вздрагивать от каждого шороха и прятаться от собственной тени». Джинни прекрасно знала, что паника в любой ситуации может только приблизить катастрофу. Люди отлично чувствуют страх, даже самый умело маскируемый, и стоит им понять, что ты их боишься, они мгновенно осознают, что имеют над тобой власть.
Джинни была не намерена давать кому-либо подобное преимущество.
После обеда она решила занять себя чем-нибудь и взялась за вышивание. Беатрис Лэнгдон присоединилась к ней в гостиной, и они стали работать вместе, обмениваясь редкими фразами. Джинни, однако, чувствовала, что миссис Лэнгдон хочется поговорить о чем-то более серьезном, и скоро убедилась, что ее подозрения оказались верными.
— Пол сказал мне, что вы говорили на берегу о наших покойниках, — сказала миссис Лэнгдон через некоторое время, оторвавшись от вышивки.
Джинни улыбнулась, не поднимая глаз от работы. Она очень хотела показать миссис Лэнгдон, что все эти кошмарные легенды она считала не больше, чем обычной семейной сказкой.
— Вы имеете в виду славянских вампиров и призраков? — спросила она и продолжила: — Это была очень занимательная история, только чересчур уж мрачная.
Брови миссис Лэнгдон приподнялись.
— Значит, вы не воспринимаете такие истории всерьез? Джинни оторвалась от работы, посмотрела на миссис Лэнгдон и покачала головой.
— Нет. Боюсь, что я не очень верю в них.
Услышав ее ответ, миссис Лэнгдон, однако, не удивилась. В то же время слова Джинни, по-видимому, ее не убедили.
— Может быть, вам не стоит относиться к таким историям с пренебрежением. Существует множество вещей, которые все еще непонятны для человека. К тому же людям свойственно еще более упрощать то, что им кажется внешне вполне ясным.
Джинни посмотрела прямо в глаза миссис Лэнгдон.
— Вы полагаете, что я должна бояться? Вы это имеете в виду, миссис Лэнгдон?
Миссис Лэнгдон начала отступление. Она опустила глаза на свою вышивку и тихо проговорила:
— Я всего лишь хочу сказать, что люди веками верили в эти предания. Причем, — добавила она, — должна заметить, среди них попадались и очень умные. Не думаю, что нам к лицу выпячивать собственные ультрасовременные воззрения.
— Миссис Лэнгдон, — Джинни очень хотелось продолжить эту тему, — а вы боитесь вампиров?
Миссис Лэнгдон ответила не задумываясь, и ее ответ совершенно поразили Джинни.
— Конечно...
Улыбка исчезла с лица Джинни.
— Вы полагаете, что здесь на острове тоже существует такая опасность? — спросила она.
— Иногда я задаю себе вопрос, — миссис Лэнгдон заговорила так, словно размышляла вслух. — Стоило ли вам приезжать сюда, мисс Бэрк? Мой сын очень не хотел, чтобы вы жили с нами. Конечно, вам это известно. Вы, должно быть, помните, как он разошелся, когда впервые увидел вас на причале. Возможно, он был прав. Вы очень молоды и совершенно невинны. Может быть, вы извините меня, если я скажу, что вы еще глупышка. Причем, очень красивая, а это, сами понимаете, весьма опасное сочетание качеств в гувернантке.
— Не могу сказать, что полностью согласна вами, — проговорила Джинни, вся подобравшись.
Ей совсем не нравилось, что кто-то считает ее невинной и глупой, но особенно непереносимой казалась ей мысль, что, пожалуй, Беатрис Лэнгдон, собирается ее уволить. «Интересно, о чьей безопасности она печется, моей или своей собственной?» — подумала Джинни.
— Уж очень вы красивая... — продолжала Беатрис Лэнгдон, словно все это время разговаривала сама с собой. — А это очень большой соблазн для кого-нибудь слабого, кого-нибудь, ищущего теплоты" и...
— Так вот вы где! — Рэй широко улыбнулся им с порога. — Надеюсь, я не помешал?
Джинни готова была от досады швырнуть в него свои пяльцы. Беатрис Лэнгдон, тоже захваченная врасплох неожиданным появлением сына, мгновенно справилась с растерянностью и выглядела теперь так, будто и не собиралась скрывать от Рэя, о чем они только что беседовали.
— Когда ты вошел, — сказала она, снова принимаясь за работу, — я как раз говорила мисс Бэрк о том, что она очень красивая.
— Ну, вы в этом вопросе не первая, матушка, — сказал Рэй. — Я говорю ей об этом с самого первого дня, как она приехала к нам, но должен признаться, мне это не прибавило шансов.
— Что ж, говорят, кто хочет, тот добьется, — миссис Лэнгдон встала, расправив складки на юбке. Ничто в ее облике даже не намекало на то, что какую-то минуту назад она предостерегала Джинни от вампиров и демонов. — Во всяком случае, я оставляю тебе поле деятельности и удаляюсь в свою комнату. Спокойной ночи, милочка, — сказала она, повернувшись к Джинни и коротко кивнув сыну, вышла из комнаты.
Джинни была раздосадована. Ей казалось, что миссис Лэнгдон была близка к тому, чтобы сказать ей еще что-то очень важное, а Рэй пришел так не вовремя. Все в этом странном доме на что-то намекали, подбрасывая ей крохи информации, но все почему-то замолкали раньше, чем разговор доходил до вопроса, который так волновал Джинни. Вот и теперь. Эта женщина, по-видимому, тоже предостерегала ее от чего-то, но предостережение было слишком туманным.
— Послушайте, вы выглядите так, словно вас заставили глотать гвозди, — заговорил Рэй, подходя к камину. — Я надеюсь, мама не запугивала вас своими старыми страшными сказками. У нее их целая куча, и все они привезены из Европы. Она может их рассказывать сутками, а если вдруг все истории закончатся, Франц всегда подбросит какую-нибудь свежатинку.
Джинни с трудом заставила себя улыбнуться Рэю.
Его мать только что говорила Джинни, что она представляет огромный соблазн, особенно для кого-нибудь слабого, кого-нибудь, кто нуждается в душевном тепле и заботе. Конечно, характер Рэя был самым слабым среди обитателей Пэрлью, да и соблазнить его было проще всего. Так может, его и следовало опасаться?
