Кристина Золендз - Грехопадение
Хочу, чтобы ты знала, что благодаря тебе мне не было страшно. Я знал, что рай существует, и что моей миссией будет забрать тебя туда однажды.
После аварии, когда мы потеряли маму и папу, и я почти потерял тебя, я и вправду думал, что ты сошла с ума. Я думал, что у тебя серьёзные повреждения мозга после аварии, но доктора уверили меня, что только голова как раз и не пострадала. Месяцы, а может и годы ушли на то, чтобы я, наконец, увидел, что моя маленькая сестрёнка действительно умерла с родителями в той аварии, а осталась твоя душа. Но, Грейси, я счастлив, что ты была там, и я горжусь тем, что мне представился шанс быть в твоей жизни, потому что без тебя я бы умер со своим диагнозом. Ты показала мне, что такое вера и любовь, и если я смогу сделать что-то оттуда, где я сейчас, чтобы прекратить твоё наказание, я сделаю.
Я люблю тебя, Грейси. Обещаю, что увижу тебя однажды снова.
Джейк».
Я сложила записку обратно, так, чтобы никто не смог увидеть. Я не знаю, понял ли кто-нибудь, что имел в виду Джейк, если бы прочитал послание, но я не могла рисковать. Сейчас Леа была единственным человеком, который знал мой секрет. Только им двоим я рассказала о своём прошлом. Причина была проста: это была самая тяжёлая жизнь, в которую я попадала.
Обычно я попадала в кого-то постарше, кто задерживался на короткий промежуток времени. Когда они уходили, в конечном итоге я оказывалась потерянной душой в другом теле. Я потеряла так много людей, страдала от стольких болезней и болячек, что и не сосчитать. Однажды я проснулась в теле женщины, которая подверглась нападению насильника. Ей повезло умереть в начале его пыток. А мне? Моя душа явилась на всё представление. Я умоляла его убить меня, когда он закончил с телом, и он убил. Медленно.
Каждый раз, когда я больше не могла выносить человеческую жизнь, я принимала слишком много таблеток или забывала принимать определённое лекарство, или, как в этой жизни, вскрывала вены в семнадцать. Я не оправдываю самоубийства, но разве их можно так назвать? Эти прекрасные души ушли, а меня лишь засунули в их гниющие тела. Мой личный ад, навечно потерянная душа на земле.
Джейкоб однажды спросил меня, была ли я призраком. Я ответила, что не знаю. Я нечто большее, чем просто потерянных дух, рыскающий вокруг в поисках своей половины.
Это была единственная жизнь, которую я пережила без самоубийства. Габриэль однажды сказал, что, может, это потому, что он был где-то рядом. Габриэль. Думаю, что я его личная игрушка, думаю, что это безумный эксперимент, чтобы проверить, как много может вынести ангельское сердце, прежде чем обратит свои крылья в любовь к человеку.
Двумя часами позже мягкое прикосновение Шейна к моему плечу разбудило меня. Я уснула, сжимая слова Джейкоба. Моё лицо было всё ещё влажным от слёз, и мне было больно моргать.
— Грейс? Что случилось, ты заболела?
Я села, бумага шумно смялась вокруг меня.
— Я в порядке. Как ты? — спросила я отрывисто.
Его мускулистая рука поднялась, проводя рукой по волосам, потерянное запутанное выражение отразилось на его лице.
— Какого чёрта я делал прошлой ночью?
Смешок вырвался из моего горла.
— Замечательно, Шейн. Нет, правда. Просто отлично. Почему бы тебе не пойти домой сейчас, а? Прощай, — отрезала я. Козёл. Я всё ещё чувствовала тепло его прикосновений на своей коже.
Он стоял в раздумьях, видимо, пытаясь вспомнить любую информацию о прошлой ночи.
— Грейс, мы же не... нет?
Я схватила все бумаги вокруг себя, поднялась, сунула их в ящик и выбежала из комнаты. Захлопнула дверь перед его носом, но он просто снова открыл её.
Я влетела в кухню, и он оказался прямо за моей спиной. Честно говоря, я хотела достать один из ножей из ящика, чтобы напугать его. Он схватил меня за руку и развернул. Моё сердце сильно колотилось, я могла чувствовать пульс в запястьях.
— Что я натворил? Почему ты плакала? — спросил он с мягким печальным выражением. Его лицо было так близко к моему, что я могла чувствовать его дыхание на своей коже.
— Ты ничего не натворил, Шейн. Ты позвонил мне прошлой ночью. Ты думал, что я была с Итаном. Я бросила трубку, и ты забрался по пожарной лестнице в снег без куртки и стал колотить в моё окно, пока я не впустила тебя. Теперь, пожалуйста, просто уйди.
— Нет. — Он яростно покачал головой. — Нет. Я не уйду, пока не узнаю, почему ты плакала. — Он замолчал и напряжённо посмотрел мне в глаза. — На тебе была простыня? Ты... ты дала мне сухую одежду, — сказал он, вспоминая.
— Ничего страшного, видишь?
— Ничего страшного? Я прижал тебя к стене. Я всё ещё могу чувствовать вкус твоей кожи на губах. Я всё ещё чувствую твоё тело напротив своего.
Хоть убейте, я не могла придумать, что сказать. То, что он только что сказал, было таким опьяняющим, что я не хотела говорить ничего, чтобы заставить его сделать это снова, или заставить его не хотеть этого.
Он осторожно взял мои запястья в обе руки и снова очертил мои шрамы пальцами. Моё сердце ускорилось от его прикосновений. Я отвернулась от него, ожидая вопросов, которые люди всегда задавали, замечая мои шрамы. «Ты сделала это просто чтобы привлечь внимание? У тебя был план? Или запасной план? Попробуешь ли ты снова, потому что в первый раз не сработало?» Вместо этого, его мягкий нежный голос спросил:
— Почему ты плакала этим утром?
Отнимая руки подальше от его прикосновений, я позволила им безвольно упасть по бокам.
— Сегодня я получила письмо по почте из хосписа, где умер Джейкоб. Внутри было письмо, которое он написал мне перед тем, как умер. Просто было тяжело читать его.
Когда он нежно взял мою руку, у него перехватило дыхание.
— Грейс...
То, как он произнёс моё имя, причинило боль. Оно разрушило моё разбитое сердце до состояния пыли. Пришли слёзы, струясь как дождь по моим щекам. Шейн притянул меня в объятия, и я упала в них. Он нежно гладил мои волосы, пока я позволяла своей печали догнать меня.
Он держал меня, пока слёзы не прекратились. Я подняла на него взгляд и слабо улыбнулась.
— Прости, Шейн.
Я попыталась отодвинуться, но он мягко удерживал меня. Он закрыл глаза и прислонился своим лбом к моему. Чувство как и прошлой ночью. Только в этот раз он не был пьян.
Он поднял голову. Ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза, и тихо вдохнул. Его голубые глаза были очаровательными. Он замер так, почти касаясь моих губ, между ними лишь лёгкое дыхание. Я наблюдала за внутренней борьбой в его глазах, пока он с тоской смотрел на мои губы. Затем, снова встретившись со мной взглядом, он закрыл глаза и вздрогнул. Он глубоко вздохнул и шагнул назад, моё непослушное тело последовало за ним. Я должна была стиснуть кулаки и заставить себя стоять на месте. Ни за что никто не мог так влиять на моё тело. Это было безумно. Это было оскорбительно.
