Юлия Николаева - Тайна за семью замками
— Быстро за дом.
Я почему-то ее послушалась, а заговорила только когда подруга уже схватилась за ручку задней двери.
— Что ты собралась делать?
— Василисушка, — шепотом запричитала Любка, — ты же видела, помер Аркашка. Сам не сам — непонятно, но ежели на секунду представить, что ему помогли, как думаешь, какова причина?
Я чертыхнулась:
— А если нас застукают?
— Не стращай меня, я и так боюсь. Но если Аркашку убили, никто нам потом не даст в дом зайти. Другого шанса может не быть.
Любка смотрела на меня, а я мучительно размышляла. Потом вытащила из сумки салфетку и сунула ей в руку.
— Только быстро.
Любка кивнула и вдруг спросила:
— А если убийца еще в доме?
Я замерла, глядя на нее, а она смотрела на меня большими глазами.
— Вряд ли, — все же решила я, — Аркашка тут часа два точно сидит, я же его видела, когда от Гриши выходила.
Любка снова кивнула и потянула дверную ручку. Дверь оказалась не заперта, и мы вошли в дом, опасливо оглядываясь. Коридорчик выходил в знакомую нам прихожую, расходившуюся на кухню и комнату. В нем самом была дверь в маленькую кладовую.
— Я в кухне, ты в комнате, — распорядилась Любка.
— Что ищем? — поинтересовалась я, оглядывая старый диван, шкаф и стенку с ящиками.
— Кто бы знал, — хмыкнула подруга.
Я вздохнула и принялась за стенку.
— Если Аркашку убили, наверняка, тут уже все обыскали.
— Считаешь, наша затея бессмысленна?
— Не знаю, — я рылась в вещах Аркашки, — по крайней мере, убийца знал, что искать.
— Может, не знал, — предположила Любка, — может, он тоже наугад?
Доводы были так себе, но поиски мы продолжили, потратив на них около часа. Ничего ценного с нашей точки зрения у Аркашки не было, потому дом мы покидали в легком разочаровании. Оказавшись на улице, осмотрелись и решили воспользоваться задней калиткой. Вскоре мы вырулили с другой улицы и замерли неподалеку.
— Что делать-то с Аркашкой? — спросила Любка после пары минут созерцания его веранды.
— Надо бы сообщить, — отозвалась я, — только не хочется объяснять, зачем мы к нему пошли. С другой стороны, если это убийство, о нашем интересе все равно станет известно.
— А если не убийство?
— Тогда какая разница, кто его обнаружит?
— Тоже верно, — кивнула Любка, — тогда пошли.
Мы, уже не таясь, направились к дому. На всякий случай, я проверила пульс, хотя и так было все понятно. Выглядел Аркашка довольно спокойно, словно бы сидел на веранде, любовался природой, а потом — бац! — и умер. Тут Любка истошно заверещала и бросилась к калитке, чем, признаться, меня немного напугала. Вопли ее возымели действие, очень быстро собрался народ, кто-то ахнул, и новость полетела по деревне.
Глава 8
Мы сидели дома и коротали время, поедая в печали пироги бабы Маши.
— Так и растолстеть недолго, — хмуро сказала Любка и взяла еще один, с яблоком.
Я вяло жевала и молчала.
— Жалко Аркашку, — заметила бабуля.
— Алкогольная интоксикация — дело такое, — ответила Любка.
— У нас это дело полдеревни гонит, — не согласилась та, — и никто не помер пока, а Аркашка свою меру всегда знал.
— Сколько веревочке не вейся, — начала снова Любка, а я пихнула ее в бок.
— Кто его хоронить будет? — поинтересовалась я.
— Деревней соберемся да похороним.
— А с домом что будет? — влезла подруга.
Бабуля взглянула на Любку непонимающе:
— Да займет кто-нибудь из местных… потом. За вишней приглядеть надо, вот что.
— Что за вишня? — тут же прицепилась подруга.
— Аркашкина. Он ее посадил и сам за ней ухаживал, даже Анютку не подпускал. Надо бы в память о нем сохранить дерево.
Бабуля вышла на улицу, качая головой, а Любка кинула на меня взгляд и поинтересовалась:
— С чего это его на вишню потянуло?
Я усмехнулась:
— Ты, конечно, считаешь, это неспроста?
— Конечно. Чую, мы на верном пути. Тот, кто его убил…
— Ты об алкоголе? — невинно перебила я.
— Почти. Не будем забывать, Аркаша был особой увлекающейся, и если кто-нибудь пришел бы к нему и предложил выпить…
— Он бы не отказался, — согласилась я, — только кому Аркашка мог помешать?
— А кому понадобилось нас по лесу гонять?
— Думаешь, кто-то приметил, что мы возле него отираемся, посчитал это небезопасным и разделался с ним?
— Кто знает.
Мы немного помолчали.
— Думаешь, Гриша? — спросила я все-таки.
— Он мог, видел же, что мы у кустов крутимся.
— С таким успехом нас еще могло полпоселка видеть. А злодеем может оказаться кто-то со стороны, сидит и смотрит на нас.
— Уж лучше Гришка, — тут же отозвалась Любка, — этот, прости Господи, хоть на глазах отирается.
— Я о другом думаю, — протянула я, а подруга уставилась на меня, — напиток вчерашний волшебный покоя мне не дает.
— Выпить хочешь? — нахмурилась Любка, а я отмахнулась.
— При чем тут выпить, ежели напиток приготовил кто-то из местных, значит, технику имеет.
— Да здесь у каждого в подполе по три самогонных аппарата.
— Не спорю, — кивнула я, — но зелье, с ног рубящее, а от похмелья ограждающее, готовит кто-то один.
В Любкиных глазах мелькнуло просветление, то есть она поняла, куда я клоню.
— Намекаешь, что кто-то из местных Аркашку напоил?
— Как вариант, — пожала я плечами, — не забывай, что отравление само по себе тоже вполне может быть.
— Надо Сашку раскрутить, — вскочила подруга, — пусть ведет нас к винных дел мастеру.
— Сядь ты, — поморщилась я, — Сашка шатается где-то, по крайней мере, дверь в его комнату заперта.
— Интересно, зачем он ее запирает? — додумалась спросить Любка, возвращаясь на место и принимаясь за очередной пирог.
— Он там особо любопытных девушек убивает и прячет их тела, — сделала я страшные глаза.
— Тьфу на тебя, — подруга зачем-то еще три раза сплюнула через плечо, — ты хоть раз была в его комнате?
— Была, — ответила я, — и ты была, вспомни, то утро, когда мы из деревни вернулись, мы его будили еще.
— И как тебе показалась комната?
— Самая обычная.
— И я о том, — зачем-то подняла она вверх указательный палец, словно бы открыла великую истину, — тогда зачем он ее запирает?
— Может, у него порнографические журналы под подушкой, — сказала я, скорее, из вредности.
— А если нет?
Я уставилась на подругу, взгляд боевой, задору не занимать. Я вздохнула.
— Теперь у нас Сашка — враг государства номер один? Так скоро ты от каждой тени шарахаться начнешь.
— Враг не враг, — наставительно сказала Любка, — а проверить мы обязаны.
