Анна Малышева - Отравленная жизнь
Вика называла заросшую тиной, гнилую зеленую лужу, которая не высыхала даже в самое жаркое лето. Яблонь не было и в помине, кусты малины состарились и плодоносили вяло, дом разваливался, стоило ветру подуть сильнее… Участок был сырой, место топкое, и росли там одни сорняки.
Она впервые попала туда в середине июля. К тому времени Вика выдала ей уже немало своих сердечных тайн. Лариса знала, что Вика побывала на даче вместе с Денисом и, уж конечно, без сопровождения родителей. Что они целовались в машине, потом в саду, а в дом попасть так и не смогли. Не нашли ключа, хотя Вика точно знала, что родители прятали ключ под балку под крышей. Запасной ключ был в городе, у мамы. А лезть в грязное, заколоченное изнутри окно Денис отказался.
– Вы целовались и больше ничего? – недоверчиво спрашивала Лариса.
Вика говорила, что она еще не сошла с ума, чтобы позволить ему что-то большее. Вот если он сделает предложение – она посмотрит… Однако предложения Денис не делал, лето шло, и Вика все чаще не ночевала дома.
Зато Лариса томилась от скуки и жары, почти не выходя из своей комнаты. Она все-таки не смогла исправить троек, и мать наказала ее так строго, как никогда в жизни. Ей было сказано, что никаких нарядов, никаких развлечений этим летом ей не будет.
Вика пусть развлекается – парень у нее приличный, и девочка заслужила отдых – в аттестате всего пять четверок. А Ларисе придется серьезно подумать, как жить дальше.
Карантин с нее сняли только после долгих уговоров Вики. Та говорила, что уж на дачу-то Ларису можно вывезти.
– А кто ее туда повезет? – буркнула мать, которая понемногу поддавалась на уговоры. Ей самой было жаль младшую, любимую дочку.
– Мы с Денисом, он же на машине, езды всего час, – ляпнула Вика и прикусила язычок. Родители до сих пор не знали, что старшая дочь наведывается на дачу в обществе своего поклонника. Предполагалось, что Денис даже не знает, по какой дороге ехать на эту дачу.
– Ну ладно, – сдалась мать. – Только чтобы вы там не пили!
Вика поклялась, что такого безобразия не будет, пообещала, что они всей компанией прополют сорняки… Это окончательно смягчило мать. Ни она, ни отец еще не были в отпуске, а на даче по-прежнему царило запустение. Мать дала окончательное согласие, и Лариса поскакала гладить свой прошлогодний белый сарафан.
Погода на другой день выдалась будто по заказу – ослепительное солнце, свежий ветерок, немного смягчающий жару. Лариса сидела на заднем сиденье красного «Москвича», тихонько повизгивала от счастья и жмурилась, чувствуя, как ресницы еще больше загибаются от ветра. Все окна в машине были открыты. За рулем сидел Денис, рядом с ним – Вика. Волна ее черных, завитых и надушенных материными духами волос то и дело хлестала Ларису по лицу. В воскресенье машин в центре почти не было, и Денис ехал «с ветерком». Однако ехали не долго – через пять минут машина свернула в какой-то кривой переулок.
– Куда это мы? – спросила Лариса.
– Заберем одного мальчика, – оживленно обернулась к ней Вика. – Это мой одноклассник, он художник, я тебе про него говорила!
Машина въехала во двор и остановилась. Денис взял на колени японский транзистор и принялся крутить колесико настройки. Вика по-хозяйски перегнулась через его колени и нажала на клаксон.
– Сейчас он будет, – сказала она, просительно улыбаясь Денису.
– Да ради Бога, ради Бога, – равнодушно откликнулся он. – Черт, все какая-то совковая попса попадается…
Наконец он поймал Сюзи Куатро и успокоился. В этот миг из подъезда выбежал парень с картонной папкой под мышкой и каким-то холщовым мешком.
– Вот он! – взвизгнула Вика. – Ваня, сюда!
Парень сперва сунул на заднее сиденье свой мешок, а потом уселся сам, прижимая к груди папку.
– Он меня сегодня нарисует! – кокетливо сказала Вика, обращаясь только к Денису.
Если она и хотела вызвать ревность, то ничего не достигла. Денис только кивнул, пожал Ивану руку и осведомился, не пора ли ехать. Он держался покровительственно, и немудрено – ведь Ивану и Вике было всего по восемнадцать лет, а Ларисе – еще на два года меньше. И девушке очень хотелось, чтобы Денис куда-нибудь испарился, не мешал, не пытался сойти за своего. Он ужасно ее раздражал – Лариса постоянно чувствовала на себе его взгляд. Какой-то странный, оценивающий взгляд, будто она была вещью, одной из тех, которыми он торговал.
– Знакомьтесь, – сказала Вика, поворачиваясь назад. – Моя сестра Лариса. Это – Ваня. Вань, покажи ей свои рисунки.
– Да я ничего с собой не взял, – пробормотал он, в доказательство пытаясь открыть папку. При этом он мазнул Ларису по щеке краем картона и, сразу смутившись, принялся извиняться.
– Да ничего, – весело сказала Лариса. Наконец-то было с кем поболтать. – Ты и в самом деле хорошо рисуешь? Вика про тебя говорила.
– Да не то чтобы хорошо… – начал Иван.
– И не то чтобы рисуешь… – передразнила его Вика и добавила:
– Ваня, скромность мужчин не украшает. Уверенней надо быть, тверже!
Она завладела транзистором и принялась подбирать музыку по своему вкусу. Сюзи Куатро уже отпела, и теперь из динамика доносился знакомый битловский мотив. Лариса повернулась к Ивану:
– Представляешь, предки купили дачу еще весной, а я туда еду первый раз!
– Знаю, – кивнул он. – Зато я уже там был.
– По-моему, все уже там были, кроме меня, – вздохнула Лариса. – Там хорошо?
Парень пожал плечами и сказал, что, во всяком случае, там тихо. И есть что рисовать. Он сообщил, что успел нарисовать пару этюдов в разных уголках участка и общий вид дачи.
– Я экспериментирую, – взахлеб рассказывал он. Стоило ему заговорить о рисовании, как вся застенчивость куда-то исчезла. – Нарисовал пейзаж гуашью на холсте.
Лариса покачала головой, сделав вид, что понимает, насколько это смелый эксперимент. На самом деле для нее было все одно – что гуашь, что акварель, что масляные краски… Но ей не хотелось показаться дикой и глупой. Иван встретился с ней взглядом и вдруг запнулся.
– Ну, ну? – подбодрила его девушка. – Очень интересно! Гуашью на холсте…
– Да как будто ты что-то в этом понимаешь! – резко бросила ей старшая сестра. – Ваня, впустую тратишь порох!
Лариса почувствовала, что краснеет. Краснела она ужасно – даже грудь покрывалась розовыми пятнами.
Девушка прикусила губу и с ненавистью уставилась на затылок сестры. В этот момент она хотела высказать ей все. Сказать, что Вика тоже впустую тратит порох, потому что Денис все равно на ней не женится. Сказать, какими глазами смотрит на нее Денис, когда они одни. Как он смотрит на нее, как улыбается… Лариса знала, что сестра в Дениса не влюблена, что она рассматривает его как солидного, очень привлекательного жениха. И все же Вика расстроилась бы… Может, даже заплакала бы при всех. Лариса на секунду представила такой исход дела и сразу успокоилась. Она никогда не злилась долго, хватало пустяка, чтобы привести ее в хорошее настроение.
