Энн Стюарт - Дом теней
— Может, и нет, — подозрительно быстро согласилась Джилли. — Только я не доверяю ни удовольствиям, ни людям, которые легко им поддаются. Тебе я тоже не доверяю.
— Неужели я такой страшный? Чего ты боишься, Джилли?
Она промолчала. А Колтрейн другого и не ждал. Он знал, чего боится Джилли. Того, что она совершенно беззащитна.
Он взял ее за руку. Джилли дернулась, но Колтрейн держал ее крепко, не давая вырвать руки. Ее ладонь была сильной и очень холодной.
— Послушай, Джилли. Если ты так переживаешь за свою драгоценную сестру, так заботишься о своей семье, то почему бы тебе не переспать со мной? Я был бы настолько занят тобой, что перестал бы обращать внимание на Рэйчел-Энн. Может быть, ты бы настолько вскружила мне голову, что я перестал бы думать о чем-либо другом. Я бы уволился из Мейер Энтерпрайзерс, Дин занял бы мое место и заслужил бы, наконец, любовь и уважение отца. Ведь это совсем небольшая жертва, правда? Твое тело в обмен на счастье целой семьи.
— Ты просто отвратителен.
— Неправда, я довольно хорош. Уж намного лучше тех, кто у тебя был. А Алан Данбар мне даже в подметки не годится.
— Откуда ты знаешь? Ты с ним спал? — едко спросила Джилли.
— Нет, а вот твоя сестра спала.
— Если это твоя козырная карта, считай, что ты проиграл, — усмехнулась Джилли. — Я давно об этом знаю. Рэйчел-Энн не держит от меня секретов.
— Может, она должна.
— Нет, это ты должен оставить меня в покое. У меня нет желания спать с тобой, Колтрейн, несмотря на все твои таланты. Я не хочу превратиться в жалкую рабыню любви, готовую на что угодно ради капли внимания.
— Но я, действительно, хорош, — улыбнулся Колтрейн, продолжая держать ее за руку. — Правда, не настолько, чтобы завести себе рабыню.
— Повторяю еще раз — оставь меня в покое, — устало сказала Джилли.
— И не надейся.
Он сжал ее руку и привлек к себе в темноте. Он предугадал реакцию Джилли. Другой рукой она попыталась оттолкнуть от себя Колтрейна, а вместо этого прикоснулось к его горячей, обнаженной коже. Она удивленно отпрянула, но не настолько быстро, чтобы он не успел прижать ее к себе еще крепче, зажав ее руку между их телами. Он знал, что ей захочется отвернуть лицо, поэтому засунул пальцы в волосы Джилли и повернул ее лицо обратно. Он знал, что она раскроет рот для поцелуя.
Колтрейн не знал только одного — что сам он будет чувствовать в эту минуту. Джилли была почти одного с ним роста. Она идеально ему подходила. У нее было зрелое, сильное тело. Волосы волнами спадали на спину, достигая бедер. Тонкая ткань ночной сорочки отделяла ее полные, мягкие груди от обнаженного торса Колтрейна.
Он не знал, что ее губы могут быть такими сладкими на вкус. Что Джилли, такая сдержанная и рассудительная, может быть настолько горячей, женственной, податливой в его руках. Он почти утратил над собой контроль, хотя был чемпионом мира по самоконтролю. Еще минута — и он упадет перед ней на колени и начнет ласкать ее ртом. Он знал, что она не будет возражать, хотя после возненавидит себя за это.
Он знал, что она желала его. Враждебность — чувство странное, не всегда понятное, оно таится глубоко внутри, бурлит там и клокочет, вырывается наружу в виде гневных слов, сердитых взглядов. Но часто бывает так, что под маской неприкрытой враждебности скрывается влечение, искренняя заинтересованность. На самом деле Колтрейн был больше удивлен силой собственного желания. Он хотел ее с такой дикой, примитивной жаждой, что оставалось только выть на луну.
Он умел целоваться. Он был настоящим мастером, и знал, что женщинам это нравится. Но только сейчас он понял, что ему тоже нравится целоваться. Ему хотелось прижать ее к каменной стене и целовать часами, без остановки. А еще хотелось расстегнуть джинсы, снять с нее куцую ночную сорочку и погрузиться в ее тело, раствориться в ней телом и душой, забыть обо всем на свете. Обо всем, кроме ее прикосновений, запаха, вкуса, ее сердца, бьющегося рядом с его сердцем.
К сожалению, он не мог себе этого позволить. Он слишком ценил самоконтроль, который был ему дороже, чем Джилли Мейер. Он в поте лица оттачивал мастерство владения эмоциями, страстями, своим телом. Поэтому он отстранил от себя Джилли. Очень медленно и осторожно. Колтрейн не удивился бы, если бы она его ударила.
— Уходи, — еле слышно прошептала Джилли.
Он долго смотрел на нее в лунном свете.
— Хорошо, — кивнул он.
— Уходи совсем. Оставь этот дом, — произнесла она голосом, дрожавшим то ли от гнева, то ли от другого чувства.
— Я останусь, и ты это знаешь, — твердо сказал он.
— Тогда держись от меня на расстоянии.
— Мы оба знаем, что это невозможно, — спокойно сказал он. — Рано или поздно мы все равно окажемся в одной постели. К чему тогда эти мучения?
— Потому что мне это не нужно.
— Звучит так, как будто ты, действительно, в это веришь.
— Ах ты, чертов наглец, да я…
Он быстро придвинулся к Джилли, заставив ее прижаться к стене. Но на этот раз Колтрейн ее не коснулся.
— Я никогда не утверждал, что все женщины от меня без ума, — тихо сказал он. — Но ты меня хочешь. Я это чувствую.
— Ты мне даже не нравишься.
— А причем здесь это?
Джилли закрыла глаза. В лунном свете она казалась бледной и беззащитной. Колтрейн должен был чувствовать угрызения совести. Вместо этого он чувствовал желание.
— Пожалуйста, — устало попросила она.
— Открой глаза, Джилли, и скажи, чтобы я ушел. Положи руку мне на член и тогда скажи, чтобы я ушел.
Она удивленно распахнула глаза, и между ней и Колтрейном как будто вспыхнула искра. Весь мир исчез, остались лишь страсть, взаимное желание, похоть. Как быстро все случилось, удивился Колтрейн. Слишком быстро, но какое это имеет значение? Джилли смотрела на него таким взглядом, что ему стало ясно: через минуту они окажутся в ее кровати в форме лебедя, и он трахнет ее на легендарном месте преступления. Ну и черт с ним, подумал Колтрейн. Разве это важно? Тепло ее шелковой кожи, сладкий вкус ее губ — вот это, действительно, важно. Ему достаточно просто протянуть руку, чтобы взять ее…
— Джилли? — открылась стеклянная дверь, и на балкон вышла Рэйчел-Энн. — Что здесь происходит?
Колтрейн невольно отступил назад, и момент близости между ним и Джилли исчез. Значит, сегодня ничего не получится, грустно подумал он.
Джилли рассмеялась, как ни в чем не бывало.
— Ничего, Рэйчел-Энн. Просто мы с Колтрейном разговаривали о… бассейне, — произнесла она с легкой заминкой.
Рэйчел-Энн подошла ближе и с явным интересом посмотрела на Колтрейна.
— Снова этот чертов бассейн! Не понимаю, почему ты его не засыплешь. Ты годами не смотришь в ту сторону. С той самой ночи, когда…
