Барбара Картленд - Несравненная
Слуги уже запаковали все его вещи и сейчас заворачивали бесчувственного молодого человека в одеяла, чтобы перенести его вниз.
— Осторожней, пожалуйста, — попросила Аморита.
— Не волнуйтесь, мэм, мы его не уроним, — заверил ее лакей.
Они очень медленно и осторожно, шаг за шагом, спустились вниз в холл. Аморита следовала за ними.
Через открытую дверь она увидела, что экипаж Чарли уже поджидал их у парадного подъезда.
Два превосходных скакуна были готовы к дороге.
Их сдерживал конюх.
Когда Аморита уселась на место возницы, слуга опешил и воскликнул:
— Вы сами собираетесь управлять лошадьми, мисс?
— Да, сама, — ответила девушка. — Уверена, это не составит большого труда. Лошади очень послушны.
Конюх с сомнением посмотрел на нее.
Аморита обернулась проверить, как слуги устроили Гарри на сиденье позади нее.
Его голова лежала на мягкой подушке, со всех сторон он был укутан одеялами.
Очевидно, он все еще был без сознания и не имел ни малейшего представления о том, что происходило вокруг.
Аморита заплатила слугам чаевые, поблагодарив их за помощь.
Затем, взяв в руки вожжи, приказала лошадям трогаться.
Когда они немного отъехали, Аморите захотелось еще раз взглянуть на замок.
Она больше никогда его не увидит. Так же, как и графа. Она это твердо для себя решила — раз и навсегда.
«Он не должен знать… кто я такая на самом деле, потому что это навредит Гарри, — говорила она себе. — Он очень скоро забудет меня… Но я… Я не забуду его никогда!»
И, конечно же, она никогда не забудет свой первый поцелуй.
У нее было такое чувство, что никакой другой поцелуй в ее жизни не будет таким же чудесным и волнующим, как этот.
Потом она заставила себя сосредоточиться на дороге, чтобы как можно скорее добраться до дому.
Через три часа Аморита уже подъезжала к воротам своего замка.
Проезжая по парадной аллее, она отметила про себя, что, безусловно, их замок не шел ни в какое сравнение с тем величественным домом, который они недавно покинули.
Их поместье показалось ей теперь совсем маленьким. Она подумала, что все здесь даже в более плачевном состоянии, чем ей казалось раньше.
К этому часу солнце уже было высоко.
Оно осветило сад, полный благоухающих цветов, которые так любила их мать.
«Вот мы и дома! — сказала себе Аморита. — Больше никаких… приключений! Теперь мы должны с умом решить, как потратить выигранные деньги. Нужно быть очень… очень осмотрительными».
Когда она прятала полученные чеки в свою сумочку, она подумала, что, наверное, должна была бы вернуть графу ту тысячу фунтов, которую Гарри получил за нее как за «несравненную».
Но затем, подойдя к вопросу с практической точки зрения и взвесив все как следует, решила, что им понадобится буквально каждое пенни из этой суммы.
Да и в любом случае граф бы не понял этого ее жеста, так как не знал и никогда не узнает, что она совсем не та, за кого себя выдает.
Она подсчитала, что денег, которые она нашла у Гарри во фраке, им хватит, чтобы покупать еду первое время, пока они не съездят в банк.
Потом они смогут получить наличными свои три с небольшим тысячи фунтов, которые выиграли у графа.
Подъехав к парадному входу, Аморита увидела Бена, который спешил к ней со стороны конюшни.
— Вы вернулись, мисс Аморита! — обрадовался он.
— Да, Бен, и ты можешь отвести лошадей в конюшню. Но сначала я хочу, чтобы ты помог мне перенести сэра Эдварда наверх. Ему нехорошо.
По просьбе Амориты Бен отправился в замок, чтобы позвать Бриггсов и свою жену.
Это оказалось довольно непросто, но все вместе они все-таки перетащили чуть живого Гарри наверх.
Аморита отогнала экипаж на конный двор.
Она сама начала распрягать лошадей, потом к ней присоединился Бен.
— Это превосходные лошади, мисс Аморита! — сказал он.
— Да, управлять ими — огромное удовольствие, — согласилась девушка. — Покорми их, пожалуйста, Бен. Думаю, они сильно проголодались за это время.
— Я присмотрю за ними, мисс, не беспокойтесь, — ответил старый слуга. — Очень жаль, что мы не можем позволить себе держать таких же красавцев.
— Согласна, — с легкой грустью в голосе сказала Аморита. — Но, к сожалению, их нужно будет отправить назад лорду Рэйнему.
Сказав это, она вздохнула и пошла в сторону дома.
Она знала, что вряд ли ей посчастливится когда-нибудь снова ездить на таких породистых скакунах.
Никогда больше она не увидит и Гусара.
Аморита взбежала вверх по лестнице и, войдя к брату, увидела, что он лежал в постели с открытыми глазами.
— Что… что… произошло? Как я… оказался… здесь? — спросил он хриплым и все еще очень слабым голосом, когда Аморита присела рядом с ним.
— Я потом расскажу тебе, — ответила она. — Думаю, сейчас тебе нужно что-нибудь выпить.
Тут, как по волшебству, в комнату вошла миссис Бриггс со стаканом в руках.
— Что это у вас? — спросила Аморита.
— Это мед.
Аморита немного удивилась.
— Мед? — спросила она.
— Ваша матушка всегда говорила, что если мужчина выпил слишком много, то, чтобы он не мучился с похмелья, лучше всего дать ему мед, и он очень скоро придет в себя.
Аморита увидела, что миссис Бриггс смешала мед с теплой водой.
К ее великому изумлению, брат выпил все до капли без малейшего сопротивления.
Он откинулся на подушки.
— У меня ужасно болит голова! — пожаловался он.
— Попытайся снова заснуть, — посоветовала Аморита. — А когда проснешься, головная боль обязательно пройдет.
— Я поставлю около кровати еще один стакан с медом, — сказала заботливая миссис Бриггс. — Уговорите мистера Гарри выпить его потом, мисс Аморита.
— Хорошо, — пообещала девушка.
Она поднялась и отправилась в свою спальню.
Она стянула с себя элегантное платье, которое было одолжено у Милли, и швырнула его на пол.
Для себя Аморита решила, что никогда в жизни больше его не наденет. Она расстраивалась от одного только вида этого наряда.
Вместо этого она надела свое старенькое платьице из беленого муслина.
Оно было сильно застирано, но в нем Аморита чувствовала себя самой собой.
— А не чьей-то… любовницей, — сказала она с презрительной усмешкой, глядя на свое отражение в зеркале.
Казалось, это слово никогда от нее не отстанет.
Поскольку она очень устала после бессонной ночи и длительной поездки, она прилегла на софу в гостиной.
Аморита даже не успела подумать о графе, потому как погрузилась в глубокий сон.
