Ольга Погодина-Кузьмина - Власть мертвых
– Выпьем за сердечные дела, – предложил Марков.
Георгий тоже поднял рюмку и подумал, что не верит ни одному слову Василевского, хотя почти во всем соглашается с ним.
Далеко за полночь, когда гладковолосая Марина и верный Константин повели в пристройку подвыпивших подружек, а Марков отправился куда-то за баню с одной из девиц, Владлен с Георгием оказались на террасе.
– Вербовать будешь? – спросил Георгий.
– Будем, – кивнул с улыбкой Василевский.
– Маузер просить? Или наган?
– А это по выбору, – хохотнул Владлен. – Можно и наган… можно и что-нибудь поважнее.
– Например?
– А ты сам подумай, что для тебя главнее в жизни? Вот это и проси.
– Этого ты мне не можешь дать.
– А чем черт не шутит?
Похлопав Георгия по плечу, он сбежал по ступенькам крыльца и направился в сторону пристройки, откуда его звала Марина.
Леша поджидал его у лестницы, ведущей на второй этаж.
– А у тебя что, маузер или наган? – спросил Георгий.
– Я оружием не очень интересуюсь, – проговорил тот. – Только в переносном смысле, как фигура речи.
– Так чего ты хочешь?
– Ничего, – ответил Леша и принял картинную позу, опершись худыми руками о перила, снова изображая кинозвезду, порочное дитя с невинным взглядом. – Я думал, это вы чего-то хотите от меня. Например, найти формы взаимодействия.
– Ты как на приеме у венеролога изъясняешься.
Леша рассмеялся, и Георгий поймал себя на том, что вновь жадно ловит в его чертах сходство с тем, кого давно пора было забыть.
Царица эльфов
Анитра, всей плотью ты Евина дочка!
И раз я мужчина, магнит тебе дан.
Генрих ИбсенНаутро после их с Борисом ссоры погода на побережье испортилась – со стороны океана надвинулись тучи, ветер захлопал парусиной торговых палаток, растрепал озябшие пальмы у входа в соседний отель. За завтраком Борис, тоже хмурый и неприветливый, отсылал кому-то сообщения, два раза выходил из-за стола, чтобы ответить на телефонный звонок. Разговаривая, он расхаживал по гостиничному холлу, поглядывая на Игоря сквозь стеклянную дверь ресторана, а когда они поднялись в номер, вдруг сел на постель, обхватил руками голову.
– Чего не спросишь, кто мне звонил?
– Это твои дела.
– Хочешь сказать, тебе мои проблемы до лампочки? – Борис тяжело, укоризненно вздохнул. – А новости-то дюже поганые. Похоже, влип я по полной, и взад по своей доброте.
Он закурил сигарету, сел напротив Игоря и начал рассказывать про финансовую сделку, которая обещает принести «верную прибыть» в двести, а то и триста процентов. Ему предлагали акции голландской компании, производящей композитные материалы для самолетов; Борис знал владельцев, которые продавали свой бизнес по баснословно низкой цене. Сам он выкупил семьдесят процентов и нашел партнера, который согласился дать недостающие четыреста тысяч долларов, но сегодня компаньон сообщил, что выходит из игры. От верных людей Борис знал, что «Дженерал моторс» проектирует новый тип двигателя, где можно в промышленных масштабах использовать именно тот редкий сплав, который производят голландцы.
– Кратче, если тот бизнес выкупить, через три месяца сольем его американцам в пять подъемов. Там же ж и технологии, и лицензии, и мощности! Отвечаю за базар, все просчитано юристами, я ж свои кровные куда попало влаживать не стану. Но если зараз срочно не заткну дыру, будет мне компрачикос… Владельцы-то русские. Решат, что кидалово, что фраер попутал рамсы… кликнут смотрящих, и все.
Борис явно не впервые рассказывал эту историю. Видимо, в зависимости от обстоятельств он менял детали, импровизировал на ходу, но привычно напирал на два главных рычага – алчность и сочувствие. Игорь слушал его с облегчением – он был рад, что Калтаков оказался обычным жуликом, а не наемным убийцей или посланцем мстительного прошлого.
– У блатных свои понятия, лекций не слушают. Выпасут меня как сазана и оформят горячий тур в один конец. – Борис взял Игоря за руки, уставился в глаза. – Штырь продернут, и поминай как звали Борю Калтакова… Ты хучь по мене заплачешь, русалочка?
Чтобы не помогать ему вопросами, Игорь молчал. Борис нервно почесал переносицу.
– Так розумию, у тебя грошей немае. Но ты, може, знаешь, где взять? Хоть в долг под проценты, хоть под долю в акциях – все через юристов, с полной гарантией… Или вексель можно оформить, через банк. Мне выбирать не доводится, я тут сам виновный, понадеялся на человека… Поможешь, серденько? Я ж для тебя в лепешку расшибусь, а три мильона сделаю!
– У меня нет денег, – ответил Игорь.
Борис резко поднялся, заходил по комнате.
– А я для тебя ничего не жалел! Знаешь, сколько я тут бабла высадил? Ты бы хоть спросил, могу я себе дозволить таких затрат?
Игорь пожал плечами.
– Мне сейчас вещи собрать?
Тот подошел, сгреб Игоря в охапку, влажно поцеловал возле шеи.
– Ну что ты, дурень… Ты ж у меня один на всем свете, я ж без тебя засохну, как стручок!
Его руки шарили по телу. Игорь сообразил, что Борис вполне серьезно рассчитывает подкупить его сексом. Поймав губами мочку уха, тот шептал:
– Думай, думай, коханый… Спасай! Все на себя возьму, будь-який криминал, хучь шантаж, хучь сейф подломить… подпись пидроблювати. Мне терять нечего, землю рыть буду… Верь мне, серденько. Разве ж я тебя обману, поделим честно, мое слово кремень. А вложимся, свое получим, я ж тебе остров куплю на Багамах. Был на Багамах, русалка? Я ж тебе дворец построю…
Борис шел ва-банк, а может, и правда так невысоко оценивал способность Игоря отличать вранье от правды. Его не смущало то, что обещание все честно поделить и готовность подделывать подписи вступали между собой в логическое противоречие.
– А что ты к Вальтеру не обратишься? – спросил Игорь, отстраняя его руки.
Тот, видно, заранее подготовил ответ.
– Тю, да ты не знаешь этого шакала! Он как поймет, что тут пожива, нас сольет, как жир со шпротов. Я ж для тебя бабла поднять хочу, а не Вальтера благоденствовать…
– Я не знаю, где взять денег, – повторил Игорь, и Борис обиженно замолчал.
День они провели странно. Поднялись в верхнюю часть города, где сохранились руины древнеримской арены и старинный монастырь, окруженный фруктовым садом. Пока Игорь рассматривал убранство церкви, Борис молился, шептал что-то мокрыми губами, даже встал на колени у алтаря. Музей Матисса и музей Шагала, расположенные неподалеку, оказались не особенно интересными, но Калтаков бродил по залам с видом знатока, морщил щеки и лоб. После обеда они спустились на набережную, чтобы посмотреть на потемневшее, вскипающее штормом море. И все это время Борис разными способами пытался воздействовать на Игоря, «лез под кожу» с доверительными разговорами, принимал оскорбленный вид, показательно страдал.
