Людмила Зарецкая - Мой любимый сфинкс
Настала очередь уединиться в парилке Светке и Котику. Проводив их взглядом, Злата подумала, что вряд ли могла бы так же легко на глазах у всех уйти вдвоем с мужчиной.
«Ханжа, – мрачно сказала она себе. – От этого все твои беды. Проще надо быть, и люди к тебе потянутся. Руками и даже ногами, как говорил мой одноклассник Юрка Симонов».
Аржанов внимательно смотрел на ее нахмуренные брови. Ей было неуютно под его взглядом. Она все время ощущала, что сидит напротив него в одном купальнике. И его полотенце продолжало ее смущать, чего уж греха таить. Чтобы отвлечься, она начала вспоминать все странное, что произошло на базе с момента их приезда. Надо признать, что странного было немало.
Налив морса в высокий стеклянный бокал, она маленькими глоточками пила его, не прекращая размышлять. Аржанов откровенно любовался ее сосредоточенностью. Все-таки это было чудо, а не девушка.
– А что вы ничего не пьете?
Злата вынырнула из собственных мыслей и с легким недоумением уставилась на подсевшего к ней банкира Гришу.
«О господи, только б ухаживать не начал», – с тоской подумала она и вслух сказала:
– Я разборчива в спиртных напитках. Водку пить не могу. Коньяк не люблю. Полусладкие вина тоже не по моей части. Так что морс – самое то.
– А что вообще пьет такая очаровательная девушка?
Злата непроизвольно поморщилась.
– Брют. Сухие красные вина. А их крепкого – виски, текилу, граппу, сливовицу, ну и кальвадос, пожалуй. – Краем глаза она увидела, как сначала нахмурился, а потом усмехнулся Аржанов.
– Да вы что! – Гриша тоже оживился. Его одутловатое лицо как будто утратило присущую ему печать напряжения. – А у меня с собой есть бутылка удивительного кальвадоса. Двенадцатилетней выдержки. Я сейчас схожу в номер и принесу.
– Да не надо, не утруждайте себя, – попыталась остановить его Злата. Но он, не слушая возражений, накинул халат и выскочил за дверь бани.
«И что я буду делать, если он разделяет правило «Кто женщину поит, тот ее и танцует»?» – уныло подумала Злата.
Из парилки вернулась разрумянившаяся и довольная Светка. Ничуть не смущаясь понимающих взглядов окружающих, она шумно плюхнулась на белый кожаный диван рядом со Златой и, вытащив из ее рук стакан, отхлебнула из него.
– Где Константин Алексеич? – спросила у нее Злата.
– Сказал, что щас еще на полке полежит и на речку пойдет окунаться, – ответила та. – Попарились мы знатно. Как говорит Инка Перцева, есть что вспомнить, нечего детям рассказать, – Светка плотоядно захихикала.
– Слушай, подруга, – решительно сказала Злата, – а ответь мне на один нескромный вопрос. Когда мы в первый день шли на завтрак, я услышала, как ты разговаривала с кем-то по телефону. Очень взволнованно говорила что-то вроде: он не должен узнать, делай что хочешь… Ты что, к тому моменту уже знала, что Громов здесь, на базе? И просила его по телефону, чтобы он Котику ничего не сказал? Тогда зачем ты сказала Зимнему и следователю, что увидела его только в машине?
– Ты что, перегрелась? – Светка с изумлением на нее посмотрела. – Я с девчонками своими разговаривала. Из рекламного отдела. Мы один банк на рекламу разводили. Полгода угрохали. Ну, и вроде дело сдвинулось с мертвой точки. А другому банку мы огромные скидки даем. Они по предоплате работают, поэтому у них стоимость квадратного сантиметра на сорок процентов дешевле. Вот я и предупреждала девчонок, чтобы они новому клиенту не проболтались. Он на предоплату ни в какую не идет, но каждую копейку считает, жмот несчастный. Ты что придумала, Добровольская? Ты тут детективы читаешь на досуге или тебе убийство крышу снесло настолько, что ты в мисс Марпл решила заделаться?
– Для мисс Марпл я еще молодая, – мрачно ответила Злата. Ее подозрения в Светкин адрес теперь казались ей глупыми. – Вот что, подруга, – сказала она, чтобы перевести разговор на другое. – Перед тем как ты обнаружила, что кулон пропал, ты успела своей Инне позвонить?
– Успела. – Напоминание о пропаже стерло улыбку с круглого Светкиного личика. – Я ей позвонила, а уже потом решила переодеться, чтобы оправдать свое отсутствие. Вот тут-то и выяснилось, что кулончик тю-тю. Знать бы хоть, ценный он был или нет. Чтобы понимать, чего именно я лишилась.
– Погоди. Что тебе твоя Инна сказала?
– Да что сказала… Заверещала, что это супер какой крутяк и жаль, что номер только что вышел, теперь придется до следующего терпеть. И что она обязательно будет мне звонить, узнавать, как продвигается расследование. Ну и предупредила, чтобы я больше никому ничего не рассказывала. Она знаешь какая… За эксклюзив маму родную продаст. А уж как информацию собирает… Нет ей равных.
– Свет, а ты можешь ей потихоньку еще раз позвонить и попросить узнать, что происходит вокруг Залесья?
– Залесья? – непонимающе уточнила Светка.
– Да тише ты, – одернула ее Злата. – У нас район такой есть, на западе области. Мне нужно узнать, происходит там что-нибудь необычное или нет. Можешь?
– Тебе для Артема, что ли? – Светка понизила голос до шепота. Было это довольно кстати, потому что за их беседой следили. Злата заметила внимательный взгляд Щапина. Сидящий неподалеку историк не пропускал ни слова из их беседы.
– Нет, не для Артема. – Злата тоже заговорила еще тише. – Мне кажется, что это может иметь отношение к гибели Громова. Я тебе потом расскажу, честное слово. Тут нельзя.
– Да уж, тут ушей слишком много, – согласилась Светка и повернулась в сторону стукнувшей входной двери. С берега реки вернулся пахнущий речной прохладой Заварин, а вместе с ним Гриша, принесший-таки обещанную бутылку.
Все собравшиеся обступили его, рассматривая уникальный напиток на просвет. Затем кальвадос был торжественно открыт и разлит по бокалам. Запах от него шел упоительный. Сделав маленький глоток, Злата покатала напиток на языке и проглотила. Яблочный аромат растекся у нее по небу, прокладывая дорожку в желудок. Она невольно зажмурилась от того, как ей было вкусно. Кальвадос, к которому ее приучил Артем, она действительно очень любила.
Он жег ей внутренности, а взгляд Аржанова жег висок. Он мешал ей, неотрывный и, как ей показалось, встревоженный. И чтобы не думать об этом, она решительно отвернулась и сделала еще один достаточно большой глоток из бокала.
Аржанов действительно был встревожен. Он тоже слышал ее разговор с подружкой. Слышал от первого до последнего слова. Он ничего не понял ни про рекламу, ни про неведомое ему Залесье. Но из разговора ясно вытекало, что сумасшедшая девица затеяла собственное расследование, и это ему категорически не нравилось.
