Чарльз Вильямс - Бетонный фламинго
— У меня есть машина, — перебила меня Мэриан. — Встретимся на стоянке, что позади мотеля, в семь тридцать. Годится?
— Отлично! — откликнулся я.
— И еще одно. Не могли бы вы объяснить, для чего нужны аутригеры?
Я подивился про себя, зачем она задает такой вопрос почти ночью по телефону, но лишь пожал плечами. Видимо, у нее просто ненасытная любознательность в отношении техники крупного морского лова.
— Для разных целей, — сказал я и пустился в пояснения:
— Леса спускается с кончика вашей удочки и проводится через конец аутригера с помощью особого зажима — вроде большой бельевой прищепки. Значит, аутригер снимает с ваших рук часть нагрузки. Это одно. Другое: на конце он пружинит, так что приманка постоянно находится в движении. Но самое главное, конечно, — это автоматический отброс в момент клева. В вашей книге, наверное, сказано, что парусник или любая другая рыба с клювообразным ртом сначала всегда оглушает добычу, прежде чем ее заглатывает. Так вот, когда она ударяет ее, то дергает лесу, та разматывается футов на двадцать, и приманка намертво застывает в воде на одном месте. В точности так, как если бы она была живая, а парусник ее убил.
— Понятно, — произнесла она серьезным тоном, терпеливо прослушав лекцию. — Большое вам спасибо за все, мистер Гамильтон. Просто не могу дождаться этого удовольствия. Жду вас утром на стоянке.
Она положила трубку, а я еще лежал некоторое время, думая о ней и изучая все детали нашего разговора со странным чувством опасения. Все-таки есть какая-то фальшь в этой женщине! Напоследок я пришел к выводу, что, в конце концов, мне нечего опасаться. Черт возьми, ведь не может же быть, чтобы она меня знала! Да и от Лас-Вегаса я за триста миль. К тому же разве устоишь от соблазна еще раз выйти в море? А партнершей она может оказаться весьма интересной.
Ну, погодите у меня, миссис Форсайт! Я вас совсем не знаю, но вы меня заинтересовали. Хотелось бы угадать, что готовит завтрашний день.
Любопытно, что еще обнаружится?
Мог ли я предвидеть, как озадачит меня миссис Форсайт!..
* * *День выдался прекрасный. Я проснулся в начале восьмого, а в комнате было уже светло как днем.
Я раздвинул створки венецианской шторы. Небо было ясным, и ветви кокосовых пальм во дворике между двумя крыльями мотеля слегка шевелились под слабым ветерком, который, должно быть, дул с юга или юго-востока. В море наверняка будет чудесно. Мне не терпелось отправиться в путь. Я побрился, принял душ и вышел из номера, неся пляжную сумку, в которой были уложены очки, рыбацкая шапочка, лосьон от загара, сигареты, и как раз в ту же минуту Мэриан появилась из номера 17, находившегося наискосок от моей двери.
На ней была соломенная шляпа с острым верхом, голубые шорты и простая блузка с длинными рукавами. В руке — довольно большая сумка.
Она помахала мне и улыбнулась:
— Доброе утро, мистер Гамильтон!
Автомобиль не сказал мне ни о чем. Если считать машину символом положения человека в американском обществе, то ее ровным счетом ни о чем не говорила, ибо она взяла ее напрокат в аэропорту Майами. Однако часы на руке Мэриан стоили по меньшей мере пятьсот долларов.
Пока мы завтракали, миссис Форсайт в основном молчала, а позднее, когда выходили в море, разговаривать было трудно из-за шума двух моторов.
Мы сидели впереди, под балдахином, чтобы уберечься от брызг, которые отбрасывал «Голубой бегун», врезаясь как нож в легкие волны на максимальной скорости.
— Он всегда идет с таким шумом? — спросила она, поневоле повысив голос.
Я покачал головой:
— Только при выходе в море. Когда начнем ловить, пойдем на одном моторе, да и то приглушенном. Шума почти не будет.
— О-о! — отозвалась она как будто с облегчением.
«Голубой бегун» представлял собой тридцатипятифутовое спортивно-рыболовное судно с бортовыми рычагами управления и большими аутригерами, приспособленными для ловли марлина.
Хоулт содержал его в образцовом порядке, белые борта и палуба сияли и сверкали на солнце. Он и его помощник были из породы молчунов, и единственным интересом в их жизни была рыбная ловля. Они действительно были превосходными рыбаками. Выходить с ними на ловлю — одно удовольствие!
Когда до десяти оставалось несколько минут, мы вошли в струю морского течения немного юго-восточнее маяка Сэнд-Ки, и мне показалось, что Ки-Уэст лежит почти на линии горизонта.
Море было прекрасным — темно-синее, с фиолетовым оттенком за неровной линией рифов и мелкой рябью донных волн, набегавших с юго-востока.
«Голубой бегун» замедлил ход. Сэм, помощник капитана, наладил аутригеры и лесу с приманкой.
Затем кивком указал миссис Форсайт на предназначенное для нее кресло у левого борта и закрепил конец ее удочки в специально привинченные к нему шарниры.
Она взяла удочку в руки и оглянулась на меня.
— И что я должна с этим делать?
Обычно я терпеть не могу людей, которые болтают во время рыбной ловли, но сейчас все было иначе. Мэриан вызывала у меня любопытство — и чем дальше, тем больше.
— Следите за приманкой, — сказал я. — Вы ее видите? Немного правее, футах в семидесяти пяти позади?
Она начала всматриваться в водную поверхность, и в этот момент приманка на секунду мелькнула и снова исчезла в набежавшей волне.
— Да, да, теперь вижу!
— Не сводите с нее глаз, — посоветовал я. — Ни на минуту…
Она кивнула:
— А каким образом я буду знать, когда рыба клюнет на эту приманку?
Меня чуть не передернуло от этих слов, но я сдержался.
— Эта рыба не клюет — она наносит удар. Но дело не в этом. Вы узнаете, когда она клюнет, даже если не увидите этого. Хотя бы потому, что вас предупредит Сэм или капитан. Сэм будет стоять за вашим креслом, а капитан все время на палубе, так что они видят в глубину гораздо дальше, чем мы с вами. Ведь наш угол зрения меньше, и степень преломления больше. Они всегда видят рыбу раньше, чем мы, и обычно точно знают, где она находится перед тем, как броситься на приманку. Но если вы не увидите ее своими глазами, то многое потеряете. Собственно, половина удовольствия состоит как раз в том, чтобы увидеть эту рыбу. Бросок рыбы к добыче — чрезвычайно волнующий момент. Это вроде ловли на искусственную мушку, только гораздо грациознее.
Я взглянул на нее. Мэриан надела темные очки, и я не мог видеть ее глаз, но у меня опять появилось такое же чувство, какое уже не раз возникало с момента нашего знакомства, — будто она завороженно ловит каждое мое слово, и даже не слово, а мой голос, интонации.
Между тем Сэм дал мне другую удочку и протянул леску по аутригеру. На время я забыл про мою спутницу — меня охватило уже испытанное мною нетерпеливое чувство и радость предвкушения.
