Александра Авророва - Умом мужчину не понять
— Правильно мыслишь, — бодро согласился Мишка, — перейдем-ка лучше в спальню.
— Да уже незачем, — напомнила она.
— Найдем, зачем, — засмеялся он и неожиданно добавил тоном, какого жена давно от него не слышала: — Ты такая же хрупкая, будто и не рожала. Королева фей… Когда я тебя обнимаю, я чувствую себя всемогущим.
У нее потеплело на душе, все было, как раньше, пока Мишка не добавил:
— Я говорю не только в смысле секса… тут уж точно никакая виагра не нужна… но и вообще.
Это разъяснение — да разве оно требовалось? — вернуло Свету с небес на землю. Они с мужем любят друг друга, тут сомнений нет, но что-то у них разладилось. Еще несколько лет назад он так гордился ее популярностью среди больных! Света сидела дома с новорожденным Ванькой, а особо настырные пациенты заявлялись прямо на квартиру, и Мишка если ворчал, то не без удовлетворения. В конце концов, именно он в свое время открыл ее способности… или это иначе называется? Пусть будет призвание, так им теперь презираемое. Разве призвание зависит от социального строя? Оно в природе людей. Когда оно в тебе есть, хочешь не хочешь, а вынужден с ним считаться.
Дело в том, что Света имела дар диагноста. О профессии врача она мечтала с раннего детства, еще до смерти отца. А когда тот умер в сорок лет из-за неправильно поставленного диагноза, она укрепилась в своем намерении. Поступила в медицинский, однако была там самой средней ученицей. Добросовестной, но не более того. Ей вообще для научного склада ума не хватало рассудительности и настойчивости. К тому же она познакомилась с Мишкой, завязался бурный роман. Потом у Мишки серьезно заболела мама, врачи предполагали рак, а Света вдруг поняла, что у нее просто-напросто инфекционный лимфаденит, только нестандартно протекающий. Нину Сергеевну вылечили, она здравствует до сих пор. Мишка долго выпытывал, как юной студентке удалось то, чего не сумели медицинские светила, а она знай твердила: «Это было видно». Она до сих пор не могла бы сказать большего. Ей было видно, и все тут! Не всегда сразу, иногда приходилось долго мучиться, но рано или поздно она ощущала, где в человеке таится источник болезни. Не проявления, а именно источник. К веселым Мишкиным уверениям, будто она экстрасенс, Света относилась скептически. Скорее тут сочетание интуиции, опыта и непреодолимого желания помочь. При этом она понимала, что врачом была отнюдь не идеальным. По большому счету надо, например, регулярно следить за новыми публикациями, тем более, сейчас есть интернет. Надо обмениваться сведениями с коллегами, посещать конференции. Да много чего надо, а она ленилась. То, что благодаря доходам мужа она могла б вообще ничего не делать, страшно ее расхолаживало. Но совсем бросить работу Света была не в силах. К ней приходили разные люди, причем не только с ее участка, а нередко совсем посторонние. Приходили, совсем отчаявшись, и довольно часто ей удавалось поставить им диагноз… ну, а лечились они потом у других. Разумеется, Света направляла на анализы, а не делала выводы на глазок, ведь не всегда угадываешь с первого раза. Однако интуиция быстро подсказывала, что нужно: проверить мочу на сахар или исследовать свертываемость крови. В результате разумно выписанное направление оказывалось немалой частью лечения.
А теперь представьте, что Света возьмет да уволится. Куда деваться тем, кто на нее рассчитывает? Помирать? Мишка как-то сказал: «А почему ты не переживаешь за тех, кто на тебя не рассчитывает? На свете масса больных людей, не подозревающих о твоем существовании. О них ты почему-то не беспокоишься, так зачем беспокоиться о тех, кто о тебе знает? Нелогично». Она понимала его правоту, но с логикой у нее были нелады. Например, не возникало ни малейшего желания отправиться в африканские дебри лечить бедных страдающих негров. Что называется, не видит око — и зуб неймет. А вот тоненький ручеек пациентов, который тянулся день за днем в ее кабинет, нагляден. Свету страшно терзала бы мысль, что некто поверил, что его спасут, а она отвернулась и ушла. Она бы ночей не спала, честное слово! И еще. Она получала удовольствие от своей работы. Да что там — Света любила ее. Конечно, устаешь, да и бывают ужасные случаи, когда ясно, что человек обречен, но все же хорошего больше, чем плохого. Когда она сидела дома с детьми и ее находили настырные пациенты, Света обследовала их почти с жадностью. Она скучала по работе. Раньше Мишка прекрасно все это понимал, а последнее время пилит и пилит. В конце концов, самого с утра до ночи нет дома, так какая ему разница, где жена проводит время? Все равно она возвращается раньше мужа.
Однако аргументы, связанные с Машкой и Ванькой, задели Свету всерьез. Похоже, она и впрямь не лучшая мать. Сколько женщин были б счастливы, имея возможность целый день сидеть дома с детьми, и искренне ее бы осудили. Да что там! Она сама на днях ощутила жгучий укор совести, услышав, как вслух молится Ванька. Он говорил: «Добрый бог, сделай так, чтобы у папы было больше всех денег». Просить в шесть лет новую машинку, или роликовую доску, или десять порций мороженого — это естественно, но деньги… Не просто деньги, а чтобы еще и больше всех! Свете стало страшно. Но о чем прикажете мечтать ребенку, которому по первому требованию покупают и машинку, и роликовую доску, и мороженое, и даже мобильный телефон? Так велит гувернантке хозяин, а его слово — закон. Лишь мать может ставить хоть какие-то препоны подобному безудержному баловству, однако Ванька проводит с нею меньше времени, чем с Татьяной Павловной. Да, тут Светина вина. С Машкой легче, она уже личность, а Ванька только формируется, и было бы ужасно воспитать сына, для которого единственно важное в жизни — превзойти окружающих в богатстве.
Короче, на следующий день после ссоры Света, отсидев утреннюю смену, помчалась домой, полная самых благих намерений и совершенно забыв, что именно ими вымощена дорога в ад.
Открыв дверь своим ключом, вместо ожидаемых голосов любимых детей она вдруг услышала голос не менее любимого мужа. Автоматически глянула на часы. Полчетвертого. Не случилось ли чего?
Мишка имел привычку говорить громко, он вообще шумный и размашистый, так что слова Света различала хорошо.
— Успокойся, Ланочка. Ну, не ревнуй! Да кто на нее посмотрит после тебя? Вся проблема в детях. Найми я самого лучшего адвоката, все равно при разводе дети достанутся ей, вот я и вынужден терпеть. Считай, она мне типа не жена, а так… соседка. У нас с ней давно ничего нет. Она меня совершенно не возбуждает.
Почему-то последняя ложь поразила больше всего. Давно ничего нет… не далее, как нынешней ночью… и вечером тоже… Ошеломленная, Света машинально побрела на голос.
