Your Name - Северное сияние
Спортивный зал вообще не изменился, только вот дверь в коридор перестали запирать… А сколько приколов было с этим связано! Просто песня. Постояв немного в предбаннике, смотрю на часы. Если ничего не изменилось и уроки идут все также по 40 минут, то до конца занятий еще минут 25. Сделав нехитрый вывод, прохожу в помещение женской раздевалки. Тишина, никого нет… Только вещи разбросаны по лавкам. Присаживаюсь в уголке, чтобы никому не помешать. Откинув голову на стену, закрываю глаза…
* Сидим мы с Оксанкой в этой самой раздевалке во время урока. Класс на улице бегает, потому как еще тепло. Ну, а мы «паримся» на освобождении после болезни. Сидим болтаем, никого не трогаем… А теперь представьте мое состояние, когда в середине разговора я слышу буквально загробный шепот: «Ксю-оу-у-у-у!». На слух я никогда не жаловалась, но в тот момент мне очень захотелось оглохнуть. Я замолчала на полуслове, вслушиваясь в тишину, а Ксанка испуганно посмотрела на меня. Честно говоря, ее можно было понять. Лучшая подруга вдруг замолкает, не договорив фразу, и, раскрыв рот, сидит и слушает тишину, вперившись взглядом в одну точку — то еще зрелище. Наконец она обрела дар речи:
— Ты чего?
— Ничего не слышала?
— Слышала. Ты рассуждала о «достоинствах» нашего физрука, будь он неладен, а потом замолчала на полуслове и ушла в космос.
— Да я не об этом!
— А о чем?
— Ты не слышала какой-нибудь посторонний звук? Ну, шепот или вой?
— Не-е-ет?!
— Вот блин! Неужели показалось?!
— Все может быть, может и показалось, а может, ты уже как Жанна Д’Арк — голоса слышишь?
— Да иди ты!
— Да ладно, я же шучу!
И мы продолжили разговор. Не прошло и пяти минут, как замолчала Ксеня.
— Ты чего? — спросила я в свою очередь.
— Ты слышала?
— Что?
— Вой!
— Вой?
— Вой. Вот еще раз! — Ксанка говорила правду. Я тоже услышала. Тот же самый звук, но только громче и отчетливее: «Ксю-оу-у-у!!!».
Сначала мы здорово перетрухнули — сели ближе друг к другу и испуганно оглядели небольшое помещение раздевалки. Вдруг вой повторился еще раз и еще громче, мне показалось, что он идет со стороны спортзала.
— Кажется от лестницы. Может, пойдем посмотрим?
— Зачем?!
— Как зачем, надо же посмотреть, кто это прикалывается!
— А может, не прикалываются. Может, это действительно что-то страшное!
— Я тебя умоляю! Тебе что, пять лет? Ну откуда потусторонние силы могут знать твое школьное прозвище, а? Пошли и посмотрим!
Гуськом мы выползли из раздевалки и, стараясь ступать как можно тише, пошли в сторону спортзала. По дороге еще раз заглянули в мужскую раздевалку. Никого. Все двери заперты. Я спустилась вниз к черному ходу, а Ксеня поднялась на третий этаж — все двери заперты и никого нет. Встретившись вновь на лестничной клетке второго этажа, мы поделились впечатлениями, и вдруг: «Ксю-оу-у-у!!!». Как мы не заорали и не драпанули оттуда, до сих пор понять не могу, но, по крайней мере, мы поняли, откуда идет звук. Кто-то выл за дверью, соединяющей коридор со спортзалом, и в данный момент она была заперта.
В тот момент я бы все отдала за ключ от этой двери. Больше всего на свете мне хотелось с силой распахнуть эту дверь, чтобы дать по лбу тому, кто за ней стоит…
— Что будем делать? — почему-то именно в такие моменты на меня нападает приступы идиотизма. Оксана же соображала быстрее.
— Посмотри в замочную скважину!
— Еще чего, ты предложила, ты и смотри!
— Ну Санька, ну пожалуйста, я боюсь! — к слову, наша перебранка происходила шепотом, чтобы не спугнуть того, кто за дверью, но со стороны казалось, что шипят две рассерженные гадюки. Я уже опять хотела возразить, но в этот момент вой раздался снова и с новой силой: «Ксю-оу-у-у!!!».
— Все, мне это надоело! Отодвинься! — я присела на корточки под дверью и заглянула в замочную скважину… Честно говоря, я даже не знаю, как описать мое состояние после того, что я там увидела. Поэтому я просто скажу — я увидела… глаз!!! Простой человеческий голубой глаз, который также обалдело уставился на меня. Наверное, потрясение было обоюдным, потому что обладатель этого глаза тоже видел глаз, только светло-карий. Несколько секунд мы пялились друг на друга, а потом я вскочила, схватила Ксанку и мы понеслись в раздевалку.
— Чего ты ржешь?
— Глаз!!!
— Какой глаз? Чего ты там увидела? А?
— Глаз!!!
— Ну вот. Теперь она еще и умом двинулась. Как ты могла видеть глаз, что, он один был, без хозяина?!
— Да!!!
— Как это да!!! Прекрати ржать, говори толком!
— Я заглянула в замочную скважину и увидела глаз.
— Какой глаз?
— Человеческий, голубой, он еще и моргнул пару раз.
— А чей это глаз?
— Не знаю, кроме него ничего видно не было.
— Пошли еще раз посмотрим!
Мы вышли из раздевалки и бросились к двери, но напрочь забыли о конспирации, и поэтому все, что мы увидели, были мелькающие пятки, уносящиеся в неизвестном направлении…*
Я открыла глаза. Оказалось, что я заснула… Разбудили меня девчонки, вернувшиеся с урока. И сейчас одна из них обеспокоено смотрела на меня.
— С вами все в порядке?
— Да… Да, все в порядке! Я просто заснула, — поднимаясь, окидываю взглядом помещение. Двенадцать девчонок оторопело смотрят на меня, что, в общем-то, и немудрено. Возвращаешься после урока переодеться, а тут какая-то тетка спит! — Девчат, извините. Не хотела вас пугать… Просто мне нужно с вами поговорить, а ждать было удобнее здесь. Одевайтесь спокойно, а я пойду пока… В коридорчике вас подожду, — улыбнувшись напоследок, выхожу из раздевалки и направляюсь в коридор.
Прогуливаясь возле окон, размышляю. Почему я пошла в спортзал? Ведь можно было сразу идти к Снегиревой… Не знаю. Точнее, не могу осознать до конца. Интуиция, ёкарный бабай! Размышления прерывает оклик.
— Саша?! Максимова!
— Да?! — оборачиваюсь на собственное имя. Передо мною стоит мой любимый преподаватель истории — Снегирева Наталья Александровна, собственной персоной.
— Саш, ты как в Мурманске-то оказалась? Я думала ты в Москве…
— Все почему-то так думают… — совершенно искренне открыто улыбаюсь, — За восемь лет так соскучилась, что решила вернуться. И не жалею!
— Подожди… Так ты уже третий год в городе?
— Да.
— И ни разу не зашла! Как не стыдно… — тон такой осуждающий, что хочется провалиться на месте, но глаза улыбаются.
— Наталья Александровна, у вас сейчас должен быть спаренный урок в десятом.
— Да. Своих терзать буду.
— Не могли бы вы выделить мне некоторое время от урока?
