Патриция Макдональд - Замужем за незнакомцем
— Сходи куда-нибудь с Берком, — посоветовала Эмма.
Дэвид поморщился:
— По-моему, у него неподходящее настроение для мальчишника.
— Ты прав, — вздохнула Эмма. — Так, может, в Нью-Йорк съездишь? Но чтобы завтра в десять утра был здесь как штык.
— Нет уж, отсюда я не тронусь, — усмехнулся он.
— Доктор Холлис! — позвала Эмму секретарша.
Эмма с трудом отвела взгляд от Дэвида, напустила на себя деловой вид.
— Да?
— Это вам. — Секретарша протянула Эмме белый конверт, на котором крупными буквами было написано: «Эмме Холлис».
— У тебя полно дел, — сказал Дэвид. — Не буду мешать.
— Нет, подожди. — Эмма схватила его за руку.
Дэвид помрачнел:
— Это что, очередное послание?
Эмма взяла конверт:
— Не знаю. Выглядит как предыдущие.
Дрожащими пальцами она вскрыла конверт, вытащила листок бумаги. «Ты не понимаешь, как сильно я тебя люблю, иначе не стала бы так меня огорчать и расстраивать».
— Дай-ка взглянуть, — сказал Дэвид и забрал у нее письмо.
Эмма обернулась к секретарше. Сердце ее бешено колотилось, но голос звучал спокойно.
— Откуда это? — спросила она.
— Я нашла его на столе, когда заступила на дежурство, — сказала секретарша. — Что-то не так?
— Нет-нет, все в порядке, — ответила Эмма.
— Вовсе не в порядке, — мрачно сказал Дэвид.
— Ты прав, — тихо согласилась Эмма. — Это уже четвертое.
Все письма были распечатаны на принтере, на обычной бумаге. Когда приходило очередное послание, у Эммы замирало сердце, и следующие несколько дней она приглядывалась к окружающим, пыталась понять, кто ее так пристально изучал, для кого она стала объектом желания. Каждый раз она потихоньку успокаивалась, решала, что все закончилось, и каждый раз приходило следующее письмо. Эмма забрала листок у Дэвида, сунула его в карман.
— Полиция здесь не поможет. Это же не угрозы.
— И что мы будем делать? Ждать, пока этот тип что-нибудь выкинет?
— Возможно, это один из моих пациентов.
— Так это оставлять нельзя, — настаивал Дэвид. — Он тебя преследует.
— Я надеюсь, что все уладится само собой. Меня саму это беспокоит, но, наверное, это издержки профессии. У нас здесь полно ребятишек с проблемами.
— Сомневаюсь, что это кто-то из ребятишек. А если это настоящий псих?
— Психи обычно сами проявляются, — криво усмехнулась Эмма. — Все, давай сейчас не будем об этом думать.
Дэвид вздохнул.
— А вдруг у какого-то недоноска вся квартира обклеена твоими фотографиями? — буркнул он.
— Ревнуешь? — Она легонько пожала ему руку.
Он снова вздохнул, но на этот раз слегка улыбнулся.
— Я единственный недоносок, которому это позволено.
— Никакой ты не недоносок.
Он зарычал и притянул ее к себе. Она засмеялась.
— Слушай, мне на самом деле пора работать.
— Насчет сегодня не передумаешь? Неужели бросишь меня одного?
— Мне так будет спокойнее — если ты действительно будешь один, — поддразнила его она.
Берк представил Дэвида как своего приятеля-плейбоя, и, когда Эмма все-таки завела с ним роман, она думала, что это будет мимолетное увлечение. Теперь все изменилось, и ей было неприятно думать о его прошлом.
— До завтра, радость моя. Завтра мы с тобой будем только вдвоем.
— Знаю, — радостно улыбнулась она.
— Женушка моя…
У Эммы защемило сердце.
— Муженек… — прошептала она.
Глава вторая
Гостиница «Дженерал Кроссен» занимала здание, построенное в колониальном стиле: обшитый досками фасад горчичного цвета, ослепительно-белая отделка, кирпичные трубы. Мать Эммы сняла все восемь номеров, хотя Эмма и твердила ей, что гостей на свадьбе почти не будет.
Эмма подъехала к гостинице и увидела, что машина Стефани уже стоит у входа, рядом с фургоном цветочника и грузовичком от ресторана. Предыдущий вечер Эмма со Стефани провели вдвоем, танцевали под любимую музыку, а утром Стефани отправилась к парикмахеру.
Эмма поставила машину, вытащила с заднего сиденья чехол, в котором было ее безумно дорогое свадебное платье. Сама Эмма обошлась бы чем-нибудь поскромнее, но мать уговорила ее съездить в Нью-Йорк. Там они вдвоем устроили поход по дизайнерским магазинам. Но, честно признаться, теперь Эмме и самой не терпелось поскорее облачиться в свадебный наряд.
Она вошла в гостиницу. В углу обшитого деревянными панелями зала стриженный под ежик молодой человек в очках расставлял стулья и пюпитры для джазового трио. Стефани, еще в джинсах, но уже с парадной прической, следила за расстановкой цветов.
— Наконец ты пришла! — вздохнула она с облегчением. — Буфетчик ждет указаний. Я разбираюсь с цветочником. Я думала, эти люди сами знают, что делать. Разве их не для этого нанимают?
— Не волнуйся. Моя мама быстро наведет порядок. Я только что разговаривала с ней по мобильному. У тебя отличная прическа!
— А по-моему, я похожа на школьницу на выпускном балу.
— Очень элегантно, — деликатно сказала Эмма. У нее самой золотистые волосы мягкими волнами спускались по плечам. — Дэвид любит, когда у меня волосы распущены. Что скажешь?
— Ты выглядишь потрясающе. Ты вся светишься. Впрочем…
— Беременные женщины всегда светятся, — закончила за нее Эмма.
Стефани кивнула и взглянула на талию Эммы:
— Будем надеяться, что в свадебном платье тебе тесно не будет.
— Да ладно тебе, — махнула рукой Эмма. — Срок совсем небольшой.
Через четыре месяца после начала их головокружительного романа Эмма обнаружила, что беременна. Она тогда с грустью подумала, что на этом роман и закончится. Всю свою взрослую жизнь Дэвид жил то здесь, то там, практически на чемоданах. И она боялась, что, узнав про ребенка, он поспешит ретироваться. Однако, к ее изумлению, он тут же сделал ей предложение. Он хотел ее, хотел, чтобы у них были дети.
— Ты какая-то подозрительно спокойная, — сказала Стефани. — Неужели ты нисколечко не волнуешься?
Эмма задумалась над ответом, но тут услышала знакомый голос:
— Ну, мне-то оставили фронт работ?
Она обернулась и увидела стройную женщину с платиновыми волосами, в нарядном костюме из букле.
— Мамочка! — И она кинулась к ней в объятия. — Ты роскошно выглядишь.
— Спасибо. Я боялась, что за время путешествия все помнется.
Эмма хотела, чтобы мать и отчим приехали с вечера, но у Рори в Чикаго была важная встреча, которую он никак не мог отменить. Эмма этому не верила. Она считала, что он ее избегает, и причины у него для этого имелись.
— Рори несет вещи?
