Екатерина Красавина - Кофе с перцем
И тут торговец чуть ли не насильно вложил Паше в руку сувениры и подтолкнул его к выходу. Павел по-прежнему стоял у прилавка. Как вкопанный. И никуда не собирался уходить. Тогда турок вытаращил глаза и поднял вверх руки, как бы намереваясь ударить его. Паша невольно попятился. Глаза турка налились кровью. Он сделал шаг навстречу Паше. И тогда Павла охватил ужас, он повернулся и бросился бежать.
Остановился он у выхода. И немного правее увидел свою группу. Паша пригладил волосы и поправил очки, сползшие на нос. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоить дыхание. И медленным размашистым шагом направился к своим.
— И где ты пропадал? — надула губы Мила. С самого начала она пыталась опекать Пашу и покровительствовать ему. Это называлось «клеить». Паша не мог сказать ей в открытую, что он совсем не подходящий для этого кадр. Во-первых, он не сходился с девушками легко и беззаботно. А во-вторых, и это было главным, — она ему совершенно не нравилась. От нее пахло дешевыми духами, и вся она была какая-то лоснящаяся и гладкая. Как поросенок. И вульгарная донельзя.
И вот сейчас Мила смотрела на него большими светло-голубыми глазами и ожидала ответа.
— Да так. Ходил по базару.
Мы уже думали, что ты заблудился, — добродушно хохотнул Леша, двухметровый гигант со светло-пшеничными волосами.
— Почему? — растерянно спросил Паша.
— Потому что мы потеряли тебя из виду, а потом ты пронесся мимо нас, как заяц, за которым гонятся собаки. Мы тебе кричали, но ты даже не остановился.
— Я не слышал.
— Али-Бабу с кинжалом, что ли, увидел? Мила хихикнула. Ее розовая маечка с глубоким вырезом позволяла девушке продемонстрировать пышную грудь.
— Я? Нет. Али-Баба тут ни при чем. — И Паша рассмеялся.
— Что купил? — спросила Мила, слегка прижимаясь к нему. Самую малость, чуть-чуть. Со стороны это было почти незаметно. Но Паша ощутил локтем ее мягкий податливый живот.
— Купил? — Паша машинально перевел взгляд на руку, в которой были зажаты сувениры, сунутые турком в его ладонь в последний момент. Там были бусы и слоник. Пояса не было. Очевидно, он выронил его, когда бежал.
— Бусы… — Мила выхватила бусы и стала рассматривать их.
Марина Ивановна, стоявшая поодаль, тоже подошла к ним.
— Кому купил? — поинтересовалась она. — Невесте?
При слове «невеста» Мила дернулась и с любопытством уставилась на Пашу.
— Нет, — невольно покраснел он. — Маме.
— Красивые, — вынесла свой вердикт Марина Ивановна. По ее круглому лицу стекал пот. Помада размазалась, и рот напоминал растекшееся пятно от малинового варенья.
— Ничего, — протянула Мила. Она тряхнула волосами и взяла из рук Паши слоника.
— А слоник… кому?
— Бабушке, — и тут Паша разозлился. Допрос она ему, что ли, устраивает? Он забрал слоника и обратился к Леше: — Кого ждем?
— Остальных. Что-то они задерживаются.
— Нагружаются товаром, — пояснила Марина Ивановна, крупная, массивная дама из Омска. В руках у нее была большая сумка, уже чем-то набитая под завязку. — Здесь все так дешево. Просто задаром!
— Да уж вам ли говорить о дешевке? — поддел ее Леша. — Вы у нас мать нефтяного магната.
Сын Марины Ивановны был топ-менеджером крупной нефтяной компании, о чем она с гордостью сообщила в первый же вечер. Он и отправил маменьку развеяться в Турцию. «А я ему говорю, мне все равно куда, — рассказывала Марина Ивановна. — Хоть в Турцию, хоть в Париж!»
— А в Париже вы еще не были? — подтрунивал над ней Леша. — Чем вы на Елисейских Полях будете отовариваться? Шубами или сувенирами?
Но Марина Ивановна лишь лениво отмахивалась от него.
— Не пыли, Леха! Не бери на понт.
У нее были интонации бывшей заведующей секцией в галантерее. Когда сын пошел в гору, она стала разбрасываться деньгами, но изменить себя не смогла. Это было самым трудным и безнадежным делом.
Подошли еще три человека из группы. Леша посмотрел по сторонам.
— Что-то Владик задерживается, — сказал он, ни на кого не глядя.
Марина Ивановна скривила рот в ироничной ухмылке.
Леша и Владик были отличными ребятами. Они сразу стали центром их туристической компании.
И они были геями.
— Педрилы, — протяжно протянула Марина Ивановна, когда Леша с Владиком отошли в сторону. Это было в первый день пребывания в Стамбуле.
— Каждый имеет право на свою личную жизнь, — твердо сказал Паша. Они стояли около гостиницы маленьким кружком. Четыре человека. Паша, Марина Ивановна, Мила и ее подруга Нина.
Марина Ивановна окинула его насмешливым взглядом с головы до ног:
— А вы, молодой человек, часом, тоже не «того» ли?
— Не «того».
— Да ладно вам ссориться по пустякам, — вступилась за Павла Мила. — Пусть живут, как хотят. Правда, Нин? Нам-то какое до этого дело?
Худенькая темноволосая Нина только кивнула головой. Она не расставалась с фотоаппаратом и поминутно останавливалась, делая снимки. Интересно, что их связывает, тогда еще подумал Паша. Мила, явно не обремененная интеллектом, и хрупкая Нина, с интересом разглядывающая памятники Стамбула.
Марина Ивановна была порядочной стервой. Каждый раз при виде «сладкой парочки» — Леши и Влада — она старалась демонстративно подчеркнуть свое отношение к ним. Но ее никто не поддерживал. И поэтому ее попытки осудить сей противоестественный союз пропадали втуне.
— Владик, наверное, сейчас придет, — пришел Паша на выручку Леше.
— А… вот он, — и Леша помахал рукой. Маленький юркий Владик напоминал подростка. Его кожа была гладко-белой. А большие темные глаза напоминали спелый виноград.
— Все в сборе? — деловито спросила Марина Ивановна.
— Еще нет Лиды, — вставила Мила.
Лида была преподавательницей из Питера. Она старалась каждый год ездить в туристические поездки и копила на них весь год.
— А Рита с Сашей?
— Вот они. Справа. Разглядывают витрину магазина, — показал на них кивком головы Леша.
Молодая пара держалась особняком. Им вполне хватало общества друг друга.
— Экскурсовода нет, — вставила Марина Ивановна. Ее лицо выпирало из-под белой панамы, как дрожжевое тесто из кастрюли.
— Отоваривается, — хихикнула Мила.
— А Нинка твоя где?
— Тут где-то. Щелкает затвором.
Паша уже в который раз подумал, что зря он сюда приперся. Ему вполне хватило бы отдыха дома. Так нет — и мать, и бабушка в один голос, словно сговорившись, стали уговаривать его поехать в Стамбул. Отдохнуть и посмотреть на исторические памятники. «Я с удовольствием проведу свой отпуск и дома», — попытался отбиться от их натиска Паша.
— Ограничивать свой кругозор… — несколько презрительно сказала Вера Константиновна, — могут только пустые, примитивные люди.
