Марина Эльденберт - Хроники Бастарда: Ив.
После легкого обеда Эва выбиралась за город и несколько часов проводила на свежем воздухе с книгой — первые теплые деньки после стужи и холодов неизменно манили людей на лоно природы. Наблюдать за ней было одно удовольствие, тем более что выбирала она отнюдь не уединенные места, где слежка превратилась бы в мерзкие посиделки в кустах в ожидании очередного муравья в заднице, а излюбленное место для пикников, куда на выходные приезжали даже парижане. Вечера она проводила в своем кабинете, иногда засиживалась допоздна и пару раз засыпала прямо над книгами. Чего именно он ждет, Риган и сам не мог понять: в его делах с женщинами все заканчивалось быстро. На сей раз ему захотелось азарта, предвкушения, прелюдии. Ему нравилось быть частью её жизни, пусть даже она сама об этом не подозревала. Ещё ему нравился её запах: естественный, едва уловимый с примесью лесных трав и книжных страниц древних фолиантов, с которыми она проводила большую часть времени. Риган представлял, какой она будет на вкус, во всех смыслах, и после таких мыслей долго и со вкусом трахал любезно предоставившую ему кров вдовушку на экс-супружеском ложе, вплоть до того, что она отрубалась прямо под ним.
В отсутствие Эвы он исследовал скромный двухэтажный дом, некогда принадлежавший её отцу: начиная с гостиной и заканчивая чердаком. Не нашел ни намека на что-то похожее на заданную цель, чему несказанно обрадовался. Он знал, что как только сделает первый шаг и игра начнется, она перестанет быть для него интересной. Все закончится быстрее, чем можно себе представить. Секс, несколько жарких ночей, а потом он заберет безделушку, выспросив у неё все, что касается вещицы. Заберет и уйдет, возможно, запомнив вкус её крови на своих губах. И в этом тоже была своя прелесть.
В один из пасмурных дней, спустя неделю причастности к её жизни и решив, что пора переходить к делу, Риган оказался рядом с ней во время обеденного отдыха. Проходя мимо, остановился рядом, глядя на неё сверху вниз. На Эве было прелестное бежевое платье с треугольным вырезом и завышенной талией. Она не носила шляпок и просто забрала волосы наверх. Современная женская мода не предполагала глубоких декольте, и Риган вздохнул с искренним сожалением.
— Добрый день. Я присоединюсь? — он очаровательно улыбнулся, обращаясь к ней на отличном французском. В свое время Риган потратил полгода рядом с привлекательной экс-гувернанткой в возрасте, чтобы в совершенстве овладеть языком любви, как бы двусмысленно это ни звучало. Совершенство языка рядом с женщиной постигаешь во всех смыслах, и Риган абсолютно не считал, что время было потрачено зря. Не дожидаясь ответа, он устроился рядом с Эвой на пледе, заглянул в глаза.
Она оторвалась от книги с явной неохотой и посмотрела на него так, будто он разрушил, по меньшей мере, четыре её воздушных замка: растерянность вскоре сменилась недовольством.
— У меня свидание с Прустом, месье. А вы тут явно лишний, — Эва очаровательно улыбнулась в ответ, показала ему обложку книги и снова уткнулась в неё. По всей видимости, пребывала в уверенности, что он сейчас зальется краской, или напротив, побледнеет, промекает извинение в унисон с овцами местных фермеров и вскоре сольется с окружающим пейзажем.
— Пруста здесь нет. Простите мне мою жестокость, но Марсель о вас даже не подозревает, — Риган приложил руку к груди — туда, где согласно всем трудам по анатомии у него располагалось сердце, — а я здесь. Влюблен и счастлив просто говорить с вами.
«А если сейчас выйдет солнце, я в считанные минуты словлю сильные солнечные ожоги благодаря вашей несговорчивости».
Ультрафиолет — пакостная штука для измененных. Приписанного ему легендарного вреда а-ля обращение в пепел не причиняет, но сжигает на раз, особенно незащищенные участки кожи. Риган не хотел проверять, но подозревал, что если пару часов посидеть голым на солнышке, так или иначе можно превратиться в обугленную головешку и умереть. Поэтому сегодня, несмотря на пасмурную погоду, он экипировался по полной: привычный повседневный темный костюм дополняли перчатки и шляпа, поля которой частично защищали от солнца. Сложно соблазнять даму с лицом, покрытым красными пятнами и слезающей с рук кожей.
— Влюблены? — удивилась Эва, оторвавшись от книги. — Не обманывайте себя. Вы меня даже не знаете. А я не знаю, почему вообще трачу на вас свое время.
— Вы же читаете Пруста, — почти искренне изумился Риган, — и наверняка понимаете разницу между влюбленностью, навеянной мне представившимся образом, и глубоким, светлым чувством, что зовется любовью… — На сей раз он не стал повторять трюк с рукой и сердцем, просто внимательно смотрел на неё. — Что же касается вашего времени, то здесь все понятно: я вам тоже нравлюсь. Вряд ли вы станете разговаривать с тем, кто вам совершенно не интересен.
— Какая наглость! — воскликнула Ив и неожиданно расхохоталась. Смех ее даже отчасти не напоминал звенящую завлекалочку Франсуаз, зато был веселым и искренним. — Начало было не очень удачным, — призналась она, отсмеявшись. — Но потом вы исправились. Тренируйтесь и все красавицы будут ваши.
Она захлопнула книгу и по-мужски протянула ему руку.
— Эва Ламбер. Для друзей просто Ив.
— Приятно познакомиться, Ив, — Риган проигнорировал мужской жест, легко касаясь губами кончиков её пальцев, откровенно глядя ей в глаза и размышляя о том, что она уже представилась ему именем для друзей. — Станете моей учительницей?
«Утехи и дни» значилось на обложке книги. Риган мигом припомнил парочку новелл, которые читал, дабы растащить на цитаты для покорения женских сердец, но цитаты почему-то сейчас не вспоминались. А вот заставить себя оторваться от её глаз он не мог.
— Вряд ли, — улыбнулась Ив, не отводя взгляда. Она отняла руку, немного смутившись старомодного приветствия. Прикосновение взволновало ее, Риган слышал, как забилось её сердце. Вне всякого сомнения, он ей понравился, это было очевидно. — Как преподаватель я бездарна. Тем более в науке любви. Так что придется вам обратиться к кому-нибудь другому, месье… Вы не представились.
— Я же говорил, что влюблен, а вы мне не поверили. Совсем голову потерял, — прозвучало искренне. Он действительно забыл назвать ей свое имя, что делал при первом удобном случае, представляясь с особым смаком. Подобное упущение действительно выглядело необычно, из ряда вон. — Риган Хэйс-Эванс.
В отличие от большинства измененных, легендами Риган прикрывался редко и только в случае крайней необходимости. Ив, кажется, не спешила верить в его искренность. Она вела себя странно. Несмотря на явный к нему интерес, будто отказывалась принимать в самой себе женщину.
