Даниэла Стил - Чудо
Под внешним спокойствием и сдержанностью скрывалась женщина, обладающая безграничной теплотой, любовью и страстью, причем все это было направлено на него, и глубину этих чувств он понял слишком поздно. Он никогда не сможет простить себе этого. В нужную минуту его никогда не было рядом с Джейн. Джейн могла бы злиться на него так же, как злилась Алекс, но она лишь еще больше любила его во время его бесконечных отлучек. Он испытывал мучительное чувство вины, которое не пройдет до конца жизни. Это казалось ему непростительным преступлением, особенно после того как он прочел ее дневники. Он взял их с собой в плавание и читал каждый вечер. Но еще сильнее, чем дневники, тронули его сердце ее стихи. Он никогда не знал женщин, которые были бы так же полны сочувствия, и желания простить, и были бы так же щедры, как она. Он даже не подозревал, каким редким сокровищем она была. Хуже всего, что по иронии судьбы он понял это только теперь, когда ее не стало. Поздно. Слишком поздно. Теперь он мог лишь сожалеть о своих ошибках и об ее утрате всю оставшуюся жизнь. Ничего не изменить, исправить или загладить, хотя он попросил у нее прощения. К тому же Джейн убедила его, что ему не о чем жалеть и не в чем себя упрекнуть. Она заверила его, что все эти годы была счастлива с ним, и это лишь усилило его чувство вины. Разве могла она быть счастлива с человеком, которого никогда не было рядом, который почти не обращал на нее внимания? Он понимал, в чем его вина и почему он так поступал. Он был, одержим своей империей, своими достижениями и своими собственными свершениями. Он редко думал о ком-нибудь другом, а меньше всего — о жене и детях. Он понимал, что у Алекс были все основания злиться на него, а у Джейн были все основания ненавидеть его. А она писала ему любовные стихи и была всей душой предана мужу, который этого не заслуживал. И теперь он почти каждую ночь видел Джейн во сне. В снах она просила его вернуться домой, умоляла не бросать ее или забыть совсем.
Куинн удалился от дел за год до ее смерти, и они провели целый год, путешествуя по тем местам, в которых ему хотелось побывать. Как обычно, Джейн с готовностью соглашалась следовать за ним туда, куда ему хотелось. Они побывали на Бали, в Непале, Индии, в отдаленных районах Китая. Они вновь посетили места, которые нравились им обоим, — Марокко, Японию, Турцию. Целый год они путешествовали и впервые за многие годы стали еще ближе друг другу. Он уже забыл, какой она может быть забавной, какой общительной и как это приятно. Они снова влюбились друг в друга и никогда еще не были так счастливы, как тогда.
То, что она серьезно больна, обнаружилось в Париже. В течение нескольких месяцев у нее были проблемы с желудком, но они решили, что это безобидные последствия их путешествий. После этого они улетели домой, и она снова прошла медицинское обследование. Оказалось, что дело обстоит хуже, чем они предполагали, но даже тогда оба не хотели верить ничему плохому. Прочитав ее дневники, он узнал, что она поняла, насколько серьезна ее болезнь, раньше, чем это сделал он. Но она, тем не менее, была убеждена, что ей удастся побороть болезнь. Она и раньше месяцами молча страдала, не желая портить путешествие, которое ему так хотелось совершить, и которого он так долго ждал. Она расстроилась из-за того, что их возвращение домой означало отказ от запланированной поездки в Бразилию и Аргентину. Без нее все это казалось теперь таким пустым и ненужным.
Джейн было пятьдесят девять лет, когда она умерла, и они были женаты тридцать семь лет. Алекс было тридцать четыре года, а ее брату Дугу было бы сейчас тридцать шесть лет. Он погиб в результате несчастного случая, когда ему было тринадцать. Куинн только теперь понял, что едва знал сына. Ему было о чем сожалеть. А впереди достаточно времени для этого — вся оставшаяся жизнь. Джейн умерла в июне, а сейчас, когда они входили в старый порт Антиб, стоял ноябрь. Мучительные пять месяцев без нее тянулись бесконечно. Куинн был абсолютно уверен, что не простит себе того, что не оправдал ее ожиданий. Его сны и дневники Джейн служили постоянным напоминанием о его ошибках. Алекс давно осудила его и признала виновным. Он был склонен согласиться с ней.
Капитан пришел в каюту Куинна после того, как яхту поставили в док, чтобы сообщить ему информацию о яхте, которая строится на верфи в Голландии и предназначена для продажи. Он только что сам позвонил на верфь. Перешагивая через порог каюты, он улыбался.
— Длиной она сто восемьдесят футов и, судя по всему, настоящая красавица, — сияя, заявил он. — Это кеч, [1] и на верфи говорят, что к ней проявляют интерес, но пока еще ее не купили. Рамзи только что решил продать ее.
Глаза мужчин встретились взглядом, и по физиономии Куинна медленно расползлась улыбка. Таким счастливым капитан его видел впервые. Большую часть плавания Куинна, казалось, что-то мучило.
— Вы не собираетесь поехать и посмотреть на нее, сэр? — поинтересовался капитан. Я с удовольствием поменял бы для вас рейс. Есть рейс на Амстердам через полчаса после рейса, которым вы собирались лететь в Лондон.
Куинн не верил своим ушам. С ума сойти! Яхта длиной сто восемьдесят футов! Но почему бы и нет? Он мог бы плавать вокруг света всю оставшуюся жизнь. Что может быть лучше? Он мог бы жить на яхте и посетить все те места, которые любил, а также те, где еще не успел побывать. С собой он взял бы только дневники и стихи Джейн. Сейчас все остальное не имело для него значения. Он уже несколько раз перечитал их. И всякий раз ее безграничная любовь к нему была для него потрясением.
— Вам это не кажется безумной прихотью? — спросил у капитана Куинн, откидываясь на спинку кресла в своей каюте и представив себе на минуту стовосьмидесятифутовую красавицу яхту. Он чувствовал, что не заслужил этого, но ничего другого не хотел. На яхте он мог, наконец, уйти от окружающего мира и замкнуться в самом себе.
— Это вовсе не безумная прихоть, сэр. Стыдно такому моряку, как вы, не иметь собственной лодки.
Капитан хотел сказать, что с удовольствием стал бы работать у Куинна, но побоялся показаться навязчивым. Однако если Куинн купит лодку, он непременно предложит ему свои услуги. Капитан и Джон Беркли, владелец «Виктории», недолюбливали друг друга. Куинн Томпсон был моряком от Бога. Джон Беркли использовал яхту для семейных нужд. Большую часть времени в плавании они стояли в каком-нибудь порту или бросали где-нибудь якорь, чтобы искупаться.
— До завершения ее строительства остался год или чуть меньше, если вы их поторопите. К концу следующего лета вы могли бы отправиться на ней куда пожелаете. Или, в крайнем случае, через год, сэр.
