Эллисон Бреннан - Умолкшие
Айви посмотрела на свою четырнадцатилетнюю сестру, свернувшуюся у нее под боком лицом к стене спальни. Темно-русые волосы Сары мерцали в свете уличных фонарей, пробивавшемся сквозь опущенные жалюзи. Айви не успела скрыть от Сары ужасную правду об ее отце. Слишком поздно было спасать сестру от болезненного, неотступного унижения. Слишком поздно спасать ее от боли.
Волны ярости, смешанной с чувством вины, захлестывали Айви. Она укусила себя за руку, чтобы не плакать.
– Я убью его раньше, чем он снова прикоснется к тебе, – прошептала она.
Хотя на дворе стоял июль, девочка спала, завернувшись в белое пуховое одеяло, подсунув под щеку уголок. Айви придется забыть о прошлом, намертво заперев его позади, если она хочет спасти Сару. Это было так трудно! Не Исаия ли сказал: «Но вы не вспоминаете прежнего и о древнем не помышляете»?[3] Легко сказать! Если она надеется построить себе и сестре новую жизнь в Канаде, то должна оставить все в прошлом. Свои преступления. Свои сожаления. Свою месть.
Было почти четыре утра, а голова ее была ясной, словно проспала она не два часа, а все восемь. Айви даже не пыталась заснуть снова; напротив, она выскользнула из-под узкого хлопкового одеяла. Вентилятор из-под потолка омывал ее потное тело приятной лаской.
Айви не помнила, как давно она не спала спокойно целую ночь. Может, когда была маленькой девочкой – прежде чем узнала, что под масками красивых лиц и за сладкими словами прячутся чудовища…
Но сейчас было не время для страхов и для ярости. События, которые были вне ее власти, заставляли ее торопиться с осуществлением ее плана с того момента, как она на прошлой неделе воссоединилась с Сарой. Семь лет назад, когда ей было всего четырнадцать, Айви замела свои следы – сменила имя с Ханны Эдмондс на Айви Харрис, работала за наличный расчет, и еще ей на руку играло то, что отец в гневе на ее предательство объявил всем, что она мертва.
В положении покойницы есть свои преимущества.
Цифровые часы моргнули, цифры изменились с 3:59 на 4:00. Несколько часов перед рассветом она просматривала планы окончательной сделки. Десять тысяч долларов, обещанных ей за эту запись, дадут им средства для переезда в Канаду. Она уже получила отличные фальшивые паспорта для себя и Сары.
Остальные пусть выбираются сами.
Сердце Айви стонало от вины. Она так долго отвечала за этот дом, за тех, кто там жил… Сможет ли она исчезнуть вместе с сестрой, оставив остальных сражаться самих по себе? Они были Потерявшимися Девочками, в отношении которых общество не желало признавать своего провала. Айви не была старше остальных, но она куда дольше жила самостоятельно.
Мина не умела выживать на улице; Николь просадит свои деньги, затем вернется к проституции; никто не защитит Мэдди от пристрастия к колесам. Единственное, что не давало последней покончить с собой – наглотавшись таблеток или перерезав горло бритвой, – постоянное давление и поддержка Айви.
Керри всегда заботилась о своей сестренке Брин, но Айви больше всего будет недоставать именно ее. Керри была ее опорой последние три года. Без нее Айви не выжила бы. Она надеялась, что, как только все уладится, Керри найдет ее в Канаде.
Двадцать четыре часа – и она запишет шантажистов, и как только это будет физически возможно, пленка будет передана человеку по имени Сержио. Айви не знала, настоящее ли это имя, коп ли это под прикрытием или бандит, но пока он не причинил вреда ни одной из них и вел себя так, словно они не были ему безразличны. И он уже помог ей спасти Сару.
Двадцать четыре часа – и мы свободны.
Айви тихо шла по коридору, по самой стеночке, избегая трещин в старых напольных планках. Света слабых лампочек вдоль плинтусов ей хватило, чтобы добраться до лестницы.
Она остановилась наверху. Что-то было не так.
Она слышала тихий храп из комнаты Мэдди, самой близкой к лестничной площадке. Вентиляторы под потолком во всех комнатах работали на полную мощность, поскольку дом семидесятилетней давности не перестраивался под кондиционеры, но сердце Айви забилось чаще не от звука. От запаха. Это был знакомый, но не уместный здесь запах.
Антисептик? Моющее средство? Что-то связанное скорее с больницей, чем с уборкой.
Спирт.
Вопросы завертелись в ее голове. Она впадает в паранойю? Айви на цыпочках вернулась в коридор и открыла дверь в комнату Керри. Ее подруга тут же проснулась.
– Айви?
– Тсс… Что-то не так. Мне кажется, нам надо валить отсюда. Только тихо. – Айви не надо было говорить об опасности, а Керри не задавала вопросов. – Я проверю внизу.
Она тихонько побежала вниз по лестнице. Едкий запах антисептика усиливался.
Под лестницей Айви повернулась проверить тревожный датчик. Он мерцал зеленым. Отключен. Она глянула на входную дверь – заперта, – но сигнализация была отключена.
Айви включала сигнализацию каждый вечер. Она не могла забыть это сделать.
Никогда.
Девушка прислушалась, нет ли чужих звуков – тяжелых шагов, тяжелого дыхания, – но ничего не было слышно.
Она быстро на цыпочках прошла по коридору к кабинету, достала пистолет из верхнего ящика своего стола и пошла обыскивать дом.
Шесть пар ног протопали наверху, и Айви поморщилась. Если кто-то есть внутри, он знает, что девушки проснулись.
Перед домом все было чисто, но перед дверью подвала по дороге на кухню она остановилась. Запах спирта не исчез, но сейчас Айви почувствовала еще и запах дыма. Она приложила ладонь к деревянной двери и тут же отдернула. Горячая.
Неужели котел? Они уже несколько месяцев не пользовались им. Бойлер? Из-под двери и из продухов в полу начали пробиваться одинаковые черные щупальца.
На какой-то миг Айви подумала, что все же забыла включить сигнализацию, и, может быть, этот огонь – не нападение, а случайность. Все равно ей придется вывести всех и вызвать газовщиков или пожарных. Ее природная подозрительность заставила ее выглянуть в окно, прежде чем отворить заднюю дверь. По тут сторону изгороди, отделявшей их двор от двора их старой соседки, она заметила вспышку света. Словно кто-то чиркнул спичкой.
Она моргнула. Затем снова увидела ее. Короткая вспышка – и всё. Может, ей просто пригрезилась в темноте какая-то фигура? Свет уличных фонарей во двор не попадал. Ей очень хотелось поверить, что она не видела ничего, кроме невинного света в темноте.
Но она понимала, что это не так.
Спирт горит.
Айви закашлялась, когда дым стал гуще. Огонь потрескивал в цоколе, напоминая ей, что этот старый дом сгорит быстро. К тому времени, когда она добралась до лестницы, Керри с остальными девочками уже спускалась вниз.
