Джорджия Кейтс - Неизбежный грех (ЛП)
Я едва ли могу вспомнить момент в своей жизни, когда не была одержима мыслью найти её убийцу. Годами я представляла всевозможные способы, которыми могла бы заставить молить его о пощаде, приставив пистолет к его виску. Наряду с запоминанием президентов и столиц штатов меня всегда мучило непреодолимое желание. Мои мысли никогда не были невинными и искренними. Моей мечтой никогда не было стать врачом, чтобы создать лекарство от рака, или стать первой женщиной-президентом; она всегда крутилась вокруг темных и мстительных мыслей.
Восемнадцать лет каждый аспект моей жизни вращался вокруг возмездия в той или иной форме, за исключением двух удовольствий, которые я себе позволяла - фотографирование и игра на скрипке.
Другие дети брали уроки каратэ так, для удовольствия. Я же брала уроки тайского бокса, чтобы уметь держать удар и защищаться. Девочки моего возраста занимались гимнастикой только потому, что их друзья делали тоже самое. Я стала гимнасткой, чтобы научиться балансировать и быть гибкой. Моим коллегам-балеринам понравилось носить пачки. Я стала танцовщицей, чтобы овладеть грацией. Конечно же, я не была самым умным студентом, поэтому, чтобы взобраться на вершину, я стала прилежным учеником. Почему? Я всегда знала, что будь я самым умным человеком в комнате, это стало бы моим козырем. У разумного человека есть шанс убедить другого при помощи оружия, а не знаний.
Как человеку жить с таким и не сойти с ума? Нелегко. У меня был друг - отец.
Мне было двенадцать лет, когда я решила поговорить со своим приемным отцом Гарри. Нет, не о птицах и пчелах. Хотя, наверное, это было бы намного предпочтительнее. Вместо этого я поведала ему воспоминания того дня, когда мою мать убили, а меня душили подушкой и оставили умирать.
Последние пять лет я убеждала себя забыть об ужасных событиях того дня. Сказать, что Гарри был потрясен, узнав правду, значит, ничего не сказать. Это и в подметки не годится тому, что случилось дальше. Сказав ему, что я намереваюсь выследить и казнить Тана Брекенридж, стало последней каплей, переполнившей чашу терпения.
Гарри не был рад узнать, что та маленькая девочка, которую он спас, планировала убийство. Уверена, ни одному отцу не захотелось бы услышать, что его дочь мечтает вырасти и стать убийцей, особенно, когда он - специальный агент ФБР, поклявшийся соблюдать закон. Поэтому я вынуждена была поставить его перед ультиматумом. Некоторые назвали бы это ультиматумом, от которого он не мог отказаться - или он учит меня, как убить, или же наблюдает за тем, как я пытаюсь сделать это самостоятельно, без какой-либо подготовки.
Это была бомба замедленного действия. Я и представить себе не могла, какое отчаяние он, должно быть, испытывал, услышав такое заявление. За это я всегда винила себя. Но, всё-таки, я его убедила, и он согласился. Но, что-то мне подсказывало, что он дал свое согласие, лишь бы успокоить меня. Вероятно, он считал, что двенадцатилетняя девчонка, в конце концов, передумает или потеряет интерес. Никогда.
Увидев, что я решительно настроена, Гарри взялся обучать меня, как безопасно слиться с монстрами. Вот, как я планирую это сделать - проникнуть в мир организованной преступности Тана Брекенридж.
Хоть и с раннего детства я умела создавать видимость, но Гарри не мог подготовить меня ко всему. Вместе мы решили, что какое-то время я поработаю в полиции, перед тем, как подам заявление в академию ФБР. Одно время он работал инструктором в Квантико, так что он знал, как ускорить процесс рассмотрения моего заявления, как только мне исполнится двадцать три, имея на то полномочия. Хорошее решение, ведь, благодаря этому, я могла получить образование. Несмотря на ограниченность, самым выгодным стало получение практических навыков в шпионстве. Жалко, что я не смогла получить больше опыта.
Будучи агентом, я научилась не думать ни о ком, даже о себе. Я, Стелла Блю Лоуренс Макаллистер, бывший специальный агент Федерального бюро расследований, отделения Мемфиса. Мне двадцать пять, европейской внешности, каштановые волосы и голубые глаза. Мой вес - сто пятнадцать фунтов. По мужским стандартам я довольно таки привлекательна. Меня не интересуют отношения, ни романтические, ни социальные. Я эмоционально холодный, беспристрастный и самовлюбленный человек. Да знаю, я бесчувственная, и меня это полностью устраивает. Я не склонна заводить связи на стороне или дружбу с людьми, за исключением Гарри, Джулии и Эллисон. Гарри научил меня быть хамелеоном. Я с легкостью могу адаптироваться к любой ситуации, кроме той, что происходит прямо сейчас. Джулия, моя приемная мать, умерла. Рак лишил её жизни два года назад. А теперь он добрался и до Гарри, лечение больше не помогает.
Не оправившись от потери Джулии, я снова сталкиваюсь с тем же диагнозом с единственным отцом, которого я знала. Потерять двух родителей от рака за несколько лет - несправедливо. Я страдаю и злюсь, но, по крайней мере, их не постигла та же смерть, что и мою мать. Я не могу отомстить за них, поскольку болезнь-злодейка отобрала их у меня.
Мы с Гарри сидим в гостиной, просматривая годовые отчеты. Успокаивающие звуки скрипки, записанные для концерта в ре мажоре, играют на заднем плане. Заключительные приготовления, которые мы делаем, не для смерти Гарри. Они предназначены Тану Брекенридж. Файлы, разбросанные перед нами, касаются его и его преступной организации, известной, как Братство.
Мы думали, что прежде, чем отправиться в логово льва, я смогу набраться опыта в ФБР в качестве тайного агента, но болезнь Гарри вынудила действовать преждевременно. Мы надеялись на четыре года опыта, на практике же вышло семнадцать месяцев. Мы должны закончить это дело, поскольку он настаивает, чтобы я сделала это, пока он жив и в здравом уме. Как-то он обмолвился о том, что не сможет умереть спокойно, если я отложу всё это.
На протяжении долгих лет мы следили за ними, поэтому я буквально всё знаю о банде Брекенридж и его людях.
Расслабившись на диване, положив ноги на журнальный столик, я грызу карандаш, просматривая старые файлы и обдумывая возможные варианты. С одной стороны, я уже знаю, как сделаю это, но, с другой стороны, наши взгляды с Гарри в этом расходятся.
У Тана есть сын - Синклер Брекенридж. На данный момент подходит к концу его стажировка в юридической компании Хендри-Ирвина, чтобы заменить Родрика Лестера, нынешнего поверенного братства, поэтому за ним можно было бы поухаживать. Ему двадцать шесть, европейской внешности, темно-каштановые волосы и карие глаза. Рост - шесть футов, вес приблизительно сто восемьдесят пять фунтов. Он красив, умен и прилежен - отсюда и решение Тана сделать его следующим защитником преступной организации.
