Ольга Карпович - Жена моего босса
– А может, он сам же ее и начинил? – вскинул водянистые глаза Муромец. – Может, Геворкян его перекупил да на кривую дорожку-то и толкнул?
– И че, Кирпичный сам себе руку отхватил? – скептически скривился Миша.
– Ну, знаешь, за хорошие бабули еще не то себе отхватишь, – зашелся сухим мелким смехом Иван. – Ты запись с камер-то посмотрел?
– Да посмотрел, – махнул рукой Миша, – ни хера там не видно. Я сто раз Кирпичу говорил: «Смени камеры».
– Вот видишь, – глубокомысленно поднял косматые брови Муромцев. – Ты Олега-то попытай, попытай…
– Ладно, попытаю, не боись, – оборвал Миша. – Хрен с ним, с Кирпичным. Мне-то теперь личку менять придется. И начальник охраны нужен новый. Лучше не местный, не московский, чтоб не париться потом, не работает ли он на Геворкяна или еще кого. А профессионал чтоб классный был. И где, сука, его взять такого?
Иван Степанович сдвинул кустистые поседевшие брови, почмокал губами и объявил:
– Есть у меня один человечек на примете. Я его к тебе пришлю, покалякаете маленько. Может, чего и надумаете.
Глава 2
– Группа, на выход! – сквозь сон услышал он команду. Затем знакомый голос капитана Киреева добавил тише: – Пора, Руслан, подъем!
Он открыл глаза и какую-то долю минуты не мог понять, где находится. Потом вспомнил: он – Руслан Логинов, то есть нет, Умаров – взял фамилию отца незадолго до армии, девятнадцатилетний сержант, помкомвзвода в отдельном десантно-штурмовом батальоне. Уже второй год служит в Афгане, в особом десантном батальоне капитана Киреева. Группа занималась отдельными спецзаданиями, засекреченными от всех остальных. И спортивная подготовка бойцов из «бригады» Киреева была нешуточной. Так и попал молодой и порывистый сержант Умаров, кмс по дзюдо, на гражданке увлекавшийся восточными единоборствами, в руки Киреева. Из любого салаги, казалось, Киреев в силах вылепить бесстрашного, умного и расчетливого особиста, не то что из подтянутого, выносливого спортсмена.
До рассвета было еще далеко, поздно начинался рассвет в этих горах, в Баграме. Спустя несколько минут Руслан уже будил свой небольшой отряд – вот так же, как и его только что разбудил батяня Киреев, – без лишнего крика дневального: десантура всегда на особом положении, а уж перед выходом в рейд и подавно.
Потом вышли на улицу. Высокие островерхие горы окутаны были предутренней сумрачной дымкой. На востоке край неба уже начинал светлеть, наливались розовым снежные шапки на вершинах. Вот-вот должно было появиться солнце, и тогда снег вспыхнет в первых утренних лучах всеми цветами радуги.
Батальон построился у летной полосы, у рюкзаков, разгрузок и тюков со снаряжением. Аккуратно разложили оружие. Киреев объяснил задание: выследить в ущелье и отбить у духов караван с контрабандой, и мерил теперь шагами взлетную полосу в ожидании вертушек. Руслан и его приятель Мага, тоже призванный в армию из Грозного, устроились на брезентовом чехле, напротив десятиметровой буквы Т, посадочного знака для вертолета. Мага предложил поиграть в «лопатку», и они растопырили ладони на промерзшем бетоне.
Киреев отдал команду, и парни лениво загрузились в вертолет, прозванный здесь «сараем». Шли вдоль каньона, чуть выше и впереди – уступом – двигался «крокодил». Двадцать минут сумасшедшего слалома в скальном лабиринте, ниже гребня: так звук от винтов идет вверх, и в соседнем «отделении», за поворотом каньона, его уже не слышно. По рации из кабины «крокодила» донеслось:
– Товарищ капитан, вижу признаки каравана! Охранение – на одиннадцать! Лошади, две. Вьюки… Видите?
Киреев откликнулся:
– Вижу, – и дал команду: – Высадка!
– Я здесь не сяду, – пилот постарался перекричать шум двигателей. – Зависну, а вы прыгайте. Три-шесть.
Руслан понял, что придется прыгать. Впрочем, для них, спецназовцев, прыгнуть с высоты от трех до шести метров было все равно что со стула. Не успел даже почувствовать струи холодного утреннего воздуха на лице, как уже ощутил под подошвами твердую почву.
Руслан осмотрелся. Каньон оказался действительно большой, караван внутри мог спрятаться легко. Вертушки натужно развернулись, свечкой ушли в зенит. Теперь можно было двинуться вперед. Капитан приказал Руслану вести колонну, сам пошел замыкающим.
Руслан действовал легко и уверенно, не задумываясь, в точности исполняя приказания Киреева. Это и было тем немногим, что примиряло его с действительностью здесь, в армии, – не нужно ничего решать самому, не нужно ни за что отвечать – ты выполняешь приказ и только.
Зашел на боевой разворот «крокодил». Отработав по домам на краю кишлака, отряд ворвался на главную улицу. Вдоль русла ручья на дне каньона первая группа, за ней, прикрывая, – вторая. Руслан бежал вверх – туда, где дымились груды щебенки и осколки кирпичей – все, что осталось после массированного удара «крокодила». Слышал, не оборачиваясь, как за ним его нагоняют остальные десантники из их отряда.
С противоположного берега каньона заполыхало шквальным огнем: там, видимо, засели главные силы противника. «Страшно? – спросил он себя и тут же ответил: – Не-а, не страшно. Азартно и весело, как в дворовой игре».
Далеко внизу, на другом берегу, наконец появился караван. Вдоль русла почти неслышно крались к выходу из ущелья караванщики, ведя за собой с дюжину вьючных верблюдов и с десяток лошадей. Значит, замысел был таков: загнать русских в кишлак, прижать огнем, а самим – с главным караваном – на выход… Но у караванщиков неудачный день выдался сегодня: впереди перед ними зависла туша «крокодила». И вот вертолет начал работать по каравану. Тяжело загрохотало, задымило, взметнулись вверх фонтаны песка. Смутно различимые в чаду фигуры караванщиков дергались, взмахивали руками, падали на землю. Дым. Грязный, серый и – маслянистый, черный… Рыжее, веселое пламя.
Руслан прищурился, хотел было отвернуться, но вспомнил – нельзя. Тяжело было смотреть на людей, еще секунду назад таких живых, двигавшихся, теперь же мертвенно застывших или корчившихся на земле в предсмертных муках. «Это война, – напомнил он себе. – Они – враги. Мы просто выполняем приказ». И все равно где-то внутри скреблось непонимание: как же так, ведь они люди, ведь и у них есть матери, дети, жены. Кто решил, что им нужно перестать жить? И почему он, Руслан Умаров, так легко поверил в это решение, поспешил его исполнить?
