Николай Сухомозский - Ловушка для любви
А водитель пожарной машины? Почему он до сих пор не принимал его в расчет? Даже за незначительное повреждение муниципального имущества, а таковым является автомобиль, персональная ответственность очень велика. И что же, он великодушно не стал разбираться с безусловным виновником столкновения? Решив раскошелиться лично. Или его тоже подкупил неизвестный?! А может, они все — заодно?
Как в этой запутанной ситуации поступить, чтобы не запутаться еще больше? Обратиться в полицию в надежде отыскать дежурившего в тот день на злополучном перекрестке регулировщика? Ну, и что ему это даст?
Если выяснится, что их человек там вообще не находился, упростит ли это ситуацию? Нисколько. Просто посмотрят, как на дурачка. Дескать, им бы с наглеющими повстанцами справиться, а тут — бредни полоумного.
Если же окажется, что регулировщик, в самом деле, нес службу на абсолютно законных основаниях, им обязательно устроят очную ставку. Как себя в этой ситуации вести? Может получиться, тот — а, скорее всего, именно так и будет! — напрочь откажется, что когда-либо Клода видел. Доказать обратное не удастся — никто не станет выслушивать постороннего. А вот на нем за попытку «очернить» белого и пушистого стража порядка могут отыграться. И поиск справедливости себе дороже выйдет! Особенно учитывая, что в стране все так зыбко и ненадежно.
Так он и не сумел ответить на вопрос: все ли участники дорожного происшествия — звенья одной цепи, хладнокровные статистики в умело срежиссированном кем-то спектакле?
Глава 42
— Алло, это Бинго! Здравствуй, старина!
— Привет, привет! Давненько тебя не слышал!
— Сам виноват! Как женился, так приятелю носа не кажешь.
— Да как-то не получается. Извини!
— Пустое! Не переживай. Как жизнь?
— Пройдя все круги ада, угодил прямиком в рай.
— Наслышан! Тесть у тебя, как мне недавно шепнули, — фигура в мире бизнеса достаточно известная.
— Я, к твоему сведению, с ним виделся всего несколько раз. Мы с Иреной с первого дня живем отдельно. К тому же, ходить по гостям, даже к ее отцу, не любим. Он тоже, если откровенно, заглядывает крайне редко. И то, в основном, — так получается — в мое отсутствие. Впрочем, меня это устраивает — женился-то не на нем, а на дочери. А ты как?
— Кручусь, как тифозная вошь на антибиотиковой игле!
— Так много дел?
— У наемных работников по-другому не бывает…
— А в свободное время чем занимаешься?
— Вот недавно, например, посетил родные места.
— Я тоже был на малой родине.
— Позвонил бы, съездили бы на пару. Все веселее.
— В следующий раз так и сделаем… А в этот, пардон, не догадался… Но знаешь, зачем я, собственно, звоню?
— Откуда? Я же не звездочет.
— По дороге подобрал девчушку.
— И что, впоследствии хорошо провел с нею время?
— Вовсе нет! Высадил через несколько десятков миль.
— Так в чем же дело?
— Уже когда мы с Венерой — таково имя попутчицы — распрощались, я задумался: на кого она разительно похожа?
— Ну, и на кого же? На Наоми Кэмбелл?
— Не угадал!
— Тогда на кого?
— На… тебя!
— На меня?!
— Как две капли воды.
— А ты ничего не путаешь?
— Обижаешь! Более того, если бы я не знал, каким скромником ты был в колледже, то решил бы однозначно: девушка — твое внебрачное дитя.
— Скажешь такое!
— Что-то голос у тебя не очень убедительный, дружище! Как бы я не накаркал.
— Не передергивай!
— Не буду.
— Вот и договорились.
— Тогда — до свидания!
— Бывай!
Глава 43
Возвращаясь домой, Хлоуп вспомнил, что намеревался завезти в стирку одежду.
— Ладно, сделаю это завтра! — махнул раздраженно рукой. — Хотя в обычной ситуации у меня с памятью, тьфу-тьфу, все в порядке.
Домработница с недавних пор приходила к нему через день. Поэтому пришлось самому достать стакан, бутылку кальвадоса и внушительный пакет сушеных кальмаров. Первую, весьма солидную, порцию хватанул стоя. Налил следующую. Немного поразмышлял и тоже выпил. Приговорив третью, развалился перед телевизором.
Однако включать «ящик» не стал. Ему не хотелось слушать, он жаждал высказаться. Эмоции буквально распирали. Подобное происходило не часто. На случай неудержимого «словесного поноса» у него было два постоянных, если можно так выразиться, компаньона — добровольный и понуждаемый. Это фиги — одна с маленькой, другая — с большой буквы. Как это? А очень просто.
Первый собеседник — обычная фига. Хлоуп на ногте большого пальца руки рисовал фломастером подобие глаз, рта и носа, крутил эту самую фигуру и …неспешно с нею беседовал. Кстати, обращался к «компаньонке» не иначе, как «прекрасная маркиза».
Со вторым напарником длительных дискуссий обычно не получались. Его, в отличие от молчаливой, как Стена Плача, фиги со строчной буквы, не зря величали с прописной. И с определенного момента та, как правило, начинала яростно возражать. Кто отчаянный смельчак, обладающий львиным сердцем? Пятнистая египетская кошка породы дымчатая мау. По кличке Фига.
— Фигушка! — позвал животное бархатным, как столь обожаемая всеми без исключения мурками ткань, голосом Хлоуп. — Иди сюда, кактусовая колючка.
Большие миндалевидные глаза кошки немигающе уставились на существо, с которым она вынуждена была делить ареал обитания. Острые уши, заканчивающиеся, словно у рыси, кисточками, нервно подрагивали. Что от нее опять хотят?
— Ну, давай, забирайся на колени! — потрепал любимицу по загривку. — Мне нужно с тобою серьезно поговорить.
Наверное, последнее слово у киски ассоциировалось отнюдь не с мышкой. Иначе бы она не попыталась сигануть в сторону входной двери. Точнее, к отверстию внизу, через которое могла улепетнуть на спасительную улицу. Однако хозяин не прозевал этого момента. Он бесцеремонно схватил поднявшего хвост трубой одомашненного представителя фауны и нацепил ему на шею, несмотря на сопротивление, поводок.
Минут пять ушло на то, чтобы испуганное животное обуть. Сшитые из плотной ткани, набитой ватой, башмачки не давали возможности кошке царапать «собеседника». Наконец, к разговору все было готово.
— Можешь фыркнуть со смеху, Фига, — начал Хлоуп, — но я поддался минутному соблазну. И, можешь себе представить, недавно, как последний религиозный фанатик, потащился на исповедь. Кому она, спрашиваешь, нужна? А леший его знает! Но мне или тебе — точно нет.
И поскольку никакой реакции не последовало, а ему претило изливать мысли в пустоту, Хлоуп больно дернул любимицу за ус.
