Виктория Холт - Поцелуй Иуды
Вдруг, к моей радости, в усадьбе произошло оживление Об этом мне рассказал Том Эммс, который пришел с отцом работать в саду. Он отозвал меня в сторону. Наверное, ему это поручила миссис Эммс.
— В большом доме люди, — тоном конспиратора прошептал он.
— В усадьбе! — воскликнула я.
Он кивнул.
Мне только этого и было надо. Сразу после обеда я выскользнула из дома.
Миссис Эммс поджидала меня. Когда она не вешала белье, она сидела в саду и ждала.
Увидев меня, она подошла к двери.
— Пока только слуги, — сообщила она.
— Я зайду, — сказала я.
Она кивнула.
— Я ходила туда, спрашивала о Дэйзи. Я думала, может она тоже приехала.
— И что, ее там нет?
Миссис Эммс покачала головой.
— Со мной обошлись очень холодно. Нет, Дэйзи там не было. И Ганса тоже. Там совсем другие слуги. Как-то все странно, должна вам сказать.
Но меня уже было не остановить. Я оставила ее и пошла к усадьбе. Мое сердце бешено колотилось, когда я подходила к воротам. Я постучала, и стояла, слушая, как стук раздается по всему дому.
Наконец я услышала шаги, и дверь открыл слуга.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Он вопросительно поднял брови и я произнесла:
— Я пришла с визитом. Я из поместья Грейстоун.
Он сказал:
— Никого нет дома. Здесь никого нет.
Он уже собирался закрыть дверь, но я сделала шаг вперед, чтобы он не смог закрыть ее, не вытолкнув меня.
— Когда приедет графиня? — спросила я.
Он пожал плечами.
— Пожалуйста, скажите мне. Я встречалась с ней несколько лет назад. Меня зовут Филиппа Юэлл.
Он как-то странно посмотрел на меня.
— Я не знаю, когда они приедут. Может быть, не приедут вообще. Нас прислали, потому что дом уже давно стоит без присмотра. Всего хорошего.
Мне ничего не оставалось, как отступить, признав свое поражение.
Но все же я продолжала ждать. Ведь всегда в прошлом приезд слуг означал, что вскоре приедут хозяева, и тогда я найду кого-нибудь, кто бы мог рассказать мне про Франсин.
Вскоре после моего визита в усадьбу я заметила странную вещь. Я все время встречала одного и того же человека. Он был крепкого сложения с толстой короткой шеей и имел тевтонский облик, выдававший в нем иностранца. Наверное, он был туристом и остановился в гостинице под названием «Три бочки», где часто жили чужеземцы, приезжавшие в наши края ловить форель. Странно, что я его так часто встречала. Он никогда не заговаривал со мной, казалось, даже не замечал меня. Просто он все время попадался на моем пути.
Мисс Элтон, теперь, когда ее будущее было обеспечено, проявляла ко мне все больше сострадания и искренне беспокоилась обо мне. Время шло. Через шесть месяцев мне исполнялось семнадцать лет. Она знала, как я ненавидела мысль о браке с кузеном Артуром. Но был ли у меня выбор?
Она сказала:
— Тебе нужно разработать план действий.
— Какой, например? — спросила я.
— Ты совершенно не думаешь о себе. Ты поглощена мыслями о том, что случилось с твоей сестрой. Она умерла. А ты жива, и тебе нужно жить дальше.
— Мне хотелось бы съездить в этот Брюксенштейн. Я уверена, что за всем этим скрывается какая-то тайна.
— На самом деле все гораздо проще. Она была до смерти влюблена в него и уехала с ним. Он обещал жениться…
— Он женился на ней. Они обвенчались в церкви, которую я видела сама. — И вдруг меня осенило. — Ведь в церкви хранятся церковные книги. Если они обвенчались, об этом есть запись, ведь так? И это хранится в церкви.
Мисс Элтон посмотрела на меня с любопытством.
— Ты права, — сказала она.
— О, мисс Элтон, я должна поехать в эту церковь. Я должна проверить. Если она там, эта запись об их браке… значит, хотя бы частично, заметка лжет.
Мисс Элтон кивнула.
— Я поеду туда, надо это устроить. Вы поедете со мной?
Она помолчала.
— Твой дедушка захочет знать, куда мы поехали.
— Я что, должна всю жизнь перед ним отчитываться?
— Да, если ты сама ничего не предпримешь.
— Я предприму, и моим первым шагом будет поездка в церковь Берли, чтобы проверить, есть ли там запись о браке моей сестры.
— И если есть?
— Тогда я просто обязана что-то сделать. Тогда все будет по-другому. Я хочу узнать, почему мою сестру убили: И есть еще кое-что. Я хочу найти ее сына. Что стало с мальчиком? Ему сейчас уже три года. Где он? С кем? Он — ребенок Франсин. Разве вы не понимаете? Я не могу сидеть здесь, сложа руки.
— Я не вижу, что ты конкретно сможешь сделать, кроме выяснения, была ли твоя сестра замужем за ним или нет. И что это даст?
— Я пока не знаю. Но это немножко облегчит мое существование. Это докажет, что она говорила мне правду. Она писала, что она теперь баронесса. Она себя называла миссис Фокс. Потому что одним из ее имен было Фукс.
— Она всегда была очень легкомысленной.
— Она была самым лучшим человеком на свете, и я больше не могу этого выносить.
— Ну, перестань. И если ты действительно так хочешь съездить в это место… рядом с Дувром, то мы сможем обернуться за один день. Это проще.
— Вы поедете со мной, мисс Элтон?
— Конечно, поеду. Но мы не должны говорить твоему дедушке, зачем едем. Как ты думаешь, если я скажу ему, что на уроках мы изучали древние английские церкви, а рядом с Дувром есть несколько особо интересных экземпляров в нормандском стиле, и я очень хотела бы тебе их показать.
— О, мисс Элтон. Вы так хорошо придумали.
— Он сейчас не такой строгий, как раньше. Может быть, потому что я скоро уеду, и он думает, что ты будешь послушной внучкой и будешь выполнять все его желания.
— Мне совершенно не интересно, что он думает. Я хочу поехать в церковь и посмотреть записи в книгах.
Мисс Элтон оказалась права в отношении дедушки. Он милостиво позволил нам поехать, и рано утром мы были на станции Престон Карстэйрз. Мы собирались вернуться обратно трехчасовым поездом. К моему удивлению, когда мы садились на поезд, появился тот странный человек из гостиницы «Три бочки» и тоже сел в поезд. Он даже не посмотрел в нашу сторону, но мне показалось странным, что я опять его встретила, и более того, он сел на тот же поезд, что и мы. Но я была так поглощена тем, что увижу, что очень скоро забыла о нем. Наверное, он путешествовал по этой части страны, а Дувр и его окрестности представляют такой огромный исторический интерес, естественно, ему захотелось поехать туда.
Путь оказался довольно долгим, и мне, при моем нетерпении, казалось, что поезд еле тащится. Я смотрела на зеленые равнины, поспевающий хмель и сушилки для него, и деревья в садах, обсыпанные фруктами, что так привычно для этого края. Все вокруг было красиво и радовало глаз, но мне не терпелось скорее приехать в церковь.
