Лиза Джексон - Блудная дочь
Злобный пес, Росс Маккаллум – все осталось позади.
А впереди ее ждет Нейв. От одной мысли о том, что скоро они увидятся, у нее захватило дух и кровь быстрее побежала по жилам.
Ветер трепал ей волосы. Далеко в холмах глухо прокатывался гром – словно кто-то идет босиком по железной крыше. Луна совсем исчезла за пеленой облаков. Близилась буря.
– Скорее, скорее! – молила Шелби, склонившись к бархатному уху Дилайлы.
Она боялась потерять хотя бы секунду. Скоро, скоро она увидит Нейва, обхватит его руками, прижмется к нему. В горле пересыхает при одной мысли о том, что обещают ей грядущие часы!
Только бы он пришел на свидание! Она больше не сомневается в своих чувствах. Все сомнения остались позади: это любовь, та самая, о которой пишут в книгах и слагают стихи. В «прошлой жизни» Шелби уже случалось влюбляться – точнее, воображать, что влюблена; но страсть к кинозвездам, рок-певцам или к мальчику из старшего класса через несколько недель испарялась, не оставив и следа. А Нейв – совсем другое. Это настоящее.
И плевать ей на то, что у него ни кола ни двора, что в жилах у него течет индейская кровь, что отец его терпеть не может! Плевать на то, что городские сплетники связывают его имя с самыми разными девушками – в том числе с Вианкой Эстеван, соблазнительной мексиканочкой, на чьей репутации больше пятен, чем на проржавевшем трейлере пьяницы Калеба Сваггерта. Плевать! То было в прошлом, а теперь у Нейва нет никого, кроме нее.
А у нее – никого и ничего, кроме Нейва.
Шелби отпустила поводья, и Дилайла, словно угадав бессловную мольбу хозяйки, вихрем помчалась по ночной степи. Через поля, мимо дубовых рощ, мимо равнодушных коровьих стад, мимо полуразвалившейся лачуги, в которой уж лет пятьдесят никто не живет, мимо зубчатых молний и далеких отзвуков грома – вперед, навстречу судьбе!
Вот и ручей, что отделяет земли судьи Коула от жалкого клочка земли, доставшегося в наследство Нейву Смиту.
Здесь, у излучины, под сенью дубов, где воздух напоен ароматами диких цветов и в темных небесах бесшумными тенями проносятся летучие мыши, Шелби с Нейвом уговорились встретиться.
– Только бы он был здесь! – шептала Шелби, до боли в глазах вглядываясь во тьму. Но он здесь. Она различает во мраке красноватый огонек сигареты и едва не лишается чувств от радости и волнения.
– Приехала все-таки, – прорезал тьму его голос.
– Конечно. – Перекинув ногу через седло, она легко соскочила на землю. – Я же обещала!
Он затянулся в последний раз, бросил сигарету и загасил огонек носком ботинка.
– И напрасно.
– Ты так думаешь?
Шелби обмотала поводья вокруг молодого дубка и легким шагом приблизилась к Нейву. Темнота не скрывала от нее его стройного стана и гордо расправленных плеч. Он был в джинсах и футболке, и этот наряд казался Шелби куда привлекательнее строгой полицейской формы.
– А вот я думаю иначе!
– Какая тебе разница? Что я ни скажу, ты все равно сделаешь по-своему.
– Да брось, что в этом дурного? – Подойдя вплотную, она смело закинула руки ему на шею и притянула к себе.
– Осторожнее, Шелби. Смотри, накличешь беду.
– А может, мне того и нужно! – выпалила она, мимолетно изумившись собственной отваге.
– Нет, принцесса. Поверь мне, на самом деле тебе нужно совсем другое. – Но его сильные, надежные руки уже лежали у нее на талии, и Шелби таяла от их прикосновения.
– Тебе-то откуда знать?
– Да уж знаю.
– Ну и что же, по-твоему, мне нужно?
Неумолчно журчал ручей, позвякивала уздечка Дилайлы, сверчки пели свою ночную песню, и порыв ветра задернул лик луны плотной облачной вуалью.
– То же, что и всем женщинам, – сказал наконец Нейв склонившись над ней; теплое дыхание его касалось ее волос, шепот щекотал ухо. – Надежный муж, спокойная безбедная жизнь и куча ребятишек.
– Только не мне! – тряхнула головой она.
– Чем же ты такая особенная?
– Сам скажи. – И, запрокинув голову, Шелби посмотрела на свое отражение в полночных глазах Нейва.
Он улыбнулся, блеснув в темноте белоснежными зубами.
– Ладно. Во-первых, ты богатенькая принцесса.
– Ах ты...
Во-вторых, дочка Рыжего Коула.
Да я...
– А в-третьих, избалованная, упрямая и хитрющая, как сам дьявол!
– Эй, подожди-ка... – Шелби не знает, злиться ей или чувствовать себя польщенной.
– Ты учишься лучше всех в школе. Отчаянно флиртуешь с парнями, на которых тебе наплевать. Гоняешь по городу, как бешеная, на своем желтом «Порше». Порой ведешь себя, словно тебе десять лет, а порой кажешься гораздо взрослее и умнее своих семнадцати. – Сильные пальцы Нейва зарылись ей в волосы, откинули голову назад; темные, как ночь, глаза пронзили ее взглядом. – Ты сказала, что хочешь поговорить со мной о чем-то очень важном. Но будь я проклят, если оба мы с самого начала не понимали, что это вранье!
– Я сказала правду. Разве не важно, чтобы мы с тобой были вместе?
– Проклятье, Шелби, я так старался вести себя разумно.
– Да неужели?
– Черт побери, что же мне с тобой делать, Шелби Коул? – прошептал он, и впервые за все краткое время знакомства Шелби услышала в его голосе отчаяние.
– Как будто сам не знаешь! – поддразнила она.
– Я серьезно, Шелби.
На миг она задыхается от восторга. «Правда?! Возможно ли такое счастье? Люби меня, Нейв, пожалуйста, люби меня...» Но нет! Быть может, Шелби и была глупым ребенком, но не настолько, чтобы выпалить эти безумные слова вслух.
– Я тоже серьезно, Нейв.
– Это-то меня и пугает.
– Но почему?
– Черт возьми, Шелби, потому что я не должен с тобой связываться!
– Мы уже связаны, Нейв.
Где-то в вышине захлопала крыльями ночная птица; ветерок зашелестел дубовой листвой. Нейв поцеловал Шелби в лоб; она почувствовала, что он весь дрожит.
– Ты и я...
– Не надо, Нейв. – Она прижала палец к его губам. – Не говори, что мы с тобой из разных миров и все такое прочее. Это я уже тысячу раз слышала. И все это неважно.
– Как так неважно... О, черт!
Губы его приоткрылись, язык коснулся нежной кожи – и по телу Шелби пробежала горячая дрожь. Она осторожно провела пальчиком по его губам. В глубине груди его зародился едва слышный стон; он охватил ее палец губами, втянул в рот, обвил языком.
Шелби вздрогнула. Кровь ее, кажется, обратилась в жидкий огонь; бурным потоком мчалась она по жилам, грозя испепелить все на своем пути, в безумной жажде поцелуя... прикосновения... чуда страсти.
Но Нейв отдернул голову.
– Не надо, – тихо предупредил он.
– Почему не надо?
– С меня хватит. Не начинай снова.
Выругавшись сквозь зубы, он повернулся к ней спиной и торопливо зашагал к ручью, под развесистую сень высокого дуба. Отойдя шагов на двадцать, остановился; даже со своего места и даже в темноте Шелби видит, как напряженно опущены его плечи.
