Кей Хупер - Смысл зла
Почему она не может их услышать? Раньше это был голос в ее голове и всего лишь ощущение присутствия, по крайней мере, до последнего времени. Не… это. Не эти туманные образы людей — душ — пойманных в ловушку между мирами. Уже не живые, но еще и не ушедшие, стоящие в дверях между этим миром и следующим, в дверях, которые открыл для них собственный вероломный разум Холлис. Говорящие с ней.
Пытающиеся говорить
Холлис этого не ожидала.
Только не этого.
Она не знала, как с этим справляться. Она не знала, хочет ли вообще попытаться научиться контролю.
Ей хотелось убежать, вот чего ей хотелось сделать. Убежать и спрятаться от мертвых и от…
Требовательный звонок сотового телефона выдернул ее из состояния паники, она глубоко вздохнула, чтобы и проверить и успокоить свой голос, прежде чем отвечать на звонок:
— Темплтон.
— Что случилось? — спросила без вступления Изабелл.
— Я проверила офис Триши Кейн, но…
— Нет, Холлис. Что случилось?
У нее уже было несколько выбивающих из колеи случаев с другими членами ООП и с их легкой связью друг с другом, поэтому явная обеспокоенность Изабелл состоянием ума Холлис не особенно удивила ее. И, тем не менее, ей все еще было не по себе от этого.
— Я видела Тришу Кейн, — открыто призналась она, наконец.
— Она сказала тебе что-нибудь? — спросила Изабелл спокойным тоном.
— Она пыталась. Я не смогла ее услышать. Как и прежде.
— Как долго это продолжалось?
Холлис прошлось задуматься на минуту:
— Не долго. Не так долго, как в комнате для совещаний. И не так отчетливо. Она была… образ был бледнее. Тоньше. И не ощущался так зловеще.
— Пауэлл ничего не заметил?
— Не думаю.
— Ты сейчас не в офисе?
— Нет.
— О’кей. Уже поздно. Почему бы тебе не вернуться в гостиницу, залезть в ванную, постоять под горячим душем — что-нибудь в этом духе. Расслабиться. Заказать пиццу. Посмотреть что-то ужасно скучное по телевизору некоторое время.
— Изабелл…
— Холлис, доверься мне. Возьми перерыв пока можешь, и успокойся. Просто успокойся. Поспи, если получится. Не думай слишком много. Мы здесь только начинаем, и дальше будет только сложнее.
— Я должна научиться справляться с этим.
— Да. Но тебе не обязательно учиться всему сегодня. Сейчас тебе надо только немного отдохнуть и снова собраться с силами. И все. Я сама доберусь до гостиницы через пару часов. Я загляну, вдруг тебе понадобиться компания. Если нет, хорошо, увидимся за завтраком. Но если тебе захочется поговорить, я буду там. О’кей?
— О’кей. Спасибо.
— Не за что, партнер.
Рэйф смотрел, как Изабел закрывает свой телефон и возвращает его в поясную сумку, которую носила вместо дамской сумочки. Они стояли в гостиной Джейми Брауэр, но стоило им приехать, как Изабелл потянулась за своим сотовым, сказав, что должна позвонить Холлис, и не объяснив зачем.
— У нее были неприятности, — догадался Рэйф, глядя на Изабелл.
— Она увидела другую жертву. Тришу Кейн. Ее это довольно сильно встревожило, — Изабелл слегка нахмурившись, пожала плечами. — Она, как и до этого, не смогла услышать, что пыталась сказать ей Триша, поэтому для нас никакой пользы.
— Вы узнали, что она в беде до того, как позвонили ей. Каким образом? — прежде чем Изабелл смогла ответить, Рэйф сделал это сам. — Связи. Экстрасенсорная связь. Она ваш партнер.
— Связь, которую она считает по большей степени лишающей присутствия духа, нежели обнадеживающей, на этой стадии, — сухо заметила Изабелл. — Уверена, вас это тоже касается, — она двинулась через довольно приятную квартиру, с интересом осматриваясь.
Рэйф последовал за ней:
— Что вы хотели этим сказать?
— Я вас нервирую. Признайте это.
— Я с вами едва ли сутки знаком, — возразил Рэйф. — Этого времени недостаточно, чтобы привыкнуть к духам женщины, не говоря уже о том факте, что она знает, даже не заглядывая, какие трусы на вас надеты.
Изабелл тихонько рассмеялась:
— О’кей, этот раунд вы выиграли.
Рэйф подумал, что хотя бы одна победа пришлась бы ему сейчас кстати.
— Холлис в порядке?
— Будет, я думаю. На этот раз. Но если она в ближайшее время не накинет узду на свои способности, дальше для нее все станет только сложнее.
— Мне кажется, разговоры с мертвецами никогда не станут легче.
— Нет, из того, что мне рассказывали, эта часть не изменится. Для того чтобы открыть ту дверь и при этом остаться в стороне — и защищенным — от всей этой эмоциональной и духовной энергии, просачивающейся оттуда, требуется исключительно мощный медиум с сильным ощущением своего «я».
— Защищенным?
Изабелл задержалась на кухне, легко проведя рукой вдоль идеально чистой гранитной столешницы кухонного стола. Тут и там были расставлены обычные небольшие приборы: тостер, блендер, кофемашина.
— Она не часто готовила.
— По словам ее семьи и друзей, нет. Много обедов из бутербродов. Что вы имеете в виду, говоря, что медиум должна защитить себя?
— Или должен. Эта способность не предопределяется полом, знаете ли.
— Признаю ошибку. А существуют ли способности, зависящие от пола?
— Нет, насколько я знаю.
— О’кей. Что означает, что медиум должен или должна защитить себя?
Изабелл покинула кухню и прошла по короткому коридору в спальню. Она встала в центре комнаты, осматриваясь.
— Из всех экстрасенсов медиумы наиболее уязвимы перед тем, что вы назвали одержимостью. Они — те, кто открывает двери, которые обычно нужны обозленным и отчаявшимся духам, чтобы вернуться в это измерение бытия. И ближайшие потенциальные хозяева, когда духи проходят сквозь них.
— Обычно нужны?
— Мы предполагаем, что нетипично сильный призрак мог бы создать собственный проход, если бы он был достаточно настойчив. Хотя до настоящего времени, мы сталкивались только со случаями, когда двери открывали действующие или латентные медиумы.
— Поверить не могу, что говорю об этом. Слушаю это.
Она взглянула на него, слегка улыбнувшись:
— Эти вещи всегда были с нами, всегда были частью наших жизней. Для большинства из нас, это просто тот самый случай, когда мы не видим, что там такое. Кто знал, что протоны и электроны существуют, пока мы их не открыли? Кто знал, что болезни вызывают бактерии, пока кто-то не выяснил этого? Кто еще 50 лет назад мог знать, что у нас, черт возьми, есть шанс расшифровать человеческий геном?
— Я уловил суть, — сказал Рэйф. — И все-таки, это другое или, по крайней мере, ощущается иначе.
— Это человеческое. И однажды, в конечном счете, наука уловит суть, придумает способ определить, измерить, проанализировать и сделать нас законными.
