Юрий Барышев - Мадам Гали. Операция «Сусанин»
— Хорошо, мне надо еще подумать. Как все это практически будет выглядеть? Вы должны понять меня. Ни о какой разведке не должно быть и речи. Никаких псевдонимов и паролей. Никаких тайнописей и встреч в подворотнях. Никаких денег и счетов в банках. Правда, — Яков Соломонович запнулся, — может быть, золото, золотые вещицы: женские украшения, портсигар. Жена у меня всю жизнь мечтала о дорогих побрякушках.
Барух внимательно слушал, не перебивая. Главная цель достигнута. Яков Соломонович согласен делиться секретами. В остальном можно идти ему навстречу. Пусть немного привыкнет к своей новой роли, а там все пойдет само собой. Барух продолжил беседу.
— Мы заинтересованы в Вашей безопасности не меньше, чем Вы. Мы рассчитываем на длительное и плодотворное сотрудничество с Вами. У нас есть богатый опыт в этой области. Если Вы следите за политическими событиями в мире, то должны согласиться. КГБ за последние годы арестовал несколько агентов ЦРУ. Но не было ни одного, повторяю, ни единого случая, чтобы они арестовали кого-либо из наших тайных помощников в СССР. А они есть, и их немало. Мы ценим людей, которые доверяют нам, и в обиду их не даем. Мы предлагаем Вам, Яков Соломонович, самый безопасный способ связи — через тайник. Мы подготовим Вам безопасное место, где Вы будете оставлять для нас свои материалы. Вы будете незаметно ставить сигнал, означающий, что материалы в тайнике. Вот и все. Наши люди будут забирать их и переправлять в Израиль. Мы, конечно, могли бы Вас снабдить фотоаппаратом вроде этого.
Барух вынул из внутреннего кармана пиджака авторучку.
— Это настоящая авторучка, в которую вмонтирован миниатюрный фотоаппарат.
— Нет-нет! — Яков Соломонович даже не стал брать его в руки. Откинувшись на спинку кресла, он молитвенно сложил руки. — Поймите, я ученый, немного рассеянный человек. Могу где-нибудь оставить ее, потерять, наконец. Это же улика!
— Хорошо, — согласился Барух, подавив вздох сожаления. — Хорошо, если Вы не готовы… Давайте поговорим о тайнике. Тайник № 1 мы для Вас на всякий случай уже подготовили. Он находится недалеко от станции метро «Измайловский парк». Вам там приходилось бывать?
— Да, на 7-й Парковой улице живет мой приятель, и, когда я приезжаю к нему, мы часто гуляем по парку.
— Отлично. Вот описание тайника, расположенного в северной стене, окружающей Петровское подворье. Петровское подворье — историческое место. Отец Петра I основал его в 17 веке. Подворье расположено на острове, окруженном со всех сторон искусственно вырытым широким прудом. В центре усадьбы возвышается великолепный храм, купола которого видны издалека. На остров можно попасть, перейдя по одному из двух мостов. Рядом находится самый большой в Европе гостиничный комплекс «Измайловский». Недалеко на огромной площади раскинулся «Вернисаж». Место для тайника было подобрано удачно. К нему можно было незаметно подойти, обработать и так же спокойно уйти, растворившись среди прогуливающихся по аллеям. Все, что Вам нужно будет сделать, это отодвинуть влево помеченной желтой краской кирпич и положить в образовавшуюся щель дискету, завернутую в целлофан. Там же можно оставить для нас информацию на обыкновенной бумаге: образцы, чертежи — в общем, все, что Вы посчитаете ценным и полезным для нас. После закладки кирпич возвращаете на прежнее место. Не пытайтесь его вынуть из стены, это невозможно сделать. Если все делать спокойно и не спеша, на закладку материала уйдет не более 10–15 секунд. Тайник подобран в мертвой зоне, то есть, когда Вы будете стоять около него, никто из случайных прохожих Вас не увидит. В этом же месте мы будем оставлять для Вас…
Барух на секунду замешкался, хотел сказать «инструкции», но сказал «просьбы наших ученых».
— Периодически Вас будет навещать Гали. Если Вам что-либо потребуется для нашей совместной работы, можете спокойно передавать через нее. Гали не знает о тайнике, пожалуйста, случайно не проговоритесь. О нем должны знать только Вы, я и мой помощник, который будет обеспечивать связь с Вами.
Эли поднялся с места и налил вино в бокалы.
— Давайте, Яков Соломонович, выпьем за успех нашего общего дела.
Эли достал из чемодана обтянутый черной кожей футляр для очков.
— Это Вам подарок, Яков Соломонович, очки в золотой оправе с цейсовскими стеклами.
— А, откуда Вы узнали?..
— Яков Соломонович, когда хочется сделать приятное, все получается само собой.
— Спасибо!
Яков Соломонович примерил очки, взял материалы симпозиума, и прочитав, радостно сказал:
— Большое спасибо, это как раз то, что мне очень нужно для работы. Очки у меня ломаются каждые полгода.
— Я рад, что угодил Вам. Теперь посмотрите сюда. — Барух поднес футляр поближе к Якову Соломоновичу. — Видите, здесь есть небольшой выступ. Если его утопить — откроется двойное дно.
Эли аккуратно достал два листа папиросной бумаги, на которой что-то было нарисовано.
Яков Соломонович после ознакомления с инструкцией неуверенно взял футляр в руки и пробовал его открыть и закрыть.
Эли продолжил:
— В Москве мы с Вами будем встречаться в самых крайних случаях с тем, чтобы Вас не подставить. Материалы через тайник будете передавать нам раз в два-три месяца, не чаще. Мы осторожно работаем, комар носа не подточит.
Яков Соломонович, глядя прямо в глаза Эли, спросил:
— Вы были так уверены, что я соглашусь на Ваше предложение, что уже заранее подготовили место для материалов?
Эли, помедлив:
— Мы всегда все стремимся готовить заранее. А на счет уверенности… Мы оставили последнее слово за Вами. Хотя мы очень надеялись, что оно устроит обе стороны.
— Мне пора возвращаться.
— Больше мы с Вами здесь не увидимся. Завтра утром я возвращаюсь в Израиль. Заранее спасибо Вам за все, будьте здоровы и берегите себя. Ждем от Вас вестей. До свидания.
Глава 11
Всю дорогу назад, домой, Яков Соломонович был замкнут и немногословен. Удобно устроившись в кресле самолета ТУ-144, около иллюминатора, он долго наблюдал за изменяющимися формами багровых облаков, подсвеченных оседающим за горизонт солнцем. Сидевший рядом с ним профессор, Багрицкий Герман Никандрович, после нескольких безуспешных попыток втянуть его в разговор о ЦЕРНЕ, отстал и переключился на соседа справа.
— Высота десять тысяч метров, температура за бортом минус сорок шесть градусов, — услышал он по радио мелодичный голос стюардессы. — Наш самолет совершит посадку в аэропорту Шереметьево в восемнадцать часов 30 минут московского времени.
