Кристина Додд - Двойное искушение
– Вы сказали, что он… что он не хочет видеть меня? - раздался трагический шепот Патриции.
– Но он поговорит с вами.
– В таком случае, я отправляюсь к нему, - решительно заявила она.
– Только после чая, - поспешно сказал Трокмортон. - Ведь прием устроен в вашу честь.
Селеста и ее компания по-прежнему были не видны, но явно находились где-то рядом, потому что даже сквозь густую изгородь до Трокмортона долетали веселые голоса и звонкий смех. Затем они завернули за угол, оказались на открытом пространстве, и Патриция закричала так же громко и восторженно, как это делала Кики:
– Качели! До чего я люблю качаться на качелях! «Она совсем еще ребенок», - с грустью подумал Трокмортон.
Патриция выдернула руку и бросилась вперед.
Над ровной площадкой, привязанные прочной веревкой к вершинам двух деревьев, висели выкрашенные белой краской качели - мечта любого ребенка. Даже Трокмортон и тот обожал в детстве качаться на качелях.
Сейчас на качели взбиралась Кики - слегка растрепанная, с горящими от счастья глазами.
«Как Селеста собирается объяснять ее происхождение?» - в который уже раз с беспокойством подумал Трокмортон.
Он перевел взгляд в сторону и увидел свою дочь. Пенелопа спокойно стояла, сложив перед собой руки, и терпеливо дожидалась своей очереди. У нее были отцовские прямые волосы и такие же, как у него, карие глаза. Впрочем, и от матери она кое-что унаследовала - белую матовую кожу и тонкую грациозную фигурку. Смерть Джоанны потрясла устои, на которых держалась их семья, до самого основания. Пенелопа стала потерянной, несчастной, а затем и вовсе закрылась в собственной скорлупе и как-то сразу повзрослела.
Правда, с появлением Кики Пенелопа немного ожила и снова научилась смеяться и шалить.
Трокмортон перевел взгляд на Селесту. Он очень надеялся, что эта девушка сумеет вернуть мир и покой под крышу Блайд-холла. Во всяком случае, стоило попробовать.
Трокмортону вдруг стало стыдно за то, что он едва не принял Селесту за русскую шпионку. Нет, шпионкой она не была, но оставалась в глазах Трокмортона сиреной, коварной соблазнительницей.
Появилось еще несколько молодых людей и девушек. Они быстро пронеслись мимо Трокмортона и Патриции, устремляясь к центру сегодняшнего праздника. К Селесте.
Селеста зашла за спину Кики и толкнула качели. Кики завизжала от радости и взлетела в воздух. Взлетели в воздух и ее юбчонки.
– Нет, нет, так не пойдет! - воскликнула Селеста и остановила качели. Негромко сказала что-то Кики принялась туго обматывать ее тканью. Патриция ринулась помогать, Селеста и ей успела сказать несколько слов, после чего Патриция рассмеялась.
«Ну вот, еще одну душу опутала своими чарами, - подумал Трокмортон. - Интересно, что она сказала Патриции? Неужели что-нибудь о Кики?»
И он тоже поспешил к качелям.
Патриция толкнула качели. Дочь Эллери снова завизжала.
Селеста постояла секунду-другую, затем взяла за руку Пенелопу и вместе с ней пошла навстречу Трокмортону. При этом она смотрела ему прямо в глаза и смеялась.
«Интересно, как она догадалась, что я здесь? - подумал Трокмортон. - До этой минуты она не видела меня, не могла видеть. А повела себя так, словно с самого начала знала, что я рядом».
Селеста в самом деле замечала все, что творилось вокруг нее, - то ли от природного любопытства, то ли от живости ума и интереса к окружающему миру, то ли от всего этого вместе взятого. И Трокмортон решил, что если эта наблюдательная девушка в самом деле не окажется русской шпионкой, он постарается сам завербовать ее.
И это доставит ему огромное удовольствие.
– Папа! - радостно крикнула Пенелопа, хватая Трокмортона за руку.
«Ладно, разбирательство с Селестой оставим на потом», - решил для себя Трокмортон. Он улыбнулся дочери и легонько сжал в ладони ее тонкие пальчики.
– Дочка.
Смотреть на Пенелопу было то же самое, что смотреться в зеркало.
Тут звучным, поставленным голосом заговорила Селеста:
– Полагаю, вы должны быть сердиты на меня, сэр. Вы не разрешали мне встречаться с детьми, но я нарушила ваше распоряжение. Остальные слуги ничего об этом не знают, я ускользнула от них, поэтому прошу вас не винить никого, кроме меня самой.
И она улыбнулась - вроде бы виновато, но при этом с той уверенностью, что ее не станут ругать, которая свойственна всем красивым женщинам.
«Из нее в самом деле может получиться превосходная шпионка, - подумал Трокмортон. - Жаль только, что на любую шпионку в конце концов находится свой палач, который затянет петлю и на этой прекрасной шейке».
– Зачем вы взяли с собой Кики? - строго спросил он.
– Я не могла взять Пенелопу и оставить Кики одну.
Она явно увиливала от ответа.
– А зачем вы взяли Пенелопу?
– Длинная история. - Селеста нежно провела пальцем по шее Пенелопы. - Похоже, я очень вовремя оказалась в детской. Боюсь, что вам придется подыскивать новую няню, мистер Трокмортон.
Он уставился на Селесту. Нет, она не походила ни на русскую шпионку, ни на соблазнительницу. Трокмортон перевел взгляд на свою дочь. Та с отрешенным спокойствием ожидала, когда будет раскрыта история ее преступления.
– Новую… няню? - переспросил Трокмортон.
– Когда я вошла в детскую, старая няня сидела связанной в кресле, а девочки тем временем тянули концы веревки в разные стороны.
– Связанная… в кресле?!
Его секретарь оказался предателем, его младший брат стремился расторгнуть помолвку, а его дочь привязала к креслу свою няню. Да, еще Селеста… Пожалуй, слишком красивая, наблюдательная и энергичная.
– Пенелопа, зачем ты позволила Кики связать няню?
– Это была моя идея, - честно призналась Пенелопа. - Кики еще не умеет вязать узлы.
Трокмортон заметил в глазах дочери выражение… Как в этих случаях говорила его мать? «Если хочешь что-то провалить, поручи это Эллери. Если хочешь, чтобы дело было сделано как надо, доверь его Гаррику».
Нет, прежде такого выражения у своей дочери он не замечал. Трокмортон подтянул на коленях брюки, присел и строго сказал:
– Пенелопа Энн, вы должны дать слово, что никогда впредь не будете связывать свою няню.
– Но, папа, она сама виновата. Велела нам одеваться на прогулку, а когда мы принялись прыгать, велела прекратить, потому что у нее от этого болит голова. - Пенелопа, казалось, была уверена в своей правоте. - По-моему, этого было достаточно, чтобы связать ее.
– Связать няню только за то, что та не разрешила вам беситься?
– Но ты же сам научил меня вязать узлы, - захихикала Пенелопа.
Селеста тихо прыснула, прикрыв ладошкой рот, но Трокмортон сделал вид, что не слышит этого.
– Я научил тебя этому на тот случай, если на тебя вдруг нападут злые люди. Связывать можно только их, Пенелопа. - Он поднялся и сказал, обращаясь к Селесте: - Вот видите, какая у вас воспитанница.
