Лариса Шкатула - Наследство в глухой провинции
— На Востоке принято спрашивать у гостя о семье, детях… Кажется, даже говорят: «Как ваш скот?» Но поскольку у меня ничего этого нет… Словом, я считаю, что официальную часть можно слегка сократить. Поверьте, вашу галантность я вполне оценила.
Отчего-то ему мое предложение не понравилось. Словно разговор принимал не то направление, какого сотнику хотелось. Как бы я ни призывала к открытости и дружелюбию, настороженность за столом, однако, присутствовала.
— Чем вы занимаетесь? — все же поинтересовался он.
— Продаю компьютеры. И оказываю заказчикам соответствующие услуги вроде расчета компьютерных программ, записи дискет и прочего.
— Вот уж никогда бы не подумал! — вырвалось у него.
— Вы представляете себе компьютерщиков-женщин страшными очкастыми грымзами с немытыми волосами?
Мой визави нарочито тяжело вздохнул и сказал:
— Хорошо, убедили: женщина, как выяснилось, может быть и красивой, и умной, и с чисто вымытыми волосами…
Не мог все же сотник не подпустить шпильку. Но и я тоже разошлась: прямо-таки валькирия, не желает, видите ли, слабой выглядеть. Воинственной я была с Михайловским и вот теперь с Далматовым. А ласковый теленок, между прочим, двух маток сосет…
— Раз вы не хотите, чтобы вашей красоте отдавали должное, давайте о нейтральном. Расскажите, как обстоят ваши дела с наследством?
— Оформить-то я его оформила, а вот кому продать, пока не знаю, — сказала я, внимая наконец внутреннему голосу: дипломатия и еще раз дипломатия! — Приходится задерживаться. Но я решила времени не терять и, пока суд да дело, ухитрилась нанять даже частного сыщика…
В глазах сотника отчего-то появилась тревога.
— Как, в наших местах уже появился частный сыск? Однако как широко шагнула цивилизация.
Внутренний голос, предвкушая мое очередное высказывание, тщетно пытался заткнуть мне рот, я упорно продолжала изображать из себя жизнерадостную идиотку.
— Ничего она не шагнула. Просто у меня появилось знакомство в районном угрозыске, вот я и решила им воспользоваться. По крайней мере я выполню долг по отношению к тетке, которая оставила мне наследство. Пусть пока мне и трудно его реализовать.
— Простите, а что за долг перед покойной, о котором вы упомянули?
— А как же! Найти того, кто ее убил.
— Да с чего вы это взяли? — проговорил Далматов, на некоторое время выпадая из образа душки-сотника. — Официальное заключение следствия: ненасильственная смерть.
— А вы тоже этим происшествием интересовались? — невинно спросила я.
— Ну, у нас здесь происходит не слишком много событий, — медленно проговорил он. — Нарочно, конечно, я не интересовался. Всего лишь пришлось париться в сауне с районным прокурором, он и рассказал… Может, вы не знаете, но в маленьких населенных пунктах приходится кому-то следить за равновесием сил…
О чем он говорит? Какое такое равновесие?!
— То, что в большом городе пройдет незамеченным, в нашем медвежьем углу может привести к панике, — любезно пояснил сотник. — Мы, казаки, уделяем этому особое внимание. Криминальные структуры есть везде, и у нас не получится избавиться от них полностью, но следить за их деятельностью, как говорится, давать укорот… Именно наблюдение за порядком в районе взяла на себя моя сотня.
Он так и сказал — «моя». Без особого хвастовства. Только констатировал. Как будто это были его личные люди. Холопы.
Вон куда метит сотник Далматов — в негласные руководители района. Контролеры порядка.
— А что, районная администрация не справляется? — на всякий случай поинтересовалась я.
— Она слишком малочисленна. А мои ребята — как раз та самая сила, на которую всякий руководитель района сможет опереться. Потому я и интересовался делом вашей тетки. Нельзя пускать на самотек слухи о таких происшествиях. Люди еще подумают, будто у нас можно совершить убийство и не понести за это наказания.
— Значит, вы считаете, я зря занялась расследованием?
Он вроде равнодушно пожал плечами:
— Ну, если у вас есть лишние деньги.
— Просто я все равно вынуждена здесь задержаться. Из-за дома. — Я почувствовала, что мне надо «отползать», как в таких случаях говорит Коля Дольский. — Не бросишь же его, наследство все-таки…
— А вы уже подали объявление о продаже дома?
— Пока нет. Как раз сегодня и собиралась этим заняться.
— Думаю, что я смогу вам помочь. — Он посмотрел на меня, как будто только в эту минуту ему в голову пришла очень удачная мысль. — Как вы смотрите на то, чтобы продать свой дом, полученный по наследству, мне?
— Вам?!
Теперь настала моя очередь, что называется, проглотить язык. Вот уж не думала, что, имея такие хоромы, Далматов может заинтересоваться деревянным, хоть и неординарным домом. Тут что-то не то.
— Вы хотите его купить?
— Хочу.
— И по какой цене?
Все-таки бизнес меня испортил. Ведь я намеревалась задать вовсе не такой вопрос, но едва разговор зашел о деньгах, отодвинула в сторону все другие моменты. Только что я и не думала о том, как буду его продавать, а язык уже вымолвил: сколько?
— Десять штук баксов.
Если мне удалось не упасть со стула, то лишь благодаря закалке, которую я получила, работая в нашей с Ольгой фирме. Кстати, почему в разговоре с сотником я не упомянула, что фирма моя лишь на пятьдесят процентов? Хвастунишка! Но не одному же сотнику хвост распускать, нам тоже есть чем гордиться.
Итак, вернемся к цене моего дома. Навести справки о ценах на недвижимость в Ивлевском районе я сумела. И точно знаю, дом в Костромино столько не стоит. Максимум, что я могла за него получить, — пять тысяч, да и то потому, что участок достаточно велик. Но опять во мне сработало что-то на уровне подсознания, потому что я произнесла:
— Согласна.
На его лице мелькнула усмешка. Мол, еще бы! Он хлопнул в ладоши — фарс да и только! — и уже известный мне красавец блондин вошел и передал ему конверт, который сотник тут же протянул мне:
— Можете пересчитать.
Неужели его подчиненные так быстро сориентировались? Или это был вовсе не экспромт, как в том пытался убедить меня резвый сотник. Да, эти ребята привыкли брать быка за рога! В конверте лежала банковская упаковка сотенных купюр долларов США. Писатель Михаил Задорнов говорит, что не все американцы видели эти купюры, а у меня их целых сто штук! Оказывается, наследство тети Олимпиады не такое уж мизерное. Вернее, вдруг выросло в цене, хотя я по-прежнему не знала почему.
Я осторожно положила деньги на край стола.
— Видите ли, я уже пообещала своему новому знакомому задержаться здесь хотя бы до субботы. Но в воскресенье с утра меня здесь уже не будет, обещаю. В том смысле, если дом вам будет нужен немедленно.
