Алёна Белозерская - Слеза святой Женевьевы
– Прости меня. Я напрасно тебя обнадежил.
После этих слов Полина уже не смогла сдерживаться и громко всхлипнула.
– Ну ты и мудак, Филипп, – она закрыла лицо ладонями.
– Прости, – повторил он.
– Зачем пел песни о том, что намерен уйти от жены? Мог бы просто предложить переспать. Это было бы честно.
– Иногда обстоятельства складываются таким образом…
– Иди ты… Не стоило просить меня приехать сюда. Достаточно было послать сообщение с извинениями в том, что встреч больше не будет.
Полина резко развернулась и направилась к машине, но Литвин догнал ее и заставил посмотреть на себя.
– Не нужно все портить, разыгрывая уязвленное самолюбие, – сказал он. – Я пытался поговорить с тобой, но ты игнорировала меня.
– Мое разочарование в том, что случилось, – только моя вина. – Полина облизала сухие губы. – Я сама тебя придумала и переоценила твою роль в своей жизни, за что и поплатилась. Сейчас веду себя как дурочка, будто ты обещал воздушные замки, которые жестоко разрушились прямо у меня на глазах. Мне не стоило…
Литвин прервал этот сбивчивый монолог, поцеловав ее. Полина вздрогнула, но не отодвинулась. Она чувствовала на губах горечь своих слез и еще больше хотела плакать. Поцелуй был нежным, каким обычно заканчивают отношения, еще не успевшие начаться.
– Точка, – прошептала она.
– Нет, – покачал головой Литвин. – Я тебя не отпущу.
– Ошибаешься.
– Дай мне объясниться! – повысил он голос. – Неужели тебе сложно выслушать? Это не займет много времени.
– Говори, – со скукой в лице разрешила Полина.
– Я не могу сейчас оставить Яну, но и тебя не готов потерять.
– А я никогда не была второй скрипкой в оркестре. И сейчас не стану сидеть на скамейке запасных.
– Сколько аллегорий! – ехидно процедил Литвин. – В них вся ты!
– Не собираюсь меняться, чтобы показаться тебе удобной. Если не желаешь принять меня такой, какая я есть, уговаривать не стану. А сейчас я ухожу, поэтому отпусти меня, – подбородком она указала на руки Литвина, все еще сжимающие ее плечи.
– Иди, – просто, без эмоций сказал он, но вид у него был таким, словно он выгонял Полину из своей жизни.
Она улыбнулась сквозь слезы и побежала по дорожке к машине, оставленной на стоянке. Потом вдруг остановилась и обернулась. Литвин так и не двинулся с места, продолжая смотреть ей вслед. Лицо его было непроницаемым, холодным и отталкивающим. Тело напряжено, как у тигра перед прыжком на выбранную жертву. Он слегка наклонил голову вперед, прощаясь, и отвернулся. Полина уже собралась изменить решение и вернуться к нему, но телефонный звонок, раздавшийся в сумочке, остановил ее.
– Слушаю! – с раздражением выдавила она из себя.
– Hallo, meine Liebe[10], – послышался голос Конрада. – Есть новость, которая тебе не понравится.
– Что еще за новость?
– Баронесса фон Рихтгофен скончалась от инфаркта.
– Мать твою! Это плохо, очень плохо! Завтра увидимся. Позже я сообщу номер рейса, которым прилечу.
Она положила телефон в карман брюк, огляделась, надеясь увидеть Литвина, но того уже нигде не было. Обескураженная известием о смерти баронессы, ошеломленная разговором с Литвиным, Полина присела на скамейку и задумалась. «Почему у меня не получается удержать тех, кто мне дорог? – в отчаянии подумала она. – И, черт подери, как она могла умереть в самый неподходящий момент? Что же теперь делать?»
Глава 9
Остаток дня после посещения полиции Тоня провела дома. Сидела в гнетущей тишине гостиной и никуда не выходила. Мысли были заняты только одним: почему смерть Астрид констатировали как естественную?
– Инфаркт? Но она никогда не жаловалась на боли в сердце. Да и обследование проходила совсем недавно. Все было в порядке. Впрочем, вам известно об этом.
– В последнее время госпожа баронесса чувствовала себя неважно, – доктор, наблюдающий на протяжении многих лет за здоровьем Астрид, сочувствующе посмотрел на поникшую девушку, – но не хотела волновать вас, Антония. Возможно, несколько дней перед смертью она страдала от болей. Плохо, что не обратилась ко мне.
– Вряд ли. Астрид не выглядела больной.
– Тогда этому есть лишь одно объяснение: атипичный случай. Так сказать, «безболевой инфаркт». И тем не менее на левом желудочке развился приступ сердечной астмы, образовалась аневризма…
– Можете не продолжать. Я все равно ничего не понимаю. Одно знаю, Астрид мертва, и мне неинтересно, по каким причинам это случилось.
– Возраст, Антония, – доктор погладил ее по плечу. – Вам нужна помощь?
– Нет, я справлюсь. Благодарю.
Она забрала заключение о смерти, попрощалась с доктором и направилась в полицию, чтобы получить разрешение забрать тело баронессы из морга, после посетила бюро и поручила специалистам организацию похорон. Оказалось, что процедура эта весьма трудоемкая. Сотрудник с противно-траурным лицом принялся расспрашивать, какую церемонию захоронения, по мнению Тони, предпочла бы баронесса.
– Что? – не поняла девушка.
– В могиле или кремация? – спокойно пояснил мужчина, давно привыкший к тому, что клиенты ведут себя несколько «заторможенно» после смерти родных и близких.
– Кремация.
– С последующим захоронением урны в земле или воде?
– А по ветру нельзя развеять? – Тоня вспомнила о поместье Рихтгофенов, где Астрид наверняка хотела бы покоиться.
– К сожалению, нет, – поджал губы лысый, как погребальная урна, герр Штольц. – Только так, как предусмотрено законом. Либо погребальную урну с прахом хоронят в земле, либо пепел развеивают на специальном пруду. Здесь, на кладбище.
– Тогда в воде.
– Gut.
Далее были оговорены место и время похорон, какие цветы заказать, кого пригласить.
– Буду лишь я, – ответила Тоня. – А цветы… любые, только не розы. Впрочем, куда их класть, если я развею пепел над прудом? Не нужно цветов.
– Как скажете, – герр Штольц делал быстрые пометки в блокноте. – Нам также понадобятся следующие документы: свидетельство о рождении фрау фон Рихтгофен, паспорт, страховые полисы.
– Мне самой привезти?
– Нет! Что вы! – замахал руками герр Штольц. – К вам приедет курьер из бюро. Сегодня вечером вас устроит?
Тоня печально улыбнулась, оценив качество сервиса. Мол, упивайтесь горем, дорогие Damen und Herren[11], все остальное мы сделаем за вас.
– Устроит.
Дома она заварила себе крепкий чай и прошла в гостиную, присела на диван, на котором еще совсем недавно слушала историю жизни Астрид. Как и тогда, слезы покатились по щекам, но уже не от грустного повествования, а от осознания того, что сварливая старуха навсегда покинула ее. Держа в ладонях горячую чашку, Тоня думала о том, почему до сих пор не объявился адвокат Астрид. В полиции сказали, что ему сообщили о смерти баронессы на следующий же день. Отчего же он молчит и тянет с ее выселением из дома? Может, ждет, когда пройдут похороны, и только потом прикажет собирать чемоданы? Вежливый сукин сын!
